Сердце медведя (СИ) - "Мурзель" - Страница 46

***

— Бабах! — Что-то оглушительно грохнуло за дверью.

Виола подскочила и прислушалась. Из сеней доносилась какая-то возня.

— Поднимай его! — раздался смутно знакомый мужской голос.

— Брокковы яйца, какой тяжеленный! Ну его в пень, пускай валяется, — ответил второй.

Что за чертовщина? Виола выбежала из комнаты и увидела, как Альрик и Лодур — двое бородачей из дружины Бьорна — пытаются поднять с пола своего бывшего предводителя.

Сердце учащенно забилось.

— Что с ним? Он ранен? — Виола в ужасе уставилась на бездыханное тело.

— Ранен? — Альрик недоуменно посмотрел на нее.

— Ага, ранен. В голову. Водкой, — осклабился Лодур. — Налакался в дымину твой гуляка.

Тут Виола почуяла кисловатый запах перегара. Господи, ты боже, только этого не хватало! В следующий момент Бьорн открыл глаза, с трудом сфокусировал на ней взгляд и улыбнулся.

— Вставай, сукин ты сын! — Лодур сделал новую попытку придать ему вертикальное положение.

На этот раз ему это удалось. Альрик подставил плечо с другой стороны, Виола отпрянула к стене, и бородачи отвели своего приятеля в комнату. Там они сгрузили его на кровать, и только сейчас Виола заметила, что они сами едва держатся на ногах.

Бьорн раскинул руки в разные стороны и захрапел. Да уж. Отличное начало дня!

— И часто с ним такое, — поинтересовалась Виола.

Альрик бросил на нее мутный взгляд.

— С Бьорном?

— Да. Часто он напивается?

— Хм. — Бородач наморщил лоб. — В последний раз я его видел пьяным вдрызг на похоронах жены.

— Ага, — поддакнул Лодур. — Даже когда мальчонку их убили, Бьорн как-то держался. Сорвался, когда ее из озера достали.

— В толк не возьму. — Альрик поскреб затылок. — А сейчас-то он чего так насвинячился?

— Дык, его же ярл разжаловал.

— Хм. Вряд ли он бы из-за этого так раскис. Тут что-то другое. Гритта, вон, вообще говорит, что у нашего Бьорна, дескать, — Альрик с пафосом поднял указательный палец, — «сердечная рана».

— Пф! Много она понимает!

— Да уж получше твоего в этих делах разбирается.

«Гритта? Та размалеванная шлюха? Значит, этот мерзавец и вправду был у нее, пока тут надо мной издевался его господин!» — Внутри все закипело от ярости. Виола стиснула кулаки.

— Так это вы с ней втроем развлекались, что ли? — злобно прошипела она.

— Ну, в шинке втроем сидели, а в заднюю комнату по очереди ходили, мы ж не извращенцы какие, — пробормотал Лодур.

— Не, Бьорн, кажись, в этот раз не ходил. — Альрик почесал бороду. — Он первые полночи нажирался, а вторые — мордой на столе пролежал.

— А ты чего взбеленилась? — прищурился Лодур. — Ты ему, что ли, жена?

— И вообще, какого Брокка ты тут забыла? — поинтересовался Альрик. — Мы думали, он тебя Сигизмунду отдал…

Виола скривилась при звуке ненавистного имени.

— Не ваше дело, — огрызнулась она. — Молодцы, что привели его, а теперь выметайтесь!

Бородачи переглянулись.

— Ну ты и стерва, — сказал Лодур.

— Не завидую Бьорну, — добавил Альрик.

— Дверь вон там! — отрезала Виола.

— Да все, все, уже уходим. Сейчас, только, погоди. — Лодур покопался в карманах. — Вот, ключ от дома. Снял с шеи этого пьянчуги, чтобы дверь отпереть. Отдашь ему, когда проспится.

Он положил на стол ключик на шнурке. Виола с вожделением уставилась на потемневшую железку! Вот это подарок судьбы!

— Спасибо! — ошалело пробормотала она.

Как только бородачи скрылись за дверью, Виола бросилась к столу и схватила ключ. Нужно подсунуть Бьорну другой! На ночь он просто защелкивает замок, а значит, сегодня вечером не заметит подмены.

На гвоздике у входной двери висел ключ от сарая. Как раз подойдет. Просунув в него шнурок, Виола подошла к постели, и осторожно надела его Бьорну на шею.

