Осколки тебя P.S.Навсегда (СИ) - Логвин Янина - Страница 9

Но я уже наклоняюсь вниз и провожу рукой по ее узким ступням, смывая с них остатки сока нежной травы.

- Вот и все, - подняв голову, смотрю в распахнутые глаза. Улыбаюсь, потому что мне хочется видеть и чувствовать ее рядом. – Я приучаю тебя к воде, а ты что подумала?

Ее легко смутить словами, и мне это удается. Для нее я – обычный симпатичный парень, с которым она приятно проводит время, а для меня она сейчас – целый мир.

Мое прикосновение заставляет Лену замереть на вдохе и покраснеть. Застыть, схватившись пальцами за мое плечо. Но взгляд она не отводит, и наши глаза, встретившись, блестят ожиданием. Мне мучительно хочется ее поцеловать, прижать к себе и почувствовать у груди, но я боюсь своей смелостью спугнуть то неокрепшее крыло доверия, которое она ко мне протянула, – в этот миг оно дороже любых моих желаний.

И нет, я не забыл о ее страхе воды, даже если бы мне не напомнили о нем ее пальцы.

Такое забыть невозможно. Но я не собираюсь давать ему жизнь. Теперь, когда я рядом, больше никогда.

А тогда, много лет назад, мне самому хотелось убить Алекса. Я любил брата больше жизни, но иногда он поражал меня своей безголовостью…

Из дневника Алекса Райта

«Все началось с мистера Бейлза, учителя биологии, и его последнего задания в этом году – сделать слепок следа чайки. По большому счету глупость, конечно. В нашей местности любой ребенок способен изобразить это след с закрытыми глазами, и Картер сразу сказал, что подобной ерундой заниматься не станет (только грубее). Но мы с Кевином решили попробовать, и я уговорил Лену пойти с нами на берег.

С заданием мы справились быстро. Брат был прав – все оказалось просто и скучно. Гипс, полоски жести и скрепка. Отливка была готова и вычищена уже через полчаса, и мы с чистой совестью пошли купаться. И тут я должен подойти к тому, что произошло дальше, и чему я до сих пор не могу найти оправдание.

Сегодня океан волновался. После тихих дней южный ветер сменился восточным и поднялись небольшие волны – здесь часто такое бывает, и никто из нас и не собирался обращать на них внимание. Я сам заверил Лену, что ничего страшного в воде нет – просто не стоит заходить глубоко. Но я совсем забыл, что Лена приехала к нам из Техаса, и два года в Сендфилд-Роке – это очень маленький срок, чтобы узнать, на что способен даже спокойный с виду океан.

Мы купались, я находился возле Лены, а потом мы с Кевином стали подныривать под волны и соревноваться, кто дальше проплывет под водой. В какой-то момент мы так увлеклись, что отдалились. Когда она вдруг исчезла из виду, я даже не сразу понял, что случилось… и растерялся.

Сволочь – вот кто я.

 Никогда себе этого не прощу!

Как я мог забыть о рипах? О коварстве отбойного течения? Лена худенькая, как тростинка, стоило набегающей волне столкнуться с отбоем, как ее тут же подхватило, затерло в водоворот и понесло на глубину! Она пыталась выбраться и звала на помощь, но я в это время был так увлечен соревнованием с Кевином, что даже ее крика не услышал!

Если бы не Картер, Лены бы сегодня не стало.

Когда уже дома он меня ударил – впервые в жизни, мне захотелось исчезнуть. Это видели родители, и мама сразу же подняла скандал, но я на него не обижаюсь. Все правильно! Сейчас он куда-то ушел, а я им так и сказал, что заслужил…»

В тот день мы все оказались на берегу, со мной были Ник и Лукас. Мы только что пришли и собирались купаться. Я помню, как успел снять кроссовки и сбросить на песок рюкзак, оставшись в шортах и футболке, когда услышал девичий вскрик – мгновенно пронзивший меня тревогой и заставивший обернуться к воде.

Он раздался с той стороны, где был мой брат с Трескунком, и еще не успел стихнуть, парни продолжали смеяться, а я уже все понял, и кинулся к воде.

