Хранитель ключей (СИ) - "Воль" - Страница 1

«Я скажу всего пару слов перед концом. Мне страшно. Я ненавижу. И я не стану героем. Такова моя участь в этом мире. Надеюсь, моя жертва не пропадёт напрасно».

Безграничная Вселенная, в её нутре миллиарды газов, столько грязи, осколков, гнили, холода и пламени. В ней жизнь мертва, а смерть злорадствует и затаскивает в себя всё живое. Живое хочет быть похожим на смерть. Вечным. Сильным. Неподвластным. И таким же огромным, как Мироздание, которое никому ничего не обязано. Которое даже не подумало объяснить свои замыслы. Оно просто есть. И оно просто наблюдает, как и в этот трагический, смотря для кого, момент.

Десятки космических кораблей, использующих маскировку, были обнаружены и взяты в кольцо другими, более мощными и оснащёнными. Короткий разговор между главными капитанами, попытки пиратов напасть на тех, кто внутри кольца; напряжённая ситуация… Можно было бы избежать этого кровавого конфликта, если бы… если бы… не было так много ненависти между двумя планетарными расами. Хотя нет… Их нельзя назвать даже планетарными. Они давно расселись по разным звёздным системам, рыскают теперь туда-сюда и думают, что можно основать, добыть, разработать и модернизировать. Они те ещё конкуренты. Непримиримые. Бесстрашные. Волевые. И очень амбициозные.

Приглядитесь получше к ситуации, разворачивавшейся перед вами. Десяток кораблей хотят взять в плен. Для чего? Почему сразу не начали обстрел? Почему так осторожно подлетают и состыкуются пираты, отдельные космические группировки, бесстрашно полезших в самое пекло?

Почему за экранами и лобовыми пластинами капитаны бледны, насколько позволяют цвета их кожи? Почему они с напряжением смотрят на рядовых и сослуживцев? Почему капитан, оказавшийся в окружении, закрывая глаза, отдаёт трагический приказ: «огонь»? Без обсуждений. Без примирений. Он был готов положить всех порученных солдат на смерть. И положил.

Приказ исполнили беспрекословно.

Десятки кораблей соединились в ещё одно кольцо внутри и, состыковавшись, закрутились и пустили огонь первыми, желая выбраться из напасти. Лучи взрывали вражеские корабли. Полыхали. Детонировали. Гибли живые. Гибли семейные. Гибли одиночки. Матери. Отцы. Чьи-то дети. За смерть. За нацию. За будущее. Каждый. С каждой из сторон.

Помните ещё тех пиратов? У них маленькие корабли, самые шустрые из всех. Разделились на два отряда. Первые ловко маневрировали в кольцах, подрывали врагов. Вторые оказались под боем и стали ловить то, что падало и оставалось целым от взрывов. Они были всех цветов Мироздания, искрящиеся, тёмные, ядовитые, наэлектризованные. Одна ошибка. Точечный удар. И корабли, что были взяты в кольцо, стали взрываться сами по себе, будто бы началась цепная реакция.

Представьте масштаб! Даже те, кто взял тех в кольцо, решили не рисковать, стали отлетать. Космический огонь перебрасывался с одного корабля на другой, начинался пожар такого масштаба, который ещё это межзвёздное пространство не видело.

Становилось опасно. Пираты улетали всё дальше и ниже. Придавливались остатками мусора, бортов, трупами, обглоданными, где-то уцелевшими. Эти трупы были облачены в разноцветную амуницию Тот, кто оставался жив, почти без сил старался ухватить в космосе огромные сундуки. Как раз-таки то, что было нужно врагам. Один такой солдат неплохо справлялся с небольшим корабликом пиратов, однако скорости не доставало. Да и не повоюешь с такой ношей! Коробы падали кометами, обрастали льдом и камнями, разлетались по всему Мирозданию на зло двум нациям.

Но это уже не важно. Главное, куда полетел один из таких коробов.

Пролетал он спутники и планеты, не притягивался, летел неизвестно куда, долго и быстро, наращивая скорость и силу. Пылая белым огнём.

