За Веру, Царя и Отечество - Шамбаров Валерий Евгеньевич - Страница 220
- Предыдущая
- 220/298
- Следующая
Активизировались сторонники мира. Впрочем, сейчас уже сепаратного мира искали сами турецкие правители. Теневой лидер, министр финансов Джавид-бей еще весной 1915 г. через европейских финансистов попытался навести контакты с правительством Франции. И в Швейцарии была организована тайная встреча представителей двух государств. Однако случилась накладка. Приглашение попало не к тому, кому надо, и от Франции на встречу прибыли не правительственные эмиссары, а депутаты парламента из либеральной оппозиции во главе с Ж. Буссно. Которые принялись перед турками хаять собственное правительство и искали в этом поддержку противника. А переговоры свели к разным глупостям, вроде интересов в Турции банков, с которыми сами были связаны, или просьб "приоткрыть" проливы для импорта хлеба из России. Потом информация об этих контактах просочилась в Берлин, и там поспешили укрепить дружбу с турками дополнительными субсидиями.
Но после Эрзерума спохватились и другие лидеры "Иттихада". Министр внутренних дел Талаат-бей стал зондировать почву для сепаратного мира и в Лондоне, и в Париже, и в Петрограде, причем изображал из себя при этом главу "партии мира" и оппозиции Энверу. Он тоже отправил уполномоченных в Швецию и Швейцарию, чтобы вызвать на переговоры представителей Антанты. Любопытно, что и Энвер изображал себя "партией мира", оппозиционной Талаату, и возлагал надежды на посредничество США. Через министра иностранных дел Швеции Валленберга посол в Стокгольме Джанбулат-бей вступил в контакты с японским послом, договариваясь о посредничестве. Джанбулат пытался использовать и свое старое знакомство с русским морским атташе Щегловым. А по странам Западной Европы отправилась миссия Шериф-паши из окружения Талаата. В качестве условий для сепаратного мира предлагалось восстановление в правах египетского хедива, эвакуация англичан из Месопотамии, а русских из Турецкой Армении - хотя Талаат теперь соглашался на предоставление ей автономии под русским протекторатом и намекал, что "торг уместен" и в ходе переговоров возможны и другие уступки.
Но сказывался фактор геноцида. Возможно, кто-то из политиков и не прочь был бы поторговаться - только он при этом сразу же стал бы мишенью для конкурентов за то, что согласится сесть за стол переговоров с убийцами. И миссия Шерифа встретила очень прохладное отношение. Министр иностранных дел Франции Бриан отговорился тем, что конфликт с Турцией в большей степени касается России - вот, мол, с ней и разговаривайте. Примерно в том же духе выразился Грей. Хотя тут господа министры, конечно, лукавили. Как раз в это время "турецкий вопрос" был в центре обсуждения дипломатии Антанты. Западные державы склонились к расчленению Османской империи и между ними было подписано так называемое соглашение Сайкса - Пико о ее разделе. Причем стоит обратить внимание, что сперва переговоры велись вообще без участия русских - после прошлогодних поражений их даже "забыли" поставить в известность насчет обсуждения данного вопроса. В Петербурге о соглашении узнали случайно - все же русские дипломаты на Западе тоже ворон не считали. Но лишь после Эрзерума французы и англичане согласились допустить к переговорам Сазонова и учесть пожелания России, внеся в соглашение Сайкса Пико соответствующие поправки.
В итоге зоной интересов Англии признавались Ирак, Аравия, Хайфа и Акка. Франции отдавались Сирия, Киликия, Ливан, часть Курдистана, области Диарбекира, Харпута и Сиваса. Палестина попадала под международный контроль. А к России отходили области Трапезунда, Эрзерума, Вана, Битлиса и часть Курдистана. За что царь обещал поддержать притязания союзников на левом берегу Рейна, на Адриатике, в Трансильвании и Персии. Кстати, о проливах в этом соглашении речь вообще уже