Ты будешь просить еще (СИ) - Аверина Екатерина "Кара" - Страница 41

Стараюсь ровно дышать и немного выровнять пульс. Нас попытались подрезать. С одной из машин мы идем почти на равных. Ставка — большие деньги и репутация. Обойти Лекса дело принципа и люди не брезгуют нечестными методами.

Мой мужчина злится, верхняя губа нервно дергается в подобии оскала. Слежу за ним, чтобы не сорвался, не сделал глупость, но он умница и держит все под контролем. Я даже не заметила, в какой момент переживать за него стала больше, чем за космическую скорость автомобиля.

Разворот и мы мчимся обратно. В задний бампер упирается бампер соперника, он давит, пытается скинуть с дороги.

— Сука! — матерится Феликс, уводя свой Авентодор в бок, но тут же возвращает обратно, и соперник делает ошибку, он бьет по тормозам, только затем очнувшись сдает назад. — Так то! — усмехается мой мужчина крепче сжимая руль.

Пересекая черту финиша Лекс, вылетает из машины, открывает дверь той, что пыталась нам навредить, вытаскивает за футболку водителя и впечатывает кулак ему в скулу. Он наносит несколько резких точных ударов в живот.

— Лекс!!! — кричу, но его глушат злость и адреналин.

Соперник приходит в себя и отвечает ответным ударом разбивая моему мужчине губу. Они падают, Лекс оказывается сверху и хрипит, сдавив ладонью горло парня.

— Ты мог угробить нас! У меня жена в машине! — орет он, а мое сердце пропускает с десяток ударов. — Правила! — продолжает давить Феликс. — Сука! Есть правила!

— Все-все, — кто-то из ребят подскакивает, отнимает его руку от горла соперника, затем оттаскивает и самого мужчину. — Успокойся, пока не убил его. Нах тебе руки об это дерьмо марать? — пытаются успокоить Лекса.

Он подходит ко мне. На футболке пятна крови. Обнимает, прижимает губы к макушке и просто дышит мной в попытке успокоиться. Я слушаю как его сердце бьется о ребра, глажу по спине забравшись под куртку.

— Все хорошо, — шепчу ему. — Со мной все хорошо.

— Поехали отсюда, — подталкивает меня к машине.

Он сорвал ее с места и помчал по трассе в сторону города. Не трогаю. Мужчине нужно успокоиться. Наученная на срывах отца я знаю, как надо себя вести в подобной ситуации.

Уже через десять минут скорость стала снижаться, его дыхание выравниваться, а затем Лекс и вовсе припарковался у обочины.

— Иди ко мне, — потянул на себя. Я перелезла к нему на колени, устроилась верхом. — Поцелуй меня, — хрипло просит и я с удовольствием обхватываю его губы своими. Феликс жадно углубляет поцелуй буквально трахая мой рот своим языком. Немного болезненно сжимает ладони на ягодицах, но мне хорошо, мне сейчас все нравится. Я люблю его таким. Разным.

В машине долбит музыка. В такт ей пульсирует моё тело. Его наглые руки везде. Они забираются под короткую кожаную куртку, надетую совсем не по сезону. Они обжигают своими касаниями мою спину. Его ледяную голубые глаза смотрят прямо в душу, в них плещется желание, окутывающее меня с ног до головы. Мы готовы взорваться от накопленных за вечер эмоций.

— Ты совсем замёрзла, моя глупая девочка, — хрипит мужчина, касаясь пальцами кожи под футболкой, а моё сердце колотится в ушах, одурманивая разум. — Моя... - хрипит Лекс вжимая меня в свой возбуждённый пах.

— Твоя, — глажу его по колючей щеке. Он, нагло просачиваясь рукой под юбку, опытным движением сдвигает в бок нижнее белье.

Ловко расстегивает ширинку высвобождая твердый горячий член. Он так контрастирует с заледеневшей кожей, что все ощущения становятся в несколько раз острее. Сильные руки приподнимают меня, насаживают сверху и до упора. Я сжимаю мышцы, чтобы еще сильнее обнять его бархатное возбуждение.

— Соня, — впивается поцелуем мне в шею, ловит мочку уха, оттягивает ее губами, толкается в рот языком и яростными рывками таранит мое тело.

Мы дрожим. Адреналин, наконец, начинает отступать оставляя чистое желание. Жадные удары бедрами, словно Лекс сам себе пытается доказать, что я его.