Говорят, чем холодней в космосе цвета, тем горячее предмет. Так и здесь. Сундук не дробило температурой, не слетали замки, он становился быстрее и опасней, врезался, менял траекторию раз за разом. И оставался никому незаметен. Он полетел так, как будто знал, куда хотел прибыть, будто обладал особой волей. Но это не так. Просто так сложились обстоятельства.

В мгновения ока начался обратный процесс. Части камня стали крошиться, короб освобождался от кожуры, защищавшей всё его опасное путешествие. Долетал до места прибытия. До самой Солнечной системы.

— Ты всех ненавидишь! — недовольно буркнул молодой парень восемнадцати лет, восседая на четвёртой парте второго ряда. За этой же партой сидела темноволосая стройная девушка, смотрящая на говорившего с пренебрежением. Она отличалась от многих подростков тяжёлым, выразительным взглядом. Была бледной. Губы пухлые, но уголки опущены вечно вниз. Хмурая. Недовольная. Высокомерная. Список можно продолжать бесконечно. — Хорошо, что нам осталось учиться всего год.

Девушка не ответила на вымученные слова одноклассника. В классе снова стояла напряжённая атмосфера. На неё смотрели с нескрываем осуждением; после такого вряд ли кто-то окажет услугу. Хорошо, что в кабинете не было учителя — вышел по своим делам.

— Из-за тебя мы все получили двойки, — закусила губу полненькая девушка. Можно было бы назвать её миленькой, добренькой, но… в её глазах виднелись черти, устраивающие каждую ночь вечеринку. На её лице было изображено куда больше презрения и высокомерия, чем у короткостриженой героини, сидящей за предпоследней партой последние несколько лет. — Могла бы напомнить.

— Я тебе мать или календарь? — не выдержала темноволосая и окинула всю компанию холодным взглядом, сжала губы и положила руки на грудь крестом. Она слегка откинулась на спинку стула и теперь походила на королеву. — Вы, наверно, что-то перепутали. Раз молчу, ни с кем не препираюсь, то на меня можно свалить всю работу? Как и договаривались: сделала только свою часть.

— Так не по-дружески, — снова начал парень, что говорил в начале.

— Меня от такой дружбы что-то передёргивает. Давайте закроем тему? Я поняла, что работать в команде — это не моё, — надменно ответила девушка и показательно поморщилась, будто бы съела целый лимон.

Одноклассники хватали ртом воздух и ничего не могли сказать на злую усмешку девушки; такого человека проще ненавидеть, чем понимать и терпеть.

Та уже упёрлась взглядом-самоотречением в окно, за которым уже летали бардовые листья. Мокрые. Пахнущие. Вызывающие воспоминания весьма несчастливого характера.

***

Она носила почти всегда чёрно-белые вещи. Одевалась строго. Без излишеств. В дорогую одежду. Лакированные ботинки, рюкзаки от всемирно известных брендов, белые, абсолютно белые рубашки и футболки — всё это составляло скучный гардероб. Она была самодостаточна, независима, обижена на полмира. Не жаждала особо общества, жила сама по себе, однако не была против социума. Она не поддавалась влиянию и доминации, отвергала несправедливость и дурные привычки. Занималась многим по жизни: бегала на стадионе, занималась скалолазанием в летнее время, играла в большой теннис по воскресеньям. Об этом никто не знал. В школе вела закрытую жизнь, чтобы не выделяться и не ловить заинтересованные взгляды.

Девушка была в какой-то мере слабой от возложенной ответственности. Ей хотелось скрыться. Исчезнуть от этого крученыховского1 мира.

Она не ратовала за мир во всём мире, признавала войны, понимала исторические процессы, не кричала, чтобы все конфликты прекратились и человек зажил в строе, подобному социализму. Она занималась программированием, взламывала устройства, мастерила разные вещи, создавала сайты за деньги, моделировала, работала с 3D принтерами, пила чай с малиной и ненавидела поэзию. Ей хотелось отказаться и от чувств, но, к сожалению, каждый новый день вытряхивал на неё несправедливость, озлобленность, усталость.