Упал. Очнулся. Папа! (СИ) - Логвин Янина - Страница 32

— Иг-горевич.

— Вот! Слышали?.. Ребенок плачет, а им хоть бы хны! Нет у меня документов, потерял, ясно? С каждым может произойти! Пройдут новогодние праздники — восстановлю! Я не понимаю, вам что, слов моей жены и детей недостаточно? Что значит, первый раз видите? Ну, точно не последний, это я вам теперь могу гарантировать! Даша?

Бедная воспитатель (на самом деле, весьма упертая особа, которая умела держать всех детей в узде и построить всех родителей, пока не споткнулась о Воронова) только услышав мое подтверждение словам «мужа» (а что мне оставалось делать? Пришлось хладнокровно соврать), с радостью согласилась отпустить Сонечку с папой и тут же сбежала со связи. А если учесть, что характер у шефа не подарок, тем более, когда он в гневе, то не удивлюсь, что она и из раздевалки исчезла, потому что Воронов вдруг успокоился.

— Андрей?

— Тут я. — На фоне его молчания я ясно услышала радостное Сонечкино: «Ура, папа! Это мой папа пришел! Пап, смотри, какой у меня ящичек красивый! А ты еще за мной придешь? Можно я покажу тебе свою собачку из пластилина? А еще у меня яблоко есть, хочешь? Я с тобой поделюсь!»

— Ты домой скоро? Уже почти пять, — неожиданно спросил «муж».

— Ч-через час где-то освобожусь, не раньше.

— Как ты доберёшься?

— На автобусе.

— Даша?

— Что?

— Ладно, ничего. Дома поговорим. Не задерживайся, мне пора. — И уже Сонечке: — Соня, что это такое?

— Колготки, пап! Но я сама умею одеваться! Я уже большая!

— Вот и надевай!

— Э-э…

Услышав в динамике гудки, я осела в кресло, уронила руку с сотовым на колени и уставилась перед собой невидящим взглядом.

Ну, Воронов дает. Что это с ним? Откуда в нем взялся «родитель»? Вот никогда бы не подумала, что у моего грозного шефа получится меня удивить.

Закончив работу около шести вечера, я оделась, выключила компьютер, проверила все замки и двери (Куприянов уже давно ушел), и спустилась вниз. По пути на остановку, улучив свободную минутку, позвонила Тамарке.

— Привет, Дашка! Как всегда, бежишь с работы? — догадалась подруга. Рядом с ней что-то звякнуло, и она чертыхнулась.

— Да, освободилась сегодня пораньше. Что там у тебя звенит?

— Юрка уронил крышку — мы тут пудинг готовим. Портит матери последний месяц тишины, охламон. Чуть не родила! Ну, как там у тебя дела, Петушок? Рассказывай! — поторопила Мелешко. — Мы тут с Костиком уже дохнем от любопытства!

Рассказать подруге было что, и поделиться новостями хотелось. Рассказала почти все, за небольшим исключением, произошедшим утром на кухне. А так и про «Сезам» со змеями, и про садик, и про детей.



— Томка, они от него без ума, понимаешь? Вертятся вокруг, спрашивают, словно им Дед Мороз подарок подарил. Но это же ненормально? Я не знаю, как быть. Разве дети не должны вредничать? Я ожидала, что мне придется на Стёпку смирительную рубашку надевать, и Воронова от него спасать. Помнишь, как мой сын засунул сырое яйцо в ботинок другу Костика на его дне рождения, когда парень пригласил меня танцевать?

— Еще бы! — весело хмыкнула Тамарка. — Глеб после того случая до сих пор с моим мужем не разговаривает. Но он сам виноват, нечего было на тебя слюни пускать и распускать руки, тогда бы и мы так не ржали.

— А Сережку, нашего одноклассника? Он всего лишь нас на автостанции встретил и к дому подвез, а Степка ему в благодарность чуть палец не откусил.

— Это потому, что твой сын растет настоящим мужчиной, и заметил то, чего не увидела ты. Логично?

— Я не знаю, Тома, но Воронов — он принципиальный и упрямый человек, понимаешь? Я знаю его, он не сходится с людьми запросто, он их к себе просто не подпускает. Я ожидала, что он будет жить в нашем доме сам по себе. Без нас!

— А всё вовсе не так?

— Не так. И я не пойму причину. Вот в садик зачем-то пошел — наверняка за Ритой увязался. Так почему дети не против?

— Дашка, ты своего босса в лицо видела? Какой против?! Кто же во здравом уме от такого отца откажется? Он же — картинка! Это инстинкт, мать. Точно говорю!

— И что? Как-то не вяжется у тебя причина со следствием, — скептически заметила я подруге.

— А ты не копай причину, а следствие просто прими по факту. Дай детям порадоваться, будь человеком! Еще неизвестно, что будет завтра и куда твоего шефа ноги унесут.

Это было правдой, память к Воронову могла вернуться в любой момент, так что, может, Тамарка и права. Не стоит переживать раньше времени. Но что определенно стоило решить прямо сейчас, так это придумать, как быть с работой моего «мужа», и желательно до того момента, как я окажусь дома.

Почти нереальная задача, но Тамарка до декрета работала в социальной сфере, у нее имелось множество знакомств в городе, и я понадеялась на чудо.

Пообещав перезвонить через час, Мелешко отключилась, а я забежала в небольшой супермаркет за хлебом, ветчиной и вкусняшками. Сделав покупки, смешалась с толпой и поехала домой.

По дороге много о чем думала. На улице щеки щипал мороз и мела ледяная поземка, но в салоне автобуса, заполненного пассажирами, было тепло и получилось даже согреться. А за мыслями и расстояние незаметно пробежало.



Я едва не пропустила свою остановку, но вовремя спохватившись, протолкалась с сумкой к выходу и спрыгнула со ступеньки на улицу… Громко ойкнула, когда меня вдруг нашли и вытащили из толпы чьи-то руки. Отобрав ношу, развернули к себе и отряхнули.

— Ну вот и ты! Наконец-то приехала!

— Андрей?!

Наклонившись, Воронов притянул меня к себе за плечи и чмокнул в теплую щеку.

— Привет, Даша. Уже семь часов. Почти ночь на дворе! Ты всегда так поздно возвращаешься?

Он меня поцеловал? Сам? Люди, сошедшие с автобуса, торопились, обходили нас стороной, а я растерянно смотрела на шефа, который стоял передо мной в дорогой куртке и новой шапке — высокий и очень привлекательный молодой мужчина, и ждал моего ответа.

Наверное, поэтому призналась честно.

— Что ты, бывает и позже.

— Почему? Разве у тебя рабочий день не до пяти вечера? Мне Рита сказала, что ты работаешь секретарем в серьезной компании. В таких всегда строгий график.

— Вообще-то до половины шестого, но сейчас конец года и очень много работы. А ты… ты почему здесь? — спросила, не сумев скрыть удивления в голосе.

Кажется, Воронов тоже удивился.

— Так тебя же встречаю. Полчаса уже жду. А что? — заподозрил неладное. — Раньше не встречал?

Раньше он меня вообще едва замечал. А если и здоровался, то удостаивал холодным кивком и на ходу.

— Нет. То есть, встречал, но это давно было… Пошли домой, а?

— Даша?

— Что? — я обернулась.

— Хоть под руку меня возьми. Что ты все сама и сама, будто я не твой муж, а пустое место.

Воронов смотрел со смиренной обидой и стало стыдно.

— Ой, конечно! Прости, пожалуйста.

Снег хрустел под подошвами стылой крошкой, изо рта вырывались клубочки пара и таяли в холодном воздухе, а я шла, не чувствуя под собой ни дороги, ни ног. Лишь крепкое мужское плечо и локоть под перчаткой, и стук собственного сердца, вдруг не на шутку разволновавшегося. Потому что я не помню, когда меня вот так вот встречали с работы и провожали домой, будто я и вправду чья-то жена.

Такого не было у меня даже со Славкой. Он не догадывался, а я не просила.

Руку не отягощала сумка, не нужно было смотреть под ноги, я подняла глаза и вдруг заметила город вокруг себя — то, как он успел преобразиться за последние дни к празднику, пока меня захватила рабочая суета. В окнах жилых домов и витринах магазинов уже зажглись огоньки первых гирлянд, на баннерных стендах появились новогодние рекламные надписи с Дедом Морозом и Снегурочкой. А у отделения почты открылся елочный базар с красивой оленьей упряжкой у входа из светодиодных лампочек.

Все вокруг вроде бы было обычным, но в тоже время дышало чем-то… необыкновенным, что ли. Чему не сразу подберешь слова.