Химера (СИ) - Адамов Марк - Страница 29

Химера стиснул зубы так, что заныла челюсть. Желание рассказать товарищу о встрече с Настоятелем грозило пересилить его волю. Но главный Лис просил не трепаться. Варион не мог его подвести.

— Делай заказ, — произнёс Химера. Смирение Крысолова он перенять не мог. — Я разберусь с Броспего, и всё превратится в нашу очередную байку. Надеюсь, ещё увидимся.

***

Остаток дня Химера провёл в гостевой комнате Бертольда. Лис разложил свои пожитки на кровати и созерцал их в тишине. Думал он тех крупицах надежды, что ещё теплились в душе. Ладаим прожил в Басселе уже больше, чем в Идалле, но склонность к унынию, присущую тивалийцам, сохранил. Нежные жители страны по ту сторону Жемчужного моря были из тех, кому безобидный кашель навевал мысли о скорой смерти от чумы.

Но сейчас Варион признавал, что паника Ладаима отчасти передалась и ему. Работа сталкивала Химеру с разными противниками. Некоторые заказы получались до неприличия лёгкими, над другими приходилось работать едва ли не целую Луну. Всякий раз он выходил победителем, будь то благодаря хитрости или грубой силе. Иногда — везению.

Доселе Химера имел дело с обычными людьми. Богатыми и бедными, умными и глупыми. Ему всегда было понятно, что ими двигало и что они могут противопоставить. Но в заказ на Лейну Броспего вмешался маг. Варион понимал, что не сможет победить его обычным Лисьим путём. Приют был против магии, но без зачарованного колье было не обойтись.

Когда за окном стемнело и дождь начал затихать, в дверь постучали. Варион поспешил открыть, ожидая увидеть Ним, но вместо неё увидел рыжую бороду Вийма. Старший сын Бертольда поздоровался кивком и жестом позвал Химеру за собой.

От гостевой комнаты они отправились в большую прихожую. Отсюда можно было перейти прямо в кладовую «Пёсьей морды» или выйти во двор, но Вийм повёл Химеру другим путём. Они взобрались по крутой лестнице на верхний этаж, где проживали сами хозяева. Вийм приложил короткий палец к бороде и бесшумно, насколько мог, прошёл в одну из дальних комнат.

За дверью ожидал Бертольд. Отец семейства разложил целую горку леттов на узком письменном столе и старательно их пересчитывал при свете единственной свечи. Варион почувствовал самый настоящий голод при виде потёртых медных монет. Такая горка решила бы немалую часть его проблем.

— Заходи, Варион, только тихо, — произнёс Бертольд с видом бывалого заговорщика. — Надеюсь, ты выспался. Нималия сказала, что днём ты убежал по делам. Неужели настолько срочно, что даже дождь не переждать в тепле?

— Срочнее не бывает, — Химера сел на предложенный хозяином стул.

— Надеюсь, у тебя найдётся время и для нас, — Бертольд поднялся и запер комнату на ключ. — Помню, ты очень хотел нам помочь за то, что приютили тебя, всегда помогали и кормили.

Химера кивнул.

— Только прошу тебя, Варион, об этом разговоре никто не должен знать, — продолжил отец Ним. — Ни моя дочь, ни остальные сыновья. Ваши люди тоже знать не должны. Только ты, я и Вийм.

— Мы что, верховного жреца собрались убивать?

— Да кому он нужен, — фыркнул Вийм.

— Я попал в беду, — поведал Бертольд, усевшись обратно за стол. — Не знаю, слышал ты или нет, но пару лет назад Его Сиятельство запретил охоту в Бассельской земле, отправил гвардейцев и егерей по окрестным деревням. Разрешение осталось только у господина Хамаранта. Дяди герцогини.

— Я думал, король за честную торговлю, — сказал Химера, откинувшись на спинку стула. Та опасно прогнулась.

— Где король и где мы? — Вийм занял место на краю хозяйской кровати и приложился к фляге, что всегда носил на поясе. — Мелкого графа он, может, и приструнил бы, а Содагар у нас — герцог.

— Герцогов у нас два на всю страну, — Бертольд задумчиво крутил монету на стёртой ладони. — В Трисфолде и в Басселе, и отношение к ним особое.

Об этом Химера слышал. Его первый наставник в Приюте любил рассказывать молодым Лисам о хитросплетениях летарской политики. Вальтехал, герцог Трисфолдский, приходился королю дальним родственником, за что его семья и получила право на столичную землю. Линия Содагара восходила к одному из доверенных воевод, что смог присоединить Бассель больше сотни лет назад. Королям Летары с тех пор приходилось на многое закрывать глаза, чтобы удержать неподатливый город.

