С Тобой, Без Тебя (СИ) - "Mut-Em-Enet" - Страница 10
- Предыдущая
- 10/37
- Следующая
«Отвечу тебе твоими же словами, это давно не твоё дело…»
«Ах, не моё…» И я только хочу уйти, он берет меня за запястье, словно это не рука, а хрупкий хрусталь.
«Послушай меня, я попытался уже однажды поставить точку в этом безумии, но не смог сдержать себя снова и снова, ты ведьма, которая однажды заберет мою душу.»
Он посмотрел в мои глаза, и меня словно молния ударила.
«Оставь свою душу себе, Алекс, и отпусти мою руку, пожалуйста!»
Он плотно прижал меня к своей груди так, что моя голова очутилась у него под подбородком. Без звериного желания или сексуального подтекста. Просто прижал к груди, как самое дорогое на свете! На меня вдруг накатило, слезы полились с такой силой, что я с трудом сдерживала всхлипы. Я не понимала, было мне в тот момент хорошо или плохо.
«Тише, не надо, — приговаривал он, — тут слезами не поможешь…»
Мы стояли в таком виде минут 5 — замерший сжавший меня в объятьях Алекс и рыдающая я.
Сейчас я искренне не понимала — зачем мы развелись, зачем мы не вместе.
«Маш, все упокойся. Пора идти, а то еще подумают чего — моя подруга и твой коллега»
«Подруга?», — я подняла на него заплаканные глаза.
«Подруга! — эхом повторил он — между нами ничего нет и быть не может, только работа. И вообще я не должен перед тобой оправдывается, не должен, слышишь», — он меня слегка встряхнул.
Мы вернулись за стол, но двусмысленных взглядов все равно избежать не удалась. Ну и пусть!
Вечер закончился, и мы вернулись в гостиницу. Мишка поймал меня: «Маш, объясни мне, что между тобой и этим товарищем? Между вами прям молнии летают. И ревела чего?»
«Ой Миш, долго объяснять, я потом как-то тебе все расскажу, а пока… пока очень спать хочу»
Зашла в номер, и кинулась плакать в подушку, как подросток, больше меня ничего не сдерживало.
9. Что у трезвого на уме…
Я давно не давала такой воли слезам. С детства нас учат, что слезы — это слабость, что плакать вредно. Но для меня сейчас был лучший выход — выпустить своих демонов наружу. Не дать разорвать этой боли меня изнутри. Когда он был рядом, мне в пору радоваться его вниманию, но оно ядом растекалась по моей крови, еще немного, еще капля и я уже никогда не открою глаза. Почему у других не так? Почему люди могут просто быть вместе, просто любить друг друга, а не ранить друг друга, исполосовав сердце любимого острой бритвой боли.
Так, самокопание мне сейчас вообще не поможет, а только ясная голова. Ясная голова. Конечно хорошо. Пойду-ка в душ, мне станет намного легче. Теплая вода смывала с меня боль и усталость, забирая с собой мои заботы.
Когда вышла из душа зажужжал мобильный — мама прислала Лизкины фото, вот, что мне сейчас надо. Такая красивая, озорная и такая любимая. Я сейчас со стыдом осознала, что завидую собственной дочери… Уйди наваждение. Может я недостойна любви? И теперь все деньги начну тратить на психоаналитиков, чтобы вывести себя из эмоционального коматоза.
С другой стороны, я жила без него полтора года, не умирала вроде, и не ревела в подушку, как сейчас. Как только он появлялся в моей жизни все стремительно неслось в пропасть.
Ничего, и это пройдет. Еще два дня — и потом с глаз долой, из сердца вон.
Мобильник зажужжал еще раз, я уже подумала, что мне еще порцию фото Лизы прислали. Нет, это был он — мой охотник: «Ты как? В порядке?».
Да тебе ж тут два шага — приди и посмотри….
Набрала: «Я в порядке, спасибо», сообщение выглядело абсолютно шаблонным.
Его ответ был еще более оригинальным: «Хорошо»
И следом пришло еще одно: «Ты выглядела очень расстроенной, когда мы вернулись в гостиницу»
А потом пришло сообщение от Михал Сергеича: «Машка, хватит плакать — я все слышу!» Опоздал ты, Миша — не плачу я уже.
Алексу решила не отвечать, ей-богу, сорвусь и раздразню зверя в нем.
Пусть спать ложится… сегодня без меня.
Сообщения приходили и приходили, а я прилегла на подушку и уснула.
