Эскорт для чудовища (СИ) - Шварц Анна - Страница 29

Допив кофе, я выкидываю стаканчик в мусор. Внезапно мой взгляд падает на открытую вчера бутылку вина. Она стоит на самом видном месте — на столике возле кровати.

Упс.

Я быстро хватаю со столика бутылку и мечусь по комнате, прикидывая, куда ее деть. Мне уже выходить надо, сейчас придут за моим чемоданом, а я тут улики не успела уничтожить! Не уверена, что Смоленский обрадуется, узнав, что я вчера в одно лицо дегустировала дорогое выдержанное французское вино. Из меня получилась слишком уж дорогая эскортница. Черт!

Я открываю окошко и быстро выливаю остатки наружу. Бутылку кидаю в мусорную корзину, замаскировав бумажными салфетками и надев на горлышко стаканчик из-под кофе. Вряд ли кто-то станет рыться в мусорке. Фух.

— Вы готовы? — раздается за дверью голос, и я распахиваю ее, кивнув. Этого парня я уже узнаю — охрана Смоленского, — из вещей только этот чемодан?

— Да, — произношу я и выхожу, направляясь к лестнице. Чем ближе я к выходу, тем настороженнее прислушиваюсь: внизу хлопает громко дверь и отдаленно доносится поток ругательств.

— Какой, нахрен, душ, Тох?! — я спускаюсь по лестнице, прислушиваясь к голосам, принадлежащим двум моим «любимым» Церберам, — мы нихрена никуда не успеем!

— А чё, я так поеду?! От меня бухлом за версту несет, если меня тут остановят — мы точно на самолет не попадем!

Я внезапно ахаю и закрываю ладошкой рот, когда спускаюсь вниз и передо мной предстает странная картина: Цербер по имени Антон стоит, разведя руки, а по его лицу стекают бордовые капли. Впрочем, вся белая футболка мужчины расчерчена алыми разводами, все руки и шея, словно его пытались убить.

Только я быстро понимаю, что это не кровь. По запаху винограда, который стоит в холле.

— А-а, — Цербер замечает меня, стрельнув тяжелым, мрачным взглядом, — Доброе утро, Александра. Как спалось?

Звучит саркастично. Я начинаю краснеть, понимая, куда делось вино, которое я, не глядя, выплеснула за окно. Но признаться в том, что именно я это сделала — сложно. Хотя, для Цербера все очевидно.

— Нормально, — бормочу я, намереваясь быстренько проскользнуть мимо. Саша, ты идиотка. Если б меньше металась — отправила бы вино в унитаз, а не на голову охране. Теперь будешь делать вид, будто ты тут не при чем?

— Да? А у нас тут форс-мажор. С неба льется дождь из спиртного. Уделало машину и меня. Не знаете, в чем причина?

— Нет, — бормочу я еще тише, а потом закашливаюсь, учуяв какой-то мерзкий запах.

Это уже не вино!

— Твою налево, Антон, — слышу я за спиной недовольный голос Смоленского. Обернувшись, я смотрю, как он, сморщив нос, спускается вниз. Видимо, у него более развитый нюх, чем у меня, потому что мерзкий запах он учуял раньше. Кирилл достает из кармана белый платочек и по-настоящему аристократично прикладывает к лицу.

Вау. Я приподнимаю бровь после его жеста. Выглядит красиво.

— Антон, чем от тебя несет?

— Дерьмом, — фыркает Цербер, хмуро глядя на нас, — сначала меня облили вином, а потом я от неожиданности поскользнулся упал в кусты. Там и вляпался.

— Да ладно, — хмыкает второй Цербер, — и кто мог наложить в кустах кучу? Тут все закрыто и охрана целыми днями в камеры палит.

— Я откуда знаю? Наверное, тот же человек, который и вино в окна выливает.

— Ты!… — не сдержавшись, от возмущения восклицаю я и тыкаю в Цербера пальцем. Он приподнимает в ответ брови, с посылом «и что ты мне скажешь?».Я замолкаю, сжав руку обратно в кулак. Блин. Отлично я себя выдала. Но этот хам…

— Переоденься резче и сожги вещи. Времени у нас осталось мало, — вздыхает Смоленский. Потом он переводит взгляд на меня и я чувствую, как снова краснею: в нем немой укор, — Саша, серьезно? В окно?… Если это то вино, о котором я думаю — его купил еще мой прадед.

— Извини, — выдыхаю я, и, окончательно покраснев, убегаю на улицу от взглядов, устремленных на меня.

