Сердце медведя (СИ) - "Мурзель" - Страница 48

Ноги совсем озябли. Виола снова надела шерстяные носки и сапоги. Какое счастье, что они не промокли! С мешком же дело обстояло намного хуже. В лодку просачивалась вода, а котомка лежала на дне, и все ее содержимое отсырело. Хорошо, хоть огниво Виола додумалась сунуть в карман.

Нужно развести костер. Почти у самой кромки воды начинался лес. Немного побродив по опушке, Виола собрала охапку хвороста. Вначале она хотела расположиться на берегу, но потом обнаружила в скале небольшой грот, и решила устроиться там.

Разжечь огонь получилось далеко не с первого раза — пришлось пожертвовать для растопки лоскутом рубахи. Наконец, яркие языки пламени заплясали над ветками, а пещера наполнилась горьковатым дымом.

Разложив мокрые вещи для просушки, Виола снова отправилась в лес и наломала еловых лап. Предстоящая ночевка без крыши над головой не пугала, наоборот, душу переполняло ликование.

«Я свободна! Я сделала это! Мне удалось бежать! Завтра я разыщу лагерь Манчини, и мы все вместе отправимся домой!»

Не раздеваясь, Виола улеглась на колючую подстилку, сунула под голову высохшую одежду, завернулась в плащ и уснула.

Виола резко села на подстилке, испуганно оглядываясь по сторонам. Сердце отстукивало бешеные удары. Она не могла понять, что ее разбудило, но от ощущения смутной опасности сосало под ложечкой.

Уже наступило утро. Костер погас, и в грот заползал густой туман. Виола глубоко вздохнула. Прохладный, влажный воздух был насыщен ароматами хвои, мха и озерной тины. Еще один вдох. Тревога не отступала. Виола прислушалась — ничего, только мерный плеск воды. Почему же так неспокойно на душе?

Она потянулась. Плечи нещадно ныли после вчерашней гребли. Надо отправляться на поиски Манчини. Странно, что вчера она так и не нашла его лагерь, хотя, когда собирала хворост, обошла по кругу весь Брокков Клык.

Наверное, он расположился где-то дальше в лесу. Ну да, скорей всего. Не будет же он торчать на берегу, у всех на виду. Если бы его заметили хейды, то обязательно прицепились бы, потребовали объяснений…

А вдруг Манчини не дождался ее и ушел? Виоле стало не по себе. Она же пропадет здесь совсем одна! Из оружия у нее только нож, а жалкие крохи пищи размокли в мешке, и она их выбросила. Нет! Нельзя поддаваться унынию. Манчини где-то здесь и она обязательно его разыщет!

Снаружи хрустнула ветка. Виола подскочила на месте, кровь прилила к лицу. Там кто-то есть! Погоня? Или Манчини? Она замерла, не дыша. Зашуршали кусты. Виола поднялась, схватила с камня нож и, зажав его в руке, осторожно двинулась к выходу.

Она выглянула из пещеры и обомлела. Прямо перед ней в молочной пелене тумана стоял… медведь. Громадный, страшный, косматый. Виола оцепенела от ужаса. Ноги подкосились, по спине пробежал озноб.

Зверь уставился на нее подслеповатыми глазками и принюхался, прижимая уши. Она невольно попятилась, а он ощетинился и разинул огромную пасть. Виола увидела острые желтоватые клыки, с которых свисали нити густой слюны, и у нее затряслись поджилки.

Хищник издал устрашающий низкий рык. Кровь застыла в жилах, пальцы разжались, выпуская нож. С пронзительным визгом Виола бросилась обратно в пещеру, но медведь одним махом настиг ее и ударом могучей лапы повалил на землю.

Виола больно пропахала ладонями песок и свернулась в комок, прикрывая руками голову. В ушах звенело, сердце выпрыгивало из груди. Она безотчетно замерла, но это не помогло. Тяжеленная лапа придавила ее к земле, а в следующий момент хищник схватил ее за капюшон и начал рьяно трепать из стороны в сторону как тряпичную куклу.

Песчинки скрипели на зубах, перед глазами мельтешили огненные круги. Зверь рычал и громко сопел, затылок обдавало горячим смрадом из пасти. Виола отчаянно закрывала голову, пытаясь уберечь ее от ударов о землю. Ей не хватало воздуха, сознание помутилось, она уже не понимала, что происходит, просто изо всех сил боролась за свою жизнь.

