Никогда не улыбайся незнакомцам (ЛП) - Джейнс Дженнифер - Страница 33

Хейли слышала слова, которые она сказала, но она не собиралась произносить их все. Мак уже извинился, и она приняла извинения. Но незнакомый гнев нарастал в ней, как снежный ком. Гнев был настолько сильным, что вытеснил боль и печаль, и ей захотелось его выплеснуть.

Мак уставился на нее.

— Пара стаканов приносят мне немного покоя, — тихо проговорила Хейли. — Иногда я просто не могу больше чувствовать боль.

— Ты чувствуешь ее, несмотря ни на что. Черт возьми, ты должна ее чувствовать, чтобы пережить. Кроме того, это не ты сейчас говоришь, Хейл. Я не знаю, кто это.

Ранее вечером она вспомнила свой разговор с Тиффани в «Провосте» перед тем, как та исчезла. Ее подруга сказала, что она в кого-то влюблена.

Хейли знала пристрастия Тиффани. Недоступный мужчина. И она знала, как флиртует ее подруга. Она также знала, что Тиффани нравится, когда кого-то трудно заполучить. Пока она думала об этом, ее поразила мысль... болезненная.

Могла ли Тиффани в какой-то момент сделать аванс Маку? Могло ли в их отношениях быть что-то большее, о чем она знала? Не поэтому ли ему было так неловко говорить о ней с тех пор, как она исчезла?

Может быть, то, что она говорила в «Провосте», было ее способом поговорить о Маке, на самом деле, не говоря о нем. Тиффани никогда не умела хранить секреты. Она всегда рассказывала Хейли все, даже то, что ей хотелось бы никогда не слышать. Может быть, она почувствовала желание поделиться и просто собиралась оставить тот факт, что это был Мак, вне уравнения? Конечно, все это звучало надуманно и нелепо, но одна ложь Мака открыла ящик Пандоры. И кроме того, Хейли была пьяна и знала это.

— Ты когда-нибудь флиртовал с ней?

— Что? Флиртовал с кем?

— С Тиффани.

— Ради всего святого, почему ты спрашиваешь меня об этом?

— А почему нет? Она великолепна. Любого парня она бы привлекла. Она моя лучшая подруга, и я люблю ее, но знаю, кто она и на что способна.

Мак уставился на нее.

— Я никогда не флиртовал с ней, потому что ты моя девушка. Кроме того, от нее одни неприятности. Это видно за милю. Послушай, я же сказал тебе, что только ее подвез. Мне не нравится, к чему все идет, Хейли. Ты говоришь так, словно не доверяешь мне.

Ей вспомнилась обложка порнографического журнала, и она рассмеялась. Но это вышло злее, чем она предполагала.

На шее Мака запульсировала вена. Он был зол.

Но в своем пьяном состоянии ей было все равно. Хейли подумала, что это справедливо заставить его почувствовать ту же боль, что и она.

— Итак, ты говоришь мне, что я должна доверять тебе? — вырвавшиеся слова прозвучали насмешливо.

На его лице было странное выражение, с которым она не была знакома.

— Ты хочешь, чтобы я ушел? Потому что, если это так, просто скажи.

У нее болела голова. Она потерла виски.

— Я... не знаю, чего я хочу. Я ничего не знаю в эти дни.

— Что это значит? Ты говоришь, что не уверена, что хочешь быть со мной?

— Я не знаю.

— Господи, ты не знаешь?

В комнате на некоторое время воцарилась тишина. Хейли была уверена, что Мак ждал, что она скажет что-нибудь противоположное. Чтобы все вернуть назад. Но она этого не сделала. Часть ее хотела этого, потому что знала, что находится не в лучшем состоянии духа, но другая часть — та, которая победила... не могла.

Когда он нарушил молчание, в его глазах сверкала ярость.

— Хорошо, я не собираюсь умолять тебя быть моей девушкой, если ты этого не хочешь. Просто дай мне знать, если и когда передумаешь.

И прежде чем она смогла полностью осознать все, что только что произошло, он ушел.

Глава 40

Рейчел устала от неожиданных визитов детектива Гитро и его бесконечной череды вопросов. Прошло три недели с момента исчезновения Тиффани, а он все еще интересовался ею. Почему? Что говорили ему люди в городе?

