Краденая магия. Часть 1 (СИ) - Кащеев Денис - Страница 24

— Какого… Духа… Ты… Приперся? — заметив меня краем глаза, отрывисто бросила воспитанница Сергея Казимировича. Пальцами она при этом работать не прекращала. — Я-же-сказала-сидеть-и-не-высовываться? — выдала Надя уже скороговоркой.

— Я… Я это… — забормотал я, очумело глядя на жуткое чудовище на лестнице. — Помочь хотел!

— И как? Как помочь?! Ты же пока не умеешь ни духа!

Прозвучало это в ее устах довольно обидно, но зато морально меня встряхнуло, заставив наконец оторвать ошалелый взгляд от наползавшей уродины-многоножки. Торопливо оглядевшись, я заметил неподалеку от себя, у стены, выстроившиеся в ряд стулья с пухлыми сиденьями и мягкими спинками, мухой метнулся к ним, обеими руками схватил крайний, поднял над головой и, в два скачка вернувшись к балюстраде, швырнул его в серую тварь. Увы, чудовище моих стараний не оценило — и даже не заметило: экзотический снаряд пролетел сквозь него, как свет полночной звезды через сиреневый туман, глухо ударился о мраморные ступени и, кувыркаясь, запрыгал по ним вниз. К слову, не раскололся, не сломался — крепкая у князя мебель, однако!

— Ерундой не занимайся! — яростно прошипела рядом Морозова. — Стулом, даже гамбсовской работы, их не остановишь!

Внезапно будто что-то ударило ее в плечо — девушку развернуло, перекосив, она отступила на шаг от перил, но тут же поспешно вернулась назад — я даже толком испугаться за нее не успел.

— Стоило попытаться… — убедившись, что с Надей все более-менее в порядке, обронил я — упрямо не желая признавать за собой очередную глупость.

— Не стоило!

Ну, не стоило, так не стоило…

Ладно, тогда пойдем другим путем. Старательно сложив пальцы в фигу — для верности на обеих руках сразу — я выставил получившиеся кукиши в направлении многоножки. Как там говорила моя строгая наставница? «Бей не рукой — сердцем!» Тогда, правда, у меня не вышло ни фига с этой фигой. Но, может, потому и не вышло, что не очень было нужно? А вот сейчас — самое время, по-моему! Ну, давай же, магия, приди! Сердце, бей! Фига — фигачь!..

Ничего не произошло. Нет, многоножку как раз чем-то неслабо приложило, заставив серую тварь свернуться кольцом и, завертевшись, сползти вниз по лестнице на добрый метр, но, очевидно, было это исключительно Надиной заслугой — случись иначе, я бы ведь, наверное, хоть что-то да почувствовал? Ну, отток маны там? Или отдачу от удара, не знаю… Однако, кроме разочарования от очередного фиаско, никаких ощущений у меня не зародилось, ни в сердце, ни в руках — нигде.

— Сгинь уже, а?! — как видно, утратив остатки терпения, совсем уже бесцеремонно рявкнула на меня Морозова. — Еще и тебя закрывать мне никакой маны не хватит!

— Возьми мою! — я с готовностью протянул девушке руку.

Воспитанница Сергея Казимировича даже было качнулась в мою сторону, но тут же снова отпрянула.

— А Зеркало сдерживать ты уже научился?!

А, ну да, Зеркало…

Тем временем, многоножка внизу, вроде бы, оправилась, распрямилась и снова поперла на нас. Но на этот раз ползи ей довелось недолго: Надя решительно выбросила вперед правую руку в жесте, который в других обстоятельствах (и в другом мире) наверняка сочли бы непристойным, и с кончика ногтя ее выставленного среднего пальца сорвался и неспешно, как-то даже вальяжно поплыл навстречу чудовищу огненный шарик. Сперва совсем небольшой, может, с вишенку, но по мере продвижения заметно увеличивавшийся — в метре от девушки он вырос до размеров яблока, а в «морду» многоножки ткнулся, будучи и вовсе с хороший арбуз. Серая тварь неуклюже попятилась и попыталась сдать в сторону, но, проявив несвойственную ему доселе прыткость, пылающий мяч ловко вильнул следом, нагнал гадину и коснулся ее скрещенных жвал. А затем вдруг перетек на них, будто покрыв горящей пленкой. Та стремительно перекинулась на голову чудовища… За каких-то пару секунд вся передняя часть многоножки из серой сделалась оранжево-белой, переливчатой, с алыми и голубыми проблесками. А потом ослепительно вспыхнула, вынудив меня непроизвольно зажмуриться.

