Химера (СИ) - Адамов Марк - Страница 10

— Тивалиец? — уточнил Ладаим, слегка улыбнувшись.

— Именно, друг мой. Поэтому знаю, что предлагаю. Этот кеттон сделан в мастерской моего хорошего друга. Рукоять из пепельного древа, россыпь изумрудов и сапфиров, изысканная позолота лезвия.

— Таким и воспользоваться жалко, — Лис провёл пальцем по серой рукояти.

— Многие видят в таком оружии лишь украшение для каминной полки. Но не ведитесь на его красоту. Кеттоны созданы для того, чтобы не оставить шансов врагам их владельца. Девятьсот йерров — и он ваш… Простите. Пятьсот леттов.

— Меня устраивает моё оружие, — Ладаим повернулся к продавцу. — К тому же, я и сам кое-что продаю.

— Что же ты сразу не сказал, друг мой? — обрадовался купец. — Отдам за четыреста леттов, как земляку и товарищу по ремеслу.

— И всё же, откажусь. Но ты бы мог мне помочь. Как земляку.

— Чем же?

— Я тут должен был встретиться с Касилиамом Броспего, слышал о таком?

— Ещё бы, — купец презрительно фыркнул. — Барыга, какие только в Летаре водятся. И зачем он тебе, друг мой?

— Дело у нас с ним было здесь, но я запоздал: телега застряла в болотах недалеко от замка. Не знаешь, тут ли он ещё?

— Не знаю и знать не хочу. Спроси лучше в Подворье.

— Не уверен, что меня туда пустят. Я ведь только приехал, товар не взял. Телега так и стоит там.

— Просто скажи, что ты тивалийский гость на празднике Жатвы. Гостей там столько, что никто долго выяснять не будет. А потом, как знать, и надумаешь прикупить мой кеттон.

Ладаим поблагодарил добродушного земляка и направился к заднему входу в подворье, что притаился позади прилавков. Здесь забора уже не было: лишь троица мрачных наёмников караулила богатую деревянную дверь с позолоченной ручкой. Не успел тивалиец обратиться к страже, как дверь распахнулась и в проёме показался седой толстячок в бархатном кафтане.

— Что же это такое? — бормотал он. — Чёртовы гранаты ещё не привезли! Чтоб я ещё раз доверился марабатским… Так, а вы кто такой?

— Гость из Тивалии, — Ладаим старался изобразить акцент своей далёкой родины, растягивая слова. — Я на праздник Жатвы.

— А, вы у нас по тыквам! — толстяк радостно похлопал в потные ладоши. — Где вас носило? Пойдёмте, пойдёмте.

Ладаим деловито кивнул и проследовал в светлый коридор Подворья. Каменные стены были покрыты белой краской с серебристыми полосами, изящные подсвечники освещали путь, а по обе стороны тянулись одинаковые двери из дорогого дерева. Толстяк оказался довольно прытким, и Ладаим даже не успевал насладиться запахом пряностей, наполнявшим помещение. Он уже почти позабыл этот терпкий букет из гвоздики, горчицы и имбиря за годы жизни в сером центре Летары.

— Так, тыквы у нас там, — деловитый толстяк остановился в месте, где коридор расходился в разные стороны и указал налево. — Возле кухни, там всё найдете. Надеюсь, не слишком мелкие уродились. Но вы-то знаете, что делать.

— О да, — заверил Ладаим, поджав губы для пущей серьёзности. — Тыква — это я, а я — это тыква.

— Рад слышать. Всё, мне некогда, — мужичок резко развернулся и затопал обратно, к дворику. — Хреновы марабатцы, оспину им на зад!

Крысолов дождался, пока его новый товарищ удалится прочь, и повернул направо. В его планы не входило тесное знакомство с тыквами на праздник жатвы, с нетерпением ожидавшими в левом крыле Подворья. С трудом представляя, где находится, Ладаим петлял по одинаковым белым коридорам. Утомительное блуждание вывело его к одной из боковых лестниц: здесь, в окружении суровых наёмников и прелестных спутниц, вели беседу двое богатеев.

— Придется продать это корыто, — объяснял что-то купец в шикарном лиловом дублете с воротником из чёрного меха. — Я потерял на ремонте больше, чем она мне заработает до конца года. А если встанет лёд?