Когда он ответил на ее звонок поздно вечером в пятницу, она объяснила, что видела за окном Келси, но ей не понравилась его реакция. Он только изучал ее, словно пытаясь оценить, верит он ей или нет. Как будто ее звонок был какой-то частью плана, чтобы заставить его думать, что кто-то, кроме Тома или ее, ответственен за исчезновение Тиффани.

Он вышел на задний двор и направил свой фонарик на линию деревьев не более чем на две минуты, затем ушел.

Немного детективной работы.

Прежде чем уйти, он сказал:

— Меня беспокоит, что вы позволяете своей дочери бегать по улицам ночью. Разве вы забыли, что пропала девушка?

«Позволяю?»

Она ничего не позволяла Келси. Чего он ожидал от нее? Что она прикует дочь цепью к кровати? Разве он не знал, что у подростков есть собственное мнение, и что она делает все, что может?

«Все?»

А Том — это совсем другая история. Он, казалось, не беспокоился о том, что Келси сбегала. Он велел ей разобраться с этим. Рейчел понимала, что он больше не заботится о ней, но разве он перестал заботится о своих детях?

Тома, казалось, даже не беспокоили бесчисленные визиты детектива. Он просто протягивал Гитро пиво, приглашал его в свой кабинет и закрывал дверь.

Секреты.

Какие секреты он рассказывал детективу, чтобы она не подслушала?

Рейчел мрачно осознала, что жизнь всегда может измениться. Она просто никогда не представляла, что Том так поступит... Не таким образом.

После занятий в понедельник днем она прибиралась в доме. Она была полна решимости иметь безупречный порядок каждый раз, когда детектив приходил без предупреждения, чтобы он видел в ней хорошо воспитанную семейную женщину, а не презираемую жену и подозреваемую в убийстве, которой ее заставляли чувствовать себя другие.

Рейчел подняла с пола шорты Тома цвета хаки, нижнее белье и рубашку для гольфа, которые он носил накануне. Она проверила карманы шорт, затем пошла в ванную и провела тряпкой по небольшой горке засохшей зубной пасты, которую он оставил на раковине. Затем использовала тряпку, чтобы собрать кучу коротких волос с его электробритвы.

После хозяйской спальни и ванны она решила проверить детские комнаты. В комната Келси царил настоящий кавардак. Рейчел стояла посреди него и оглядывалась по сторонам. Керамическая балерина лежала опрокинутая на туалетном столике. Флакон с лаком для волос валялся на боку на ее кровати, а кучи одежды были разбросаны по всему ковру. В комнате пахло плесенью. Задаваясь вопросом, есть ли в шкафу Келси мокрое полотенце, Рейчел пересекла комнату и открыла дверь.

— Что ты здесь делаешь? — требовательно спросил чей-то голос.

Рейчел подскочила. Она не слышала, чтобы кто-то входил в дом.

— Черт возьми, Келси. Ты напугала меня!

— Ты шпионила! — огрызнулась дочь, стоя в дверях. Ее голубые глаза сияли за черной подводкой, которой она слишком часто пользовалась.

Несмотря на июльскую жару, она была одета во все черное. Черная футболка, длинные черные мешковатые шорты. Ее голые ноги казались необычно бледными на фоне всего темного материала.

— Я не шпионила! — воскликнула Рейчел, потом поняла, как оборонительно это прозвучало. «Успокойся», — сказала она себе.

— Я видела!

— Келси, не повышай на меня голос, — произнесла Рейчел так спокойно, как только могла.

— Не шныряй в моей комнате!

—Ты знаешь, что наказана и не должна никуда ходить, кроме библиотеки, пока не начнутся занятия в школе, юная леди. Где ты была?

Ее дочь сжала губы.

— В библиотеке, — саркастически сказала она.

«Черта с два», — подумала Рейчел. Дочь бунтовала. Рейчел вспомнила, как в ее возрасте тоже бунтовала. Черт возьми, сейчас ей тоже хотелось взбунтоваться.

Может она так и сделает.

— Келси, мы говорили о твоем наказании за то, что ты сбежала ночью. Я серьезно говорила о...

Но прежде чем Рейчел успела закончить фразу, Келси развернулась на каблуках и бросилась вниз по длинному коридору. Через несколько секунд входная дверь захлопнулась.