Голова кружится и кислород практически не поступает в легкие. Дыхание перехватило от ярких вспышек, взрывающихся в разных уголках наших тел. Кончив почти одновременно мы рассмеялись, разглядывая запотевшие окна.

— Ты офигенна, детка, — уже гораздо спокойнее целует меня любимый мужчина. — Согрелась? — посмеивается он.

— О, да! — прячусь носом у него на шее, дарю пару коротких поцелуев и замираю не спеша слезать со своего голубоглазого кошмара.

Эпилог

Давида нет уже почти три месяца. За окном зима и снег пушистыми снежинками застилает город. Легкий морозец к вечеру превращается в настоящие крепкие заморозки. Феликс куда-то умчал с моим отцом прямо с утра. Папа оценил его способности в ремонте машин и решил возродить бизнес, с которого когда-то начинал. Теперь у нас есть небольшая сеть авто-мото мастерских, где мой мужчина учится быть управленцем, но ему больше нравится ковыряться в железе, так что к вечеру от него так несет бензином и маслом, что у меня складывается впечатленье, что Лекс в нем купается.

Глажу пальчиками еще совсем плоский живот, в котором недавно зародилась жизнь. Как только Феликс долечился, он стал особенно сильно стараться и у него неплохо получилось. Мне кажется, наш малыш зачат в машине, когда после безумной гонки у обоих сорвало крышу. От воспоминаний об этом по телу побежали мурашки, а внизу живота разлилось приятное тепло. Беременность протекает нормально, но врач рекомендовала воздержаться от страстных порывов моего мужчины.

Он старается изо всех сил. Боится навредить, постоянно целует животик и по вечерам обязательно разговаривает с ним. В нашей маленькой семье это стало традицией.

Замуж я пока не вышла. Мы решили, что сначала родится сын, а потом мы распишемся и все вместе поедем в путешествие. Папа поворчал, конечно, но наше решение принял.

Мне не хватает Дейва. Мы болтаем по видеосвязи пару раз в неделю. Про мою беременность я не решилась ему рассказать. Сердце сжимается при виде его зеленых глаз, а тело вспоминает горячие мягкие руки. Любовь к нему никуда не делась. Она стала тише, теплее, уютнее, но она есть и для нее всегда будет место в моей душе.

Феликс все же рассказал мне, что произошло. Я поворчала, даже обиделась на пару часов, но поняла, почему они так поступили. А сейчас, когда я сама готовлюсь стать мамой, еще больше утвердилась в правильности принятого ими решения.

Мы живем в обществе, где подобные отношения не приемлемы. Они не укладываются в голове, и фамилия отца накладывает свою ответственность. О его репутации говорят многие, но даже они не примут любовь на троих. Да и дети… Сначала садик, потом школа. Придется объяснять вещи, которые другие ребята не поймут, а это чревато травлей. Не хочу такой жизни ни для нашего сына, ни для малышки Алексии.

День подходит к своему завершению. В тишине квартиры раздается звонкий щелчок открываемой двери. Я нарочно не бегу встречать своего мужчину.

— Привет, — он обнимает за талию, кладет ладони на живот, я с удовольствием накрываю их своими. Легкий поцелуй в щеку и колючая двухдневная щетина царапает кожу. Его запах, как и всегда, обволакивает меня надежностью, защитой, спокойствием. Мой огненный Феликс полыхает внутри, но сдерживает бурю показывая, что умеет быть нежным. Разворачивает к себе лицом, подсаживает на подоконник. — Грустишь?

— Думала про Давида, — признаюсь ему.

— Что надумала? — обаятельно, обезоруживающе улыбается.

— Соскучилась. Когда он приедет? — глажу Лекса по небритой щеке. Он щекотно трется о ладонь.

— Скоро, — отвечает неопределенно. — Покормишь меня, малыш? Я пока смою с себя тяжелый день.

Накормив Феликса ужином, созвонилась с мамой. Она и Лиска единственные, кто пока знает о моей беременности. Рассказать отцу и брату я не решилась. Мы поболтали о всяких женских штучках, она обеспокоенно поинтересовалась, как я себя чувствую. Пришлось в сотый раз заверить, что все хорошо. Мамочка просто боится, вспоминая собственную тяжелую беременность, я не виню ее за назойливую переживательность. Люблю очень. После того, как она мне многое рассказала, опустив подробности их с папой совсем личной жизни, многое в моей голове изменилось и чувства к семье стали в разы сильнее.