— Ты слишком рано сдаёшься, — утверждал второй, чьи одеяния скорее походили на доспех. Купеческую натуру выдавали лишь позолоченные нити изысканной кожанки да жадные зелёные глаза. — Ох, у нас гости.

— Добрейшего вам дня, — Ладаим улыбнулся так, что обветренные уголки его рта лопнули.

— Привет, — торговец в дублете деловито задрал покрытый жёсткой щетиной подбородок. — Ты потерялся?

— Нет. Вернее, да, — Крысолов замялся. Его встречи с вельможами и богачами обычно кончались быстрой смертью последних. — Меня зовут Натраил, я из Тивалии.

— И? — купец в кожанке вызывающе выпятил грудь.

— Я ищу Касилиама Броспего. Но он, наверное, уже уехал, да?

— А что тебе, собственно, от него надо? — заинтересовался первый купец.

— Да так, дело обсудить. Но он ведь уехал?

— Допустим.

— Тогда придётся его догонять. Вы не знаете, как и куда он отправился дальше? По дороге или на корабле?

— Знаешь, что? — торговец положил тяжёлую ладонь на плечо Крысолова. — Он ведь что-то говорил о госте из Тивалии, припоминаю. Он вам оставил кое-какие бумаги наверху. Пойдёмте за мной.

Оставив своего собеседника и спутниц в недоумении, купец устремился на лестницу. Ладаим последовал за ним под пронзительный скрип ступеней. Настоящий кошмар для наёмного убийцы.

Второй этаж поместья выглядел ещё богаче первого. Стены были обиты яркими тканевыми полотнами, цвета которых менялись каждые двадцать шагов, а картины различных форм и размеров лишь добавляли несуразности этому буйству красок. Из других людей в этом коридоре им встретились лишь несколько наёмников, но тем не было никакого дела до незваного гостя.

— Откуда вы, напомните? — спросил на ходу купец.

— Тивалия.

— Это я помню. Из какой её части?

— Земля Бартеш, — Ладаим не хотел называть свою истинную родину и выбрал один из самых дальних уголков страны. — Торгую оливками и маслом.

— Бартешские оливки? — купец искоса взглянул на Крысолова. — Что-то новенькое… Пришли.

Устланный тёмным деревом коридор привёл к тяжёлой двустворчатой двери. По ту сторону их ждала просторная комната с массивным столом, несколькими книжными полками и стопкой жёлтого пергамента на тумбе. Купец вмиг оказался по ту сторону стола и испытующе взглянул на Ладаима.

— Вы вроде хотели найти бумаги, — промолвил Крысолов. Его живот наполнило неприятное тянущее чувство.

— Нет никаких бумаг, — купец грозно щёлкнул пальцами. — Не для тебя, торговец оливками из земли Бартеш.

— Что происходит? — Ладаим постарался изобразить возмущение, но его собеседник остался неподвижен.

— Посмотри на свою обветренную рожу и мозоли на руках, купец. Посмотри и подумай ещё раз, кто ты такой и зачем ты здесь.

— Если не веришь, то чего сразу не вышвырнул? — Крысолов потянулся за спрятанным под накидкой кинжалом. Пусть на этаже и бродило с полдюжины наёмников, без боя он сдаться не мог.

— Потому что ты меня заинтересовал, — торговец перегнулся через стол. — Стража!

Массивная преграда стола помешала Ладаиму быстро добраться до толстосума. Он едва успел занести клинок, когда цепкие руки вбежавших в комнату солдат схватили его за запястья и с силой ударили о книжный шкаф.

— Натраил, говоришь? — купец подошёл вплотную к пленённому тивалийцу. — Очень приятно, я Касилиам Броспего. А теперь ты мне объяснишь, что тебе от меня надо и где моя дочь.

«У Астары буйный нрав, как и у людей, что живут на её берегах. Мне страшно представить, что бы сталось, получи они те же возможности, что горожане Басселя». Альтун Десять Дорог, «Путешествие из Летары в Нодемар».

Касилиам Броспего закрыл дверь на засов и велел паре каменнолицых наёмников загородить её широкими плечами. Купец заложил руки за спину и неспешно подошёл к Ладаиму. Крысолова намертво обтянули тугими верёвками, предварительно усадив на жёсткий стул с вычурной резьбой. Его кинжал один из наёмников заботливо положил на письменный стол.

— Итак, — деловито начал Броспего. — Где моя дочь?