Проснулась от странного настойчивого стука, накинув плед, открыла дверь — и о, неожиданность, там стояли Миша и Алекс — пьяные и, судя по всему, довольные этим.
«Ну скажи мне брат, Михаил, что это женщина себе думает… Мы ей и звоним, и пишем, и даже — вон, записки под дверь подсовываем — тут он указал на обрывки бумаги возле моей двери — а она спать вздумала. Какое равнодушие… Да еще в такой футболке — Алекс, плотоядно посмотрел на мою грудь.
«Бабы, пойми их. Вот что им надо???» — начал разглагольствовать Миша….
«Тсс, — шикнула на них — а ну, по номерам» …
«Нет, Мария, — сказал Мишка — недобрую весть мы принесли в твой д… номер.» И они с шумом ввалились ко мне.
«Накрывай на стол, женщина — приказал Алекс — будем пировать», — и бросил мне пакет с бутылками и какой-то снедью.
«Так. Друзья, завтра ж нам еще работать, что это вы удумали, время ранее — почти 4 утра…
«А счастливые часов не наблюдают», — весело добавил Миша.
«Сядьте, мне нужно понять, где вы успели так напиться и вообще КАК?».
«Эт, через рот. Ну, я нашел этого молодого человека, можно тебя так называть — Миша обратился к Алексу — под твоей дверью, он просто сидел под ней как пес…. Извини, как кобель, ну собачка такая мужского рода».
Алекс на это только кивнул…
«Маша, наливай, не томи», — по-барски хлопнул меня по плечу Миша.
«Да нет, ребята, вам уже хватит, завтра и головы не поднимите»
«Алекс, скажи своей женщине, чтобы повиновалась мне», — Мишка разошелся….
Меня как холодной водой окотило: «Я — не его женщина».
И тут Мишу потянуло на лирику… Сколько ж они выпили-то?
«Бабы, тобиш ЖЕ-Н-ЩИ-НЫ, существа деликатные. Но хитрые. Только дай слабину или попросту влюбись, они ж из тебя верёвки будут вить. Не успеешь опомниться — окольцуешся и будешь жить в пригороде с тремя детьми и ее мамой.»
«Миш, ну ты ж умный человек, что ты несешь, ты даже женат не был», — возразила я.
Но Мишу несло: «Вот Машку возьмем к примеру, умная и красивая я баба, талантище… И что такого мужика как ты, Алекс, упустила…» Да откуда он про нас знает, меня эти ситуация стала серьезно напрягать.
«Миш!» — Алекс поднёс палец к губам.
«А что я не могу за друга постоять?!» — Миша встал и гордо выпятив грудь, завалился на мою кровать. Его заряд на сегодня был исчерпан.
«Ну, и что мне с вами делать, пьянчугами-женоненавистниками?»
Понятно, что оттянуть 150-килограммового Мишу в его номер мы не смогли, и ключ-карту не нашли, чтобы я туда пошла досыпать остаток утра.
Я подложила Мишке подушку повыше — а вдруг ему плохо станет, оставила полотенце и бутылку воды. И пошла к Алексу, не на полу же спать.
Алекс, впрочем, был не в лучшем состоянии. Прямо посреди номера он театрально грохнулся на колени и попытался обхватить мои ноги своими руками.
«Ма — ше-чка», — он пропел моё имя.
«Моя Машенька. Я сейчас тут пьяный и беззащитный (надеюсь ты воспользуешься моим состоянием), — он икнул — стою перед тобой на коленях и прощу прощения… А еще прошу…будь снова моей?».
«Твоей кем?» — я уже заинтересовалась.
«Просто будь моей, я без тебя…»
И отпустив мои ноги обмяк. Я затянула его на кровать, приподняв подушку, оставив воду, вышла в коридор. Шестой час! Сна уже не одном глазу… Сошли с ума! И этот тоже… Что у трезвого на уме, то пьяного — на языке.
И немного музыки напоследок — Sбей пепел`S — Не Любовь!
10. Феникс
— И что же это, Вы так, Михал Сергеич, вчера нализались — протягиваю заспанному Мишке стакан минералки и аспирин.
— Святая ты, ты женщина, Маруся, — Миша с благодарностью принял мой дар и снова грохнулся на подушку.
— Миш, ты пока лежи, я стендисток предупредила, что мы будем позже, то есть ты будешь позже, я вот сейчас с твоим собутыльником разберусь и поеду.
— Дай тебе Бог здоровья и мужика хорошего — стонет мне в след Боярский.
Стучу в дверь номера Алекса и дверь мне открывает — Валентина.
- Предыдущая
- 10/37
- Следующая