Краденая магия. Часть 1 (СИ) - Кащеев Денис - Страница 44

— А когда ты успела прочесть полный свод? — поинтересовался я, неуверенно возвращая поврежденную кисть в ладонь девушки.

— Зимой еще. Или даже прошлой осенью. Я же заранее собиралась сюда поступать.

— А, ну да…

— Приготовься, сейчас может быть немного больно, — предупредила Морозова, накрывая мои пальцы второй своей ладонью. — На лечение все по-разному реагируют.

— Когда в подвале Воронцовых Сергей Казимирович исцелял мои раны, больно совсем не было, — вспомнил я. — Скорее, наоборот.

— От мастерства лекаря еще зависит, — кивнула Надя. — У меня, правда, не очень большой опыт, но я постараюсь аккуратно…

В следующий миг руку мне словно пробила искра, и, охнув, я судорожно стиснул пальцами ладонь девушки.

— Прости! — виновато пробормотала Морозова. — Но я же предупредила, что может быть больно…

Больно?! Нет, речь шла вовсе не о боли! На миг я будто вновь перенесся в 302-ю, в момент, когда вот эти самые мои пальцы уверенно нащупывали пуговки застежки Надиного платья… Не просто вспомнил — заново ощутил все то, что тогда чувствовал, чего ждал, к чему стремился… Всей душой — и всем, извините, телом.

Даже не представляю, как бы я повел себя дальше, окажись мы с Надей в эту секунду не на людной аллее, а хотя бы в мало-мальски укромном месте. Вернее, наоборот, очень хорошо себе это представляю. Тут-то сдержался разве что чудом…

— Зато рука теперь в порядке… — продолжала между тем оправдываться девушка.

— Спасибо, — пробормотал я. Кисть и в самом деле больше не ныла, а опухоль полностью спала, но признаться, это было едва ли не последним, что меня в данный момент занимало. — Если что-нибудь еще себе сломаю — сразу побегу к тебе лечиться!

— Лучше все же не надо ломать, — улыбнулась Морозова. — А теперь, — посерьезнев, совсем уже иным тоном продолжила она, — объясни, что эти негодяи от тебя хотели-то?

— Что хотели, что хотели… Доставить под ясны очи своей госпожи…

— В общем, даже и не знаю отныне, чего ждать от жизни, — закончил наконец я свое повествование. — С одной стороны, с поступлением в корпус особых проблем у меня теперь возникнуть не должно: после визита Романова майор Алексеев, небось, лично проследит, чтобы у меня набрался проходной балл, — натужно усмехнулся я. — С другой — до зачисления еще как-то дожить надо. А если относиться к словам Миланы всерьез…

— А как ж еще можно к ним относиться? — удивилась Надя. — Такие, как она, слов на ветер не бросают.

— Больше всего меня тут беспокоит, что Воронцова — твоя соседка, — заметил я. — До меня ей еще как-то добраться надо будет, а ты — вот, прямо под боком…

— Вот насчет этого вообще не переживай, — отмахнулась девушка. — Я не я буду, если 302-я сейчас для меня — не самое безопасное место в Москве. На то, чтобы учинить что-то предосудительное в собственной комнате, молодая графиня точно не пойдет. Ну а чисто в быту… Просто поверь: я далеко не так безобидна, как могу казаться. Неизвестно еще, кто первой взвоет белугой от нашего соседства, я или Воронцова.

— Ну а вне комнаты? — предпочел я принять Надины слова на веру — как-никак, одной проблемой меньше.

— Не думаю, что мне вообще что-то грозит, — покачала головой Морозова — в некотором, впрочем, сомнении. — Попытаться свести счеты со мной — для молодой графини это означало бы расписаться в своем бессилии достать тебя напрямую. Так что нет, — уже увереннее заявила она. — По крайней мере, не сейчас. А вот для тебя опасность реальна. Прям вот хоть отзывай заявление! — тяжело вздохнула моя собеседница.

— Да ладно! — нахмурился я. — Я же это пошутил — насчет «не дожить до зачисления»!

— А я вот не шучу. И главное — Воронцова не шутит. Так что, пожалуй, это и правда, единственный выход!

— Чтобы я отозвал заявление в корпус?

— Чтобы мы отозвали заявления — не думаешь же ты, что я брошу тебя одного?

— Ну… — приятно, конечно, получить такую поддержку, но только-только все стало как-то устаканиваться… Да и негоже тянуть за собой в омут еще и Морозову! — Да, а как же опекунство? — вспомнил я.

— Попросим защиты у Светлейшего князя Всеволода. Раз уж он перед Алексеевым за тебя заступился…

— Заступился — потому что одобряет выбранный нами путь. А если мы бросим корпус…

— Логично, — не стала с этим спорить моя собеседница. — Ну, тогда не знаю… Сбежим в Китай, как ты предлагал.

— Я не предлагал!

— Зато теперь я предлагаю.

— Нет уж, — отбросив между тем сомнения, решительно мотнул я головой. — Никакого Китая. И никакого ухода из корпуса. Только не из-за Воронцовой! Перебьется. Хочет войны — будет война… У меня же теперь, кроме всего прочего, собственный клан, — добавил я, попытавшись сгладить пафос шуткой — о разговоре с Крикалевым Наде я уже тоже успел поведать.

— Клан — это серьезно, — неожиданно согласилась Морозова. — Пусть он даже всего из трех человек.

— Из трех? — не понял я. — А кто третий?

— Ты, Крикалев и я, — перечислила девушка. — А ты кого не посчитал?

— Себя, — соврал я.

— Про клан я и забыла, — продолжила между тем Надя. — Раз ты обещал кому-то покровительство, бежать бесчестно. Придется сражаться. Ну или забрать с собой и этого Крикалева…

— Ну да, давай еще половину здешней абитуры в Китай увезем, — буркнул я. — Нет уж, будем сражаться, как ты и сказала.

— Я сказала?

— Да. Только что.

— Ну да, сказала… Не подумав. Как и ты, когда соглашался на просьбу Крикалева… И где только про эту процедуру узнал — не сам же новобранец тебе ее разжевал… — вздохнула девушка. — Кстати, раз уж на то пошло. Чтобы соблюсти формальности… — продолжила она прежде, чем я придумал правдоподобный ответ. — Молодой князь Владимир Огинский-Зотов, имею честь предложить вам свою ману, — подпустила Морозова в тон нотку торжественности. — А то, понимаешь, Крикалев в клане официально, а я как merdeв проруби… — с неуверенной улыбкой добавила моя собеседница.

— С тебя мерлин, — не раздумывая, ответил я на улыбку девушки собственной. — Вот только солью куда-нибудь один свой…

— Буду должна, — совершенно серьезно пообещала мне Морозова. — Ну, какие будут поручения, молодой князь? — уже снова улыбаясь, спросила она. — Готова с честью исполнить любое!

Оставим под покровом тайны, о чем я в этот момент подумал. Тем более, что в кои-то веки мне хватило ума — а может, совести — промолчать.

Конец первой части