Стань моей Верой (СИ) - Абдулова Мария - Страница 30

Взглянув на пролетавший мимо пейзаж, попытался сдержать непонятное чувство в груди. В гостях хорошо, а дома лучше. Тем более в том доме, в котором ждут и нуждаются.

— Отец ждёт нас через пару дней, — Костя свернул к дому, стараясь задушить болезненное ощущение внутри. Оказывается, не всегда это просто было, вспоминать и говорить одновременно.

— Когда ты был у него в последний раз?

— Недели две назад.

— Мама знает? — Антон не торопился выходить из машины, желая разузнать как можно больше.

— Нет. Поэтому лицо попроще сделай и вперёд, — вздохнул Орлов-старший. — Надеюсь, хоть ты её отвлечёшь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Елизавета Александровна прихода сыновей, а уж тем более сразу двоих, не то, что не ожидала, даже не думала об этом. Мысли уже несколько лет были заняты одним. На других, даже если это были Костя с Антоном, сил уже не хватало.

Костя, обняв мать, первым делом прошёл на кухню, оставляя брата с ней наедине. Сев за широкий стол, уставился в окно, как будто видел пейзаж, открывающийся перед ним в первый раз. Тоха болтал, не переставая и успевая кушать всё, что стояло перед ним на поверхности стола. В общем, делал всё, что должен делать порядочный сын, вернувшийся с "командировки", умело скрывая за белозубой улыбкой, то хер*вое чувство, которое поселилось в них ещё несколько лет назад.

— Костя?

Мужчина, взглянув на женщину, улыбнулся, сжимая в руках чашку с чаем.

— У тебя что-то случилось? Ты почему не кушаешь? — родные глаза, не отпускали его взгляд ни на секунду, не давая даже возможности придумать достойное оправдание его поступкам.

Не говорить же ей, что он не ест потому, что его дома Вера ждёт уже как полчаса назад, с точно таким же обедом на столе, и если он сейчас же не встанет из-за стола, то теперь уже не только матери будет сложно объяснить, но и самой Вере.

— Мамуль, прости, но мне идти уже нужно, — поднялся со стула и, подойдя к родительнице, наклонился и, обняв за хрупкие плечи, легко чмокнул в щёчку. — Дел по горло.

— Ну, беги, конечно. Только береги себя, хорошо, Кость?

— Конечно, — поцеловав женщину ещё раз и сделав вид, что не заметил скрытый подтекст её слов, направился к двери, бросив красноречивый взгляд на брата.

— Сильно не наседай на неё, но и замкнуться в себе не давай, ладно? Жду тебя в семь. Саня заедет, — Константин внимательно разглядывал лицо Антона, желая убедиться, что все слова дошли в нужном направлении.

— Понял, Костян, понял, — фыркнул мужчина. — Не пять лет. Иди уже, и без тебя как-нибудь справимся.

— Ой, ли? — хмыкнул Орлов-старший и, пожав руку брата, вышел в прохладный подъезд, находясь мыслями уже в другом месте.

И домой ехал точно так же с бардаком в голове, даже открытое окно в машине не помогало. Стрелки часов уже перешли все допустимые для него границы. Понимал, что проштрафился уже минут сорок как назад, но толку от этого понимания? Поэтому и вдавливал педаль в пол, составляя в уме план действий на случай неожиданного Вериного поведения. Она вполне могла уже вообразить такое, что сама с трудом найдёт объяснения.

Цветочный магазин на глаза попался случайно. Он находился как раз на перекрестке, рядом с его улицей. Остановился, прошаривая в уме и, стремясь найти хоть какое-нибудь упоминание, о каких-либо растениях со стороны Веры. Всё тщетно. Её казалось, вообще, не волнует то, что должно беспокоить обычную нормальную женщину. Но разве его Вера обычная? Константин ухмыльнулся. Если бы! Ему таких, обычных хватило по жизни. Одна Наташка чего стоит! Иногда сам себе удивлялся, как угораздило её в постель затащить? Хотя она сама туда чуть ли не прыгала, как и ещё десяток девушек до неё.

Орлов себя бабником не считал. Не было на них ни сил, ни желания, если только когда припрёт, то Наташка, Галька, Светка всегда приходили на помощь. Даже открыто говорить не нужно было, малейшего намёка хватало. А потом требовали роз, машин и счёт в банке.

Взгляд зацепился за букет, который стоял не как все на столах, а на полке у дальней стены. Он, наверное, не заметил бы его, если бы не солнечный свет, льющийся из окна. Букет, состоящий из белых и фиолетовых тюльпанов. Странный контраст, но, тем не менее, завораживающий своей странностью.

— Вот этот, — указав в сторону цветов и дождавшись пока продавщица его принесёт, Костя снова взглянул на часы.

Опоздал сильно. Поэтому и доехал до дома за минут пять, и до квартиры добрался так же быстро, только встретила она его тишиной. Глухой, давящей на слух. Складывалось впечатление, что в доме, вообще, никто не находился, это было бы последнее, что сейчас ему хотелось.

Пахло приправами и кофе. И чем ближе он подходил к столовой, тем чётче и ярче становился запах.

Прогнал непонятное чувство, которое возникало каждый раз при виде Веры за плитой, либо ещё за какими-нибудь домашними делами, которое до неё выполняла домработница. Только горничной мужчина её не считал, даже не думал об этом, если самой Вере это нравилось, то ограничивать её не собирался.

Она сидела к нему спиной, положив голову на высокую спинку стула и смотря в окно. Подошёл ближе, стараясь не издавать лишних звуков. Оказавшись возле женщины, присел на карточки напротив, едва не забыв про цветы, которые все ещё держал в руке.

— Привет, — попытался улыбнуться, хотя внутри уже всё в жгут скрутилось от её взгляда. Зрачки медленно становились шире, и солнце сделало радужку глаза ещё ярче. Её глаза светились, поражая его в который раз своей красотой.

— Прости, — голос звучал низко и хрипло, словно пил несколько дней, не просыхая. Протянул букет, стараясь собрать разбежавшиеся мысли в кучу. — Опоздал.

Выходило говорить по одному слову, как ребёнок, который только-только начал говорить. Но… на большее его уже не хватало. Разум затуманило ощущение, которому он не мог дать объяснения. Он, вообще, сегодня ничего не мог, поэтому и оставалось только ждать реакцию Веры, которая замерла как-то странно, не отрывая взгляда от букета в его ладонях. И невозможно было понять, что она чувствует.

Одна секунда, вторая, третья…

Она молчит, сжимая деревянную спинку стула так, что тонкие пальчики побелели от напряжения. И Костя сам чувствовал, как это же напряжение его самого сковывает.

Двадцать пятая, двадцать шестая…

— Вера! — не выдержал, рявкнул в привычной манере, как будто перед ним не Кузнецова сидела, а подчинённый, не справившейся с работой.

Попытал счастье второй раз, только теперь уже тише и спокойнее, заметив, как она вздрогнула после окрика и перевела взгляд на него.

— Вера, ты слышишь меня?

— Я… — у неё голос сел точно так же как у него, только если у Кости выходило словно он и правда без перерыва к бутылке прикладывался, то у неё — совсем по-другому. По особенному как-то. — Зачем?

— Что зачем? — не врубился он сразу, только дождавшись её неуверенного кивка в сторону букета. — Тебе, Вер.

Сунув ей цветы в руки, разогнулся в полный рост и, не давая опомниться, спросил про обед, хотя понимал, что вряд ли хоть кусок в горло полезет.

Она зашевелилась, не заметалась по кухне как обычно, но задвигалась, поглядывая на букет, как на инопланетного пришельца. Присела рядом, точно так же как утром и не отрываясь смотрела на тюльпаны, которые теперь стояли в центре стола в прозрачной вазе. Мужчина даже сам не совсем помнил, точнее, знал, что в его квартире есть ваза, поэтому и жевал макароны с котлетами, вновь боясь пошевелиться.

— Вер, — позвал тихонько, вспомнив про брата со Шмелём. — Милая, сегодня мой брат с Саней придёт. Я его сегодня в аэропорту встре…

— Брат? — женщина резко подняла голову с мужского плеча, и казалось её глаза стали ещё шире. — У тебя есть брат?!

— Младший. Антон. Он из…

Костя не успел договорить, как Вера уже металась по кухне, бросая на него ошарашенный и удивлённый взгляд, при этом успевая поглядывать и на цветы. Остаток дня прошёл так же, он уже был готов звонить Тохе и отменять все посиделки, но, как ни крути, приятное чувство в районе сердца теплело и постепенно разрасталось из-за осознания того, как она старается для его брата. Вздохнул, понимая, что вязнет ещё глубже. Теперь уж точно без шансов.