Снова глаза я распахнул практически сразу — как оказалось, чтобы узреть лишь оставшуюся от твари заднюю, все еще серую половину. Наверное, по инерции та сделала последний конвульсивный рывок в нашу сторону, зримо бледнея — и, не приблизившись и на полметра, без остатка растворилась в воздухе.

Девушка рядом со мной устало перевела дыхание.

— Э… А сразу так нельзя было — фаерболом в рожу? — само собой вырвалось у меня.

Черт, мне бы магию так творить, как языком треплю — не задумываясь и без тормозов!

— А защиту расшатать? — продолжая пялиться на опустевшую лестницу, буркнула Морозова. — И вообще, это был не фаербол, а колобок! Фаербол быстро летит, толком отследить не успеваешь, а этот едва катится, но зато силу по ходу набирает…

— Ну, колобок — так колобок, главное, докатился, голубок — и сработало, — пробормотал я.

— Катись уже тоже, голубок! — удостоив наконец меня взглядом — пусть и исподлобья — сердито бросила Надя.

— Так все же хорошо закончилось… — растерялся я от такого оборота.

— Закончилось? — хмыкнула воспитанница Сергея Казимировича. — Да ничего еще и не начиналось толком — а я уже почти сотню мерлинов слила!

Как бы в подтверждение ее слов, снизу донесся уже знакомый мне адский вой. Мы с девушкой синхронно обернулись к лестнице — и в этот момент в грудь мне будто засадили бейсбольной битой. Тут же добавили и вовсе бревном от тарана, отшвырнув от балюстрады, как котенка. Разметав ряд стульев, словно кегли, я впечатался в стену, сперва — плечом, и тут же — всей спиной. Хорошо хоть голову в последний момент успел пригнуть!

Судорожно хватая ртом воздух — дыхание было сбито еще тем, первым ударом «биты» — я поспешил подняться на ноги. Как ни странно, это мне удалось. Поискал глазами Морозову… Но вместо девушки взгляд мой наткнулся на новое чудовище — черную волосатую обезьяну, несмотря на кривые и короткие нижние конечности, ростом аккурат с меня. Словно из катапульты выпущенная, она выскочила с лестницы, еще в прыжке по-быстрому огляделась и, без рассусоливаний кинулась на меня. На автомате я выбросил вперед кулак, чтобы встретить врага правым прямым в массивную челюсть. Безрезультатно, кончено же — рука не встретила преграды: передо мной снова был бесплотный дух.

— Да чтоб тебя!.. — взревел я, лишь чудом сумев не провалиться вслед за собственным кулаком и вернуть руку обратным движением — как учили когда-то в секции.

Обезьяна зверски оскалилась, продемонстрировав клыки длиной с мой палец, и широко замахнулась в ответ своей мохнатой лапищей.

«Интересно, раз я не могу ее ударить — как она сумеет?!» — мелькнула шальная мысль у меня в голове, но машинально я все же поднял левый локоть, закрывая голову.

Тварь сумела. Еще как сумела. Затрещина, наотмашь отвешенная мне чудовищем (импровизированный блок был походя сметен), отправила меня в новый полет — кубарем по полу. Обезьяна будто бы и сама удивилась, что так легко сумела сбить противника с ног. Секунду-другую она не двигалась, провожая меня недоуменным взглядом узко посаженых глаз-угольков. Этого времени мне с лихвой хватило, чтобы докатиться почти до входа в зеленую гостиную — но, увы, не на то, чтобы хоть мало-мальски очухаться. Перекувырнувшись в последний раз, я так и остался лежать — на спине, запрокинув голову. Чудовище же, напротив, подобралось, сигануло ко мне и, разинув пасть, самым недвусмысленным образом примерилось клыками к моему горлу. Вскинутая рука — все, на что меня хватило — конечно же, не могла послужить твари никаким препятствием…

Но этого и не потребовалось. В миг, когда я уже готов был проститься с жизнью, обезьяна вдруг замерла, не закончив начатого движения — в неестественной, совершенно неустойчивой позе. Секунду так простояла, потом задрожала и расплылась, подобно потерявшему резкость изображению. А затем и вовсе исчезла, развеявшись, как дым на ветру.

Вышло так, конечно, не само по себе: за канувшей в небытие клыкастой тварью проступила фигура Морозовой. Надина «пижама» была разодрана на левом плече, рукав болтался буквально на паре ниток. Обнажившуюся острую ключицу рассекал бордовый рубец.