Я в последний раз провожаю взглядом Лондон из окна самолета, а потом опускаю шторку. Лететь долго. Смоленский оставил меня в салоне вместе с охраной, а сам удалился в свои покои — то ли обиделся из-за вина, то ли ему просто захотелось посидеть в одиночестве, но в машине он не перекинулся со мной даже парой слов.

«Сказать? Не сказать? Что сказать?» — одолевают меня рой мыслей в голове. Они назойливо жужжат, словно настоящие насекомые, стоит мне попытаться не думать ни о чем.

Что сказать?

«Тут такое дело, Смоленский… сестра родила ребенка и попросила не говорить, что он от тебя. Я и молчала…». Отлично, Саша. Он обрадуется и похвалит тебя за умение хранить тайны.

«Ты знал, что у тебя есть дочь?». Господи, самое отвратительное начало.

«Знаешь, я долгое время была о тебе самого ужасного мнения, думая, что именно ты виновен в смерти сестры…». Ужасно долгие оправдания, я миллион раз запутаюсь и забуду от волнения, что хотела сказать.

Я бросаю взгляд на планшет Цербера по имени Антон — опять режется в свои игры. Потом смотрю на него самого. Заметив мое внимание, он отвечает мне мрачным лицом.

— Нет, даже не смотри, Александра. Я с тобой не разговариваю.

— Я сейчас с ума сойду от скуки, — вздыхаю я, — у тебя нет, случайно запасного планшета?

— Спроси у стюардессы. У них должен быть.

С тяжелым вздохом поднявшись и отстегнувшись, я беру у милой брюнеточки планшет и возвращаюсь на свое кресло. Кажется, Антон на меня зол и не станет помогать с играми. Конечно, из-за меня ему пришлось избавиться от, возможно, любимой одежды, а еще времени принять как следует душ не оставалось. От него до сих пор немножко несет вином.

Может, просто в интернете посидеть? Я вожу тоскливо пальцем по экрану планшета, даже не понимая, откуда эти двое берут игры. Скачивают, наверное, где-нибудь. Но где? Я отсталая в этом плане.

— Дай сюда, — фыркает Цербер, вырывая у меня из рук гаджет. Потом с умным видом тыкает в экран. Спустя десять минут, за которые я готова уже сожрать себя тяжелыми мыслями о матери и Майе, он возвращает мне планшет, на экране которого яркая, красочная заставка.

— Аккаунт я тебе сделал, дальше сама разберешься.

— Спасибо, — благодарю я его от души, а Цербер криво и скептически улыбается. Похоже, он считает меня полной козой. Несмотря на то, что днем ранее из-за этих ребят мне влетело от Смоленского, я чувствую себя немного виноватой, — и извини, пожалуйста, за вино. Я правда не хотела выливать его на тебя.

— Угу, — получаю я лаконичный ответ. Похоже, извинения его не впечатлили.

На какое-то время я погружаюсь в игру. Видела бы меня Катя или кто-нибудь из знакомых…одна меня вообще огрела бы чем-нибудь тяжелым по голове, потому что у нее еще свежи воспоминания о бывшем муже-геймере, который выносил из дома и продавал технику, чтобы купить какие-то там легендарные мечи и прочую фигню.

Чпок.

Я опускаю глаза вниз экрана, не понимая откуда звук. В чате внезапно вижу сообщение, выделенное синим цветом:

«ToxicToha35: Может, сходим куда-нибудь? Я угощаю»

Чего?

Я перечитываю сообщение и имя отправителя еще раз, и до меня, наконец, доходит. Обернувшись, я вижу, как Цербер сидит, усиленно что-то печатая на экране и делает вид, что не замечает, каким взглядом я на него смотрю.

Чпок.

«ToxicToha35: «еще сестра подогнала мне недавно пару билетов в театр. Мне не с кем было идти, может, ты составишь компанию?»

У меня вырывается смешок. Могу представить в театре Смоленского, но не Цербера Тоху, который сегодня при всех ляпнул, что я наложила кучу в кустах.

«Я: Извини, у меня работа и бабушка, за которой надо ухаживать =(»

Мне, конечно, немного жаль отбривать Тоху: в отличие от большинства мужчин, которых я встречала во время подобной работы, он достаточно вежливо пригласил меня на свидание. Может быть, нам бы даже было весело вдвоем и я впервые за долгое время вступила бы в отношения, но когда я вспоминаю, что он работает у Смоленского, а, значит, тот так или иначе однажды будет в курсе наших отношений, мне почему-то становится стыдно и некомфортно.