Внезапно сквозь рычание и пыхтение до нее долетел еще один рев. Бешеный, яростный… человечий. Медведь замер, а затем выпустил капюшон и с тяжелым топотом помчался к незваному гостю. Виола поспешно отползла к пещере, с трудом перекатилась на бок и поднялась на колени. Кажется, все кости целы. Она разлепила ресницы, и глаза тут же защипало от попавшего в них песка.

Сквозь пелену слез она увидела человека. Он стоял перед зверем, широко расставив ноги, в одной его руке был топор, во второй нож.

«Бьорн?!» — Виола не поверила своим глазам.

В следующий момент медведь встал на дыбы, оскалился и свирепо зарычал. Он был ошеломляюще огромным — раза в полтора выше человеческого роста. Бьорн угрожающе ощерился и ринулся на хищника, выставив перед собой кинжал, но зверь одним взмахом когтистой лапы отбросил его на землю.

Виола зажала руками рот, чтобы не закричать. Бьорн попытался отползти, но медведь тотчас настиг его и подмял под себя. Бьорн взревел и несколько раз со всего размаху всадил кинжал в мохнатое плечо. Хищник явно не ожидал такого отпора. Он отшатнулся и отступил. На буром мехе ярко алела кровь.

Бьорн вскочил на ноги и отбежал назад. Медведь развернулся, зарычал и стремительно бросился на него, сотрясая землю огромной тушей. Время словно остановилось. Виола оцепенела, затаив дыхание, а Бьорн занес топор и выжидал.

Когда зверь поравнялся с Бьорном, тот резко отпрыгнул в сторону и с воинственным криком рубанул по широкому лбу. Хищник по инерции пробежал еще несколько шагов и развернулся.

Он снова кинулся на Бьорна. Тот отскочил. Сверкнул топор, плеснулась кровь, и зверь с раскроенным черепом тяжело рухнул к его ногам.

Виола схватилась за сердце, пытаясь сдержать его бешеные удары. Вздох облегчения с шумом вырвался из груди.

Бьорн повернулся к ней. Он был с ног до головы заляпан кровью, глаза полыхали огнем, ноздри раздувались от ярости боя.

Виола шагнула ему навстречу… и в тот же миг оказалась в его объятиях. Бьорн порывисто притянул ее к себе и поцеловал — неистово, бешено, исступленно. От него пахло кровью. Кровь была на губах, на зубах, на языке. Острый вкус железа и соли, пережитая близость смерти — в голове помутилось. Виолу охватило безумие — могучий первобытный зов, древний, как сама земля.

Низ живота свело от горячего напряжения. Меховая куртка упала с плеч, следом на земле очутилась рубаха. Виола не чувствовала холода, тело словно пылало изнутри. Она заурчала как дикая кошка и запрыгнула на Бьорна, крепко обнимая его руками и ногами.

— Моя! — прорычал он, впиваясь в ее шею жадным, почти болезненным поцелуем.

Сильные руки подхватили ее под бедра. Несколько шагов, и Виола ощутила пушистый бок медведя под обнаженной спиной. Пару секунд Бьорн потратил на то, чтобы стащить с нее сапоги и штаны, а затем подмял ее под себя, накрывая своим телом.

Виола застонала, крепко обхватывая его ногами. Задыхаясь от желания, она ощутила, как в нее входит до предела возбужденный член. Бьорн начал двигаться в ней, и Виола напряглась в ожидании боли. Но боль не приходила. Напротив, с каждым толчком удовольствие накатывало на нее, как волна на раскаленный песок. Руки нырнули под его одежду и жадно заскользили по мускулистой спине, расцарапывая ее в кровь. Стоны и крики смешивались с плеском волн и затихали в тумане, жемчужной пеленой застилавшем берег.

Кровь, пот, терпкий запах медвежьей шерсти — с каждой секундой огонь разгорался сильнее, и вдруг все взорвалось ослепительной вспышкой. Виола выгнулась в мучительно-сладостной судороге, низ живота запульсировал острым блаженством.

Бьорн глухо застонал и, обхватив ее за бедра, приподнял, чтобы еще сильнее насадить на член. Завершающие движения — самые глубокие и приятные — и он с протяжным выдохом упал на нее, вжимая ее тело в тушу поверженного врага.

***

— Как ты меня нашел? — спросила Виола, когда, отдышавшись, снова обрела дар речи.

Бьорн склонился над ней и ласково убрал прилипшие пряди с ее лица.