Ключ от дома она сунула в свою котомку. Может сбежать прямо сейчас? Виола выглянула во двор. Солнце давно взошло, и на улице было полно народу. Нет, не получится, придется дождаться темноты.

Она вернулась в комнату. В воздухе висел тяжелый запах перегара, а Бьорн, улегшись на живот, тихо сопел, обнимая медвежью шкуру.

В следующий момент Виола услышала настойчивое урчание своего желудка. Ладно, черт с ним, с этим пьяницей! Нужно готовить завтрак. Она сняла с полки котелок и, наполнив его водой, подвесила над очагом. Чувствуя себя совершенно разбитой, она уселась за стол и принялась перебирать крупу.

В голову тут же полезли тяжелые воспоминания, но Виола запретила себе думать о том, что произошло этой ночью. Она осталась жива — и это главное. Что толку рыдать и заламывать руки, ведь пока она не сбежит, это будет повторяться снова и снова.

Вода закипела. Виола всыпала в нее пшено и кусочки вяленого мяса, затем посолила и приправила сушеными травами. Глядя, как ароматный дым улетает через проделанную в крыше дыру, она задумалась о предстоящем побеге. Сегодня ночью нужно будет незаметно выскользнуть из дома. Самое сложное — это похитить лодку и доплыть в темноте до Броккова Клыка. Но не зря же бог послал ей отряд Манчини и ключ от дома. Значит, он на ее стороне!

Скрипнула кровать: Бьорн перевернулся на другой бок. Он лежал, подложив под щеку ладони, и чему-то улыбался во сне. Такой большой, сильный… родной.

«Мне будет тебя не хватать». — На глаза навернулись непрошенные слезы. К чему отрицать — за время, проведенное вместе, она успела всем сердцем к нему привязаться. Но если верность ярлу — для него важнее всего, значит, давать волю чувствам нет никакого смысла.

Не забыв принять настой пастушьей сумки, она села завтракать. Похлебка вышла недурной, но после нескольких ложек Виола ощутила, что наелась. Она заставила себя проглотить еще немного, ведь для побега понадобятся силы. Покончив с трапезой, она поставила котелок на решетку, чтобы еда была теплой, когда проснется Бьорн. Интересно, как скоро он протрезвеет?

Виола вымыла посуду и ощутила, что ее клонит в сон, ведь этой ночью удалось поспать всего пару часов.

Лечь на полу? А, к черту! До одури захотелось улечься с Бьорном, прижаться к его теплому боку. Все равно, это в последний раз… Виола залезла на кровать и обняла Бьорна, уткнувшись носом в его спину. Он, не просыпаясь, накрыл ее ладонь своей. На душе полегчало, и Виола почти сразу заснула.

***

Ее разбудило прикосновение ко лбу, невесомое и нежное, словно бабочка взмахнула крылом. Она открыла глаза. Бьорн лежал на боку, повернувшись к ней. Виола поняла: он только что ее поцеловал, и это его губы щекотали ей лоб.

— Как ты? — спросил он, заметив, что она больше не спит.

— Плохо, — буркнула она.

Бьорн слегка отодвинулся, внимательно разглядывая ее лицо.

— Он опять тебя бил?

— Нет. — Виола решила не рассказывать про веревку и кинжал. Вспоминать это дерьмо не было никакого желания.

Она встала с кровати и, оправив на себе примявшуюся одежду, уселась за стол.

Бьорн тоже сел и осоловело помотал головой: хмель явно выветрился не до конца. Тяжело поднявшись на ноги, он подошел к столу и опустился на лавку напротив Виолы.

Теплая рука накрыла ее ладонь.

— Я выкуплю тебя у него, — хрипло сорвалось с его губ.

Виола с непониманием уставилась на него.

— Что?

— Я пойду к Сигизмунду и попрошу тебя освободить. — Голубые глаза сверкнули как начищенная сталь. — Не могу больше смотреть, как ты страдаешь.

— Мой отец не смог меня выкупить, — недоверчиво сказала Виола. — С чего ты взял, что у тебя хватит денег?

— Я поговорю с ним. Напомню о том, что случилось с Альвейг. О том, как она страдала… Он должен понять. Я не верю, что его сердце окончательно зачерствело.

Виола вспомнила, как веревки больно врезались в запястья, а острый кинжал царапал мягкую плоть. Она покачала головой.

— Он не отпустит меня… Лучше помоги мне бежать.

Бьорн задумался, ласково поглаживая ее пальцы.

— Тогда мне не будет пути назад, — наконец сказал он. — Меня объявят вне закона и убьют при первой возможности.