Подвалы твоего сердца (СИ) - "hazy forest" - Страница 13

— В этот раз я здесь в качестве гостя, а не пленницы, так что посчитала вполне приемлемым ступить за пределы стен, в которых меня заключили, — негромко и на одном выдохе выпалила Гермиона, ощущая, как челюсть сводит от ярости. Даже если они с Малфоем были неприятелями, капля благодарности с его стороны вовсе не помешала бы. Более того, он должен был понимать, какие ассоциации возникают у неё при одной только мысли о Малфой-мэноре, так что соглашение быть его сопровождающей в это место было огромной психологической жертвой для Гермионы.

Драко отступил на шаг, сбитый со своей надменной позиции резким упоминанием прошлого. В его душе снова заклубился тот темный дым, что обволакивал все дни до этого. Воспоминания о том, кто он, медленно заползали под кожу, заставляя её невыносимо гудеть. Поведя плечами, Малфой сделал еще один шаг назад, взглядом, привыкшим к темноте, впиваясь в фигуру гриффиндорки. Он видел в ней напоминание о том предательстве, которое совершила его семья, и о тех злодеяниях, которые здесь происходили. Обожженная рука с меткой некстати заныла, потому что действие обезболивающей мази заканчивалось. Еще секунду назад Драко был весь там, в этой полутемной теплой комнате, и его мысли были заняты забытой мелодией. Самой большой проблемой пять минут назад было пропустить ноту и сорвать такт, не проиграв его. А теперь вместо каких-то живых, приземленных проблем, лишь одна — его прошлое.

— Драко? — обеспокоенный голос донесся до замеревших в ненависти подростков, и они посмотрели на худую женщину, опершуюся на косяк двери. Гермиона не сразу узнала Нарциссу Малфой — настолько она изменилась.

— Мама, зачем ты поднялась? — так, словно это было последней каплей, прошептал Малфой и бросился к ней. Гермиона неуверенно шагнула следом. Гриффиндорская натура рвалась изнутри, влекомая побуждением помочь.

— Гермиона Грейнджер? — удивленно вскинув брови и не обратив никакого внимания на недовольство сына, произнесла женщина.

— Извините, что вторглась в ваш дом и даже не поприветствовала, — вздрогнула она после того, как услышала собственное имя, изреченное с такой непривычной для Малфоев заинтересованностью. — Доброй ночи. Я пойду, — нервно улыбнувшись, Гермиона моментально развернулась.

— Постой, — слабо окликнула её Нарцисса. — Не выпьешь со мной чаю? В этом доме так скучно, а разговаривать приходится только с пугливыми домовиками и холодными мужчинами, — в её голосе проскользнуло едва различимое лукавство, но Гермиона не испугалась этого. Было бы глупо ожидать чего-то угрожающе-опасного от волшебницы, хоть и не вызывающей доверия, но столь больной и изможденной.

— Это ещё зачем? — процедил сквозь зубы Малфой, недоумевающий, почему вдруг мать решила посвятить свой досуг общению с нечистокровной волшебницей.

— Полагаю, Драко, именно благодаря ей ты сейчас здесь, — строго сказала Нарцисса, укоряюще смотря на сына. — Я знаю о том, что тебе запрещено покидать Хогвартс без разрешения или одобренного Министерством сопровождения. Проходите, мисс, не обращайте внимания на его поведение.

Малфой, хоть и был до крайности оскорблен тем, что в собственном доме с его мнением вовсе не считаются, подхватил мать под локоть и сопроводил до кровати. Только полностью удостоверившись в том, что Нарцисса в порядке и устроилась в подушках достаточно удобно, Малфой отступил назад, найдя себе пристанище около камина.

— Присаживайтесь, мисс Грейнджер, — заискивающе произнесла Нарцисса, и её взгляд метнулся к шкатулке, до сих пор лежащей на краю кровати. — Сейчас я прикажу подать чай, — женщина, с трудом оторвавшись от предмета пристального внимания, щелкнула пальцем, и в комнате материализовался домовик. Отдав короткий приказ, миссис Малфой снова обратила взгляд к прибывшей гриффиндорке.

Гермиона выглядела подавленной и уставшей, что не ускользнуло от блестящих интересом и надеждой глаз женщины. Она медленно разглядывала юную волшебницу, про себя отмечая, что с последней их встречи (а была она не при самых благоприятных обстоятельствах) Грейнджер похорошела. Воистину, время всеобщего мира как ничто другое украшает человека, настрадавшегося от войны. Хотя одежда девушки была по-прежнему непривычна для взгляда миссис Малфой, более расположенной к черствой элегантности, внешний вид гостьи вполне удовлетворил хозяйку поместья.

— Только подумать, Героиня Войны в нашем доме! — сухо рассмеявшись, Нарцисса сжала шкатулку в ладони, в то же время метнув взгляд к Драко. Он, думая, что за ним не наблюдают, прожигал дыру в профиле Грейнджер. В этом взгляде, безусловно, играла ненависть, но Нарцисса почему-то медленно вскинула брови, приподнимая уголки губ. Когда юноша, устав не моргая смотреть на Гермиону, встретился со взглядом матери, в его лице все переменилось. Сторонний человек мог бы предположить, что заметавшийся взгляд и закушенная до боли губа были признаками какого-то совершенного злодеяния.

— Как вы себя чувствуете? — неловко поежившись, спросила гриффиндорка. Еще день назад она и предположить не могла, что станет интересоваться здоровьем одной из бывших сторонниц Темного Лорда.

— О, я полностью разбита, — так, словно это пустяк, отмахнулась Нарцисса. — Драко, дорогой, не принесешь какую-нибудь книгу из библиотеки отца? Хочу почитать перед сном, — поспешно обратившись к сыну, женщина впилась внимательным и напряженным взглядом в его лицо. — Ты же знаешь, что никому, кроме нас с тобой, туда входить не позволено… — добавила она, пронаблюдав за возмущением в сощуренных глазах Драко.

Почти незаметно кивнув, Малфой, сначала слегка покачнувшись, размеренными шагами направился к двери. В его походке было нечто грациозно-умиротворенное, то, чего Гермиона не видела уже давно. Да, в Хогвартсе он не переставал вести себя как повелитель вселенной, но что-то в его силуэте будто сникло, а движения потеряли былую железную уверенность и отточенность. Со стороны могло показаться, что слизеринец шествовал все так же прямо, но внимательный глаз гриффиндорки замечал, что движения Малфоя несли в себе некую обреченность. Теперь же, в его каменных бездушных владениях, удаленных от суетливого магического мира, Драко снова казался воспрявшим, словно кто-то починил в нем тот стержень, которой сломался тогда, еще до Битвы.

Когда дверь затворилась, Гермиона почувствовала одновременно и облегчение, и нарастающее напряжение из-за того, что находилась наедине с Нарциссой, ещё более непонятной для неё, чем Малфой. Драко был некоторым связующим звеном между гостьей и своей матерью, однако теперь, когда он исчез, Гермиона почувствовала неловкость.

— Директор Макгонагалл попросила вас об этом? — спешно разрушила тишину Нарцисса, не чувствуя себя скованно в компании Гермионы, хотя каких-то несколько месяцев назад их можно было бы назвать противниками.

— Нет, — соврала Гермиона. Она прекрасно помнила о просьбе Минервы не разглашать мотивы заступничества. — Просто я не могла не помочь, когда это было в моих силах. Я прекрасно знаю, каково это — быть удаленным от родителей, так что чувства Драко мне понятны.

— Истинная гриффиндорка, — с некоторым восхищением прошептала Нарцисса и снова с сомнением взглянула на шкатулку. — Могу я попросить вас кое о чем?

Гермиона внимательно наблюдала за лихорадочным и взволнованным блеском в глазах миссис Малфой и не понимала, был ли он таковым из-за болезни или из-за чего-то нехорошего, возникшего в мыслях. Однако она была слишком измотана, чтобы разбираться в этом тщательно.

— Конечно, — неуверенно качнула головой Грейнджер, и Нарцисса нервно улыбнулась.

— Послушайте, — она схватила Гермиону за запястье, и та заметно вздрогнула, однако руки отнимать не стала. Больная вызывала в ней чувство, схожее с жалостью, и все родовые и кровные понятия невольно отходили на второй план. — Я чувствую, что очень скоро оставлю Драко, а Люциус покинет Азкабан только через пятнадцать лет, — плавная волна голоса Нарциссы при упоминании мужа вдруг прервалась, словно наткнувшись на скалу. — Если ему удастся выжить, конечно, — зажмурившись, женщина приказала себе собраться. — Если бы я только могла встать на колени и молить вас, мисс Грейнджер! — вдруг горячо зашептала она, сильнее стискивая руку девушки в своей.