— От меня что требуется? — уточнил Варион.

— Из-за герцога мы больше не можем охотиться вблизи города, а в землях Стурбе своих людей хватает, — проговорил Бертольд. — Мясники в городе разорились почти все, а Хамарант всё прибрал к рукам, задрал цены. В иной деревне живую корову можно купить дешевле, чем хороший свиной окорок у него. Таверны побогаче ещё могут себе такое позволить, но у нас народ простой ходит. Мне приходится покупать мясо в Боре, есть там пара знакомых охотников, а потом везти его до самого Басселя. Сам знаешь, что там, на тракте, может всякое случиться.

Химера знал. Недавнее знакомство с Серой Пристанью его научило.

— Я езжу в Бор дважды в Луну, — сказал Вийм, покусывая кулак. — Разок меня ограбили, пришлось искать охрану.

— Пошли бы к Лисам, — предложил Варион. — Вы же наши друзья.

— Я и пошёл, — Бертольд закашлялся. — Коршун мне отказал. Сказал, что вы таким не занимаетесь. С наёмниками связываться тоже запретил. Заревновал. Да и не потяну я хороший отряд. Мне повезло, что один человек из Бора — как я считал, друг — вывел меня на ребят, которые были готовы сторожить груз за недорого. Пары человек было как раз достаточно.

— Я привозил ему деньги, он их передавал главарю тех парней, — пояснил Вийм. — Очень скрытный тип — этот главарь. Да и Лисы так не в курсе были. А в последний раз они отказались со мной идти. Говорят, денег наших так и не видели. Прибрал их тот урод, не донёс до них.

— Как ты понимаешь, я не могу открыто просить Лис о помощи, — Бертольд вздохнул. — Могу просить только тебя, как друга нашей семьи. Потому и прошу никому не говорить. Я даже детям ничего не рассказал, а то заклюют, что с борской шайкой связался и деньги потерял. Варион, ты сможешь поехать завтра с Виймом и найти нашего вора?

Химера встал и расправил плечи. «Пёсья морда» была его вторым домом. Местом, где ему ни разу не отказали в еде и ночлеге. Бертольд думал, что просит Лиса о помощи, но на деле сам оказывал ему очередную услугу. Давал возможность снова поверить в себя.

— Он вернёт тебе по пять леттов за каждую украденную монету, — Варион встал и расправил плечи. — Ты допускаешь, что он может и не пережить нашу встречу?

— Я же знаю, кто ты какой, — на стареющем лице Бертольда промелькнул ребяческий задор. — Стал бы я иначе просить Лиса?

***

Наступил праздник Жатвы. Ладаим любил эти дни, когда в зажатый лесистыми холмами и вязкими болотами Бассель съезжались гости издалека. Каждый находил в празднике Жатвы что-то своё. Крестьяне были рады отметить конец утомительной работы, горожане жаждали вдоволь повеселиться перед холодными Лунами, а купцы из тёплых стран, где и зима скорее напоминала прохладные дни в начале бассельской осени, с радостью продавали диковинки пьяным жителям Летары.

Лисы тоже находили особое очарование в Жатве. Когда несколько вечеров подряд народ высыпал на улицы, устраивая праздник пьянства и непотребства, работать было куда легче. Цели были менее осторожны, а в общей толчее никто лишний раз не обратит внимание на неприметного убийцу.

Ладаим был рад новому заказу в самый разгар праздника, пусть и видел в нём особую иронию. Тивалийцы любили Жатву в Летаре, поэтому многие купцы специально ради этого пересекали Жемчужное море и гнали караваны от побережья Анорского царства через перевалы Астарильских гор до Басселя, Баланоша и Трисфолда. Нередко места на кораблях и обозах торговцев выкупали и другие: наёмники, бродячие путешественники, проповедники. Один из тивалийских служителей Святого Солнца, видимо, и пришёлся не по душе местным жрецам Звезды. Настолько, что пришлось обратиться к Лисам.

Прохлада вечера никак не смущала празднующих, что заполонили улицы в центре города и радостно выкрикивали строки из единственной знакомой им песни — «Медьвежьего угла», гимна Басселя ещё со времён независимости. Ладаим держался в стороне от толпы, пляшущей прямо в лужах, но брызги всё равно долетали до него. Запах выпивки становился всё сильнее по мере того, как Крысолов приближался к площади Звёздных прорицателей — центру празднований.