Упал. Очнулся. Папа! (СИ) - Логвин Янина - Страница 40

Сказал и так на меня посмотрел — по-утреннему откровенно и пристально, голубыми глазами из-под упавшей на лоб челки, что щеки тут же вспыхнули. Пришлось быстренько убрать чашку со стола и под стук колотящегося сердца сбежать от этих глаз в детскую, будить детей.

Такое чувство, что я с огнем играю! Не обжечься бы по-настоящему, а то ведь будет больно!

Сонечка только обрадовалась, узнав, что в детский сад ее отвезет «папа». Бросившись одеваться, закомандовала ехать в санках и показала Стёпке язык.

Надо отдать Воронову должное, с детьми он разговаривал спокойно, голоса не повышал, но и не сюсюкал. А с моим сыном и вовсе держался по-мужски и на равных, позволяя тому крутиться возле него юлой и засыпать вопросами. Вот и сейчас, пока я одевала Сонечку, стоял возле Степки и проверял, как тот складывает школьный рюкзак.

— Пап, а если бы у тебя был свой бункер, ты бы вырыл там подземный лаз?

— Нет.

— Почему? Это же прикольно!

— Только, если бы мне пришлось из него выбираться. Но я запомню, что тебя надо научить обращаться с лопатой.

— А если бы за тобой гнались злодеи, ты бы куда лучше спрятался — в пещеру, или залез на дерево?

— На дерево.

— Почему?

— Предпочитаю видеть и знать, что меня окружает. Без фонаря в пещере делать нечего.

— А если бы с фонарем?

— Все равно на дерево. Если только в пещере нет склада батареек.

— Пап, а слоны будут жить в будущем? Когда все люди переселятся на космические корабли?

— Будут.

— А как?

— В скафандрах.

— А как они будут есть траву?..

Стёпка мог заговорить кого-угодно, но пока Андрей с ним вроде бы справлялся, и я, поцеловав детей, убежала на работу.

Шефа тоже в щеку чмокнула. Для достоверности! Но в глаза не смотрела, до сих пор щеки пылали от его предложения.

На работе во время обеда позвонила Лешенко — узнать, как в полиции продвигается расследование. Сержант трубку взял и важно сообщил, что агенты под прикрытием работают не покладая лап. То есть рук! Что теперь им известно имя должностного лица, скрывающегося под кличкой «главарь», и что преступники сейчас не на шутку дезориентированы отсутствием Андрея Игоревича.

— Отлично. Но сколько все это продлится, товарищ сержант? Андрей верит, что его жизнь с нами — реальность, и это ужасно!

— Держитесь, Дарья! Осталось совсем немного и справедливость восторжествует! Мы не должны оставить Куприянову ни шанса завладеть компанией! Сейчас перед преступниками он беспомощен, вы это понимаете? Что будет, если он поверит не вам, а им?!

Понимала ли я? Конечно! Одна Пригожева со своими бесстыжими приставаниями чего стоила! Да попадись ей сейчас Андрей, Людоедочка выпустит когти и не отпустит! А потом — встречай «Сезам» нового генерального директора, Дмитрия Александровича Куприянова…

Тьфу! Да никогда!

Делать нечего. Согласившись подождать еще немного, я распрощалась с Лешенко и ушла с головой в работу. Подписав и рассортировав документы, пробежалась по отделам — с третьего этажа по восьмой. Отчиталась за «мнимые» звонки от Воронова перед его замами и, возвращаясь в приемную, приняла звонок от Тамарки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Привет, Томочка! Ну, что там?

— Не знаю, подружка. Костик сказал, они с Андреем еще утром распрощались, но мне кажется муж мне что-то не договаривает. Но ты упадешь, Дашка, узнав, о чем твой благоверный расспрашивал моего!

— О чем? И он не мой, Том, перестань!

— А по факту очень даже твой! Интересовался, нет ли у Кости знакомых на деловой бирже. Желательно тех, кто занимается валютным и банковским клирингом, представляешь!

— Чего?!

— Да вот мой Костик тоже прифигел слегка! Он, конечно, хороший программист, но до твоего ему шагать и шагать! Ой, Дашка, — Тамарка погрустнела, — мне кажется провалили мы с тобой операцию «Фитнес». Не удержим мы твоего босса в пределах нашего жилого комплекса. Он другими масштабами мыслит, понимаешь? Глобальными! Ну, не Петушок он ни разу, уж прости. Не того полета птица.

С этим я была согласна, как и с остальными выводами моей подруги. Оставалось только надеяться, что Воронову не придется долго жить под моей фамилией. В отличии от всегда хорохорившегося Славки, она ему совершенно не подходила.

С этой мыслью и распрощалась с Тамаркой, вернувшись в приемную.

Сегодня после работы Андрей меня не встречал, и от автобусной остановки к дому мы с Сонечкой пробежали одни — с санками и Катей. Ну и ладно, не привыкла я к такому вниманию, лучше и не привыкать.

Пришли домой, но дома его тоже не оказалось.

Не пришел он и через час. И через три часа его все еще не было.

Когда к десяти вечера телефон Андрея по-прежнему молчал, я не на шутку всполошилась и начала строить страшные догадки: «А вдруг я чем-то себя выдала, и его обнаружили люди Куприянова? А вдруг он сам все вспомнил и ушел? А вдруг не вспомнил и потерялся?!.. А что, если его выследил киллер, и Воронов прямо сейчас лежит в какой-нибудь глухой подворотне, истекая кровью?»

Господи, ужас какой!

Как назло, Лешенко на поздний звонок тоже не ответил, и когда к двенадцати ночи, уложив детей спать, я уже отчаялась смотреть в окно и сидела на кухне с мокрым носом, салфеткой и твердой уверенностью, что Андрей пропал навсегда… вдруг услышала, как в двери провернулся ключ, и щелкнула собачка замка.

— Андрей? — я тут же, подскочив, оказалась у порога и посторонилась, пропуская мужчину в прихожую. — А где ты был? С тобой все… хорошо?!

Воронов вошел в квартиру мрачный и еле живой от усталости. Стянув с головы шапку, разулся, расстегнул куртку и достал из внутреннего кармана деньги. Положил на тумбочку.

— Устал, как собака. И есть хочу.

— С-сейчас! Пойдем, я как раз суп сварила, он еще горячий! И мясо есть, ты покупал…

Андрей ел молча и не спеша, но с аппетитом. Я сидела рядом и смотрела на него, а он на меня, и почему-то сейчас его взгляд не смущал. Даже не сразу поняла, как вокруг тихо.

— Ну и чего ревешь?

— У тебя телефон молчал, я звонила.

— Села батарея, не до него было. Что, соскучилась?

Все-таки внук у Матвея Ивановича — красивый мужчина. И сама не заметила, как залюбовалась шефом. Вот такой, домашний, он совсем не пугал, а даже наоборот. Голубые глаза исподлобья смотрели неотрывно, и к своему удивлению захотелось ответить честно:

— Ага.

— Деньги не пересчитаешь?

— Нет, потом.

— Тогда я в душ.

— Хорошо.

— Андрей, тебе чай сделать? — подошла я к двери ванной комнаты чуть позже, когда закипел чайник. Спрашивая, наклонилась к щелке. — Или хочешь кофе? Ой!

Дверь открылась, и Воронов вышел из пара в одном полотенце, обвернутом вокруг бедер, как брутальный красавец из рекламы банного комплекса — горячий и спортивный брюнет. Взглянув на меня с голодом, словно только что не ужинал, вдруг подхватил под попу, приподнял перед собой и легко понес.

— Потом. Я тебя хочу.

— Э-э, подожди! — я растерялась, впившись в сильные, голые плечи. — Куда ты меня несешь? Я не могу!

— Хватит, Даша! Мне надоело спать одному. Я хочу свою жену!

— Но, Андрей…

— Сейчас, слышишь!

И ведь даже сказать нечего. А что тут скажешь? Дух захватило так, что все слова разом пропали, а сердце застучало, как сумасшедшее!

Войдя в спальню, захлопнул дверь, уронил меня на постель, стащил с бедер леггинсы (я только успела бикини поймать!) и, выключив свет, навалился сверху. Губы ласково коснулись щеки…

— Ждала?

— Да.

— Ну и чего ты расстроилась, глупая? Я же сказал, что не уйду.

Воронов поцеловал меня в шею, забрался губами под подбородок — я ахнула…

— М-м, Дашка! Какая ты у меня уютная… — прошептал, добравшись до мочки уха. — Рыжуля моя, — поцеловав еще раз, страстно простонал… и неожиданно замер, уткнувшись лбом в подушку.