Я не видел ее, но знал, где искать, заметив уходящую в океан пенную полосу образовавшегося рипа*. Он далеко за собой затянул девчонку и выбросил на встречную волну. Испугав, потянул назад к берегу, и страх перед силой стихии лишил ее сознания.

Она больше не кричала. Она тонула, и ужас всего происходящего придал мне силы.

Впереди мелькнула и пропала белая рука Лены. Сносимая течением, девчонка исчезла под водой, и я поплыл за ней, как сумасшедший.

Мне удалось ее догнать и вытащить на берег – она оказалась в своей неподвижности почти невесомой и пугающе-бледной. Все произошло очень быстро – для меня в одно смазанное мгновение, но в хрупком теле, казалось, не осталось и грамма тепла.

Нет, я не хотел думать, что не успел. Нет! Мне следовало действовать немедленно, и я сделал все возможное, чтобы вернуть ее лёгким способность дышать, а глазам - видеть этот мир.

Когда она очнулась и весь ужас произошедшего настиг ее, я держал ее на боку, давая откашляться, и ужасно обрадовался, увидев живой.

- Лена? Лена, ты слышишь меня?! Все хорошо. Все уже хорошо! Ты на берегу, с тобой все будет в порядке!

Увидев меня, она заплакала. Вскинув руки, обняла за шею, и прижалась ко мне всем телом.

- Алекс! Алекс, я так испугалась! Как хорошо, что ты не дал мне утонуть! Что спас! Там было так страшно!

Мы оба почувствовали ту минуту, когда я застыл, а она перестала всхлипывать и все поняла.

_______

Рип* - отбойное течение/ тягун/разрывное течение, также отбойная волна — один из видов морских прибрежных течений, направленный под прямым углом от берега к морю.

Волны сорвали с нее верхнюю часть купальника, позади слышались голоса… К нам уже бежали. Отодвинув девчонку от себя, я сдернул через голову мокрую футболку и прикрыл ее наготу. Отвернувшись от распахнутых глаз, встал и пошел прочь – в противоположную сторону от той, с которой подходил мой брат.

- Картер… не уходи…

Я до сих пор слышу ее голос. С какой несмелой надеждой Лена тогда позвала меня.

А сегодня она не помнит даже моего имени…

           … Мои пальцы все еще обхватывают нежную щиколотку, а горло пересыхает от ее близости. Я отпускаю руку и встаю. Помогаю Лене подняться на пирс и оглядываюсь на разлив, по которому плавают одиночный лодки.

Солнце еще не зашло за горизонт, и спокойная, потемневшая вода играет медными бликами, однако на узком причале и вдоль берега, где стоит пара грузовичков с мороженым и горячими хот-догами, уже стали загораться фонари. Деревянный настил пирса все еще теплый, и мы с Леной, подхватив обувь, идем по нему босиком.

- Красивое место, - замечаю я. - Ты часто бываешь в этом парке?

- Иногда. Зимой тут тихо и можно просто побродить по аллеям, а весной, когда слетается множество птиц и открывается причал – здесь становится уютнее, вот как сейчас. Многие приходят к реке, чтобы покататься на лодках и сап-бордах. Мне нравится на них смотреть, наверное, потому что сама я избегаю плавать.

На пирс поднимается пожилая пара и останавливается у края, где плавает стайка диких уточек. Достав из бумажного пакета корм, женщина украдкой начинает кормить птиц, и они без страха подплывают к ней ближе.

Здесь охраняемая зона городского муниципалитета и наверняка посетителям парка запрещено кормить птиц, но это противоправное действие делает седую незнакомку абсолютно счастливой, и остается удивиться той нежности, которая звучит в ее голосе.

Мы с Леной, не сговариваясь, останавливаемся, чтобы на это посмотреть.

- Забавные птички – Трескунки, - оглянувшись на нас, заговаривает дама. - Одновременно доверчивые и пугливые. Я приходила сюда еще маленькой девочкой с отцом, и они вот так же, как сейчас, встречали меня. Иногда мне кажется, что стареют только люди, а птицы прилетают оттуда, где времени не существует. Надеюсь, молодые люди, вы не пожалуетесь смотрителю на пожилую даму, которой нравятся не все правила?

Она смотрит с ожиданием, и я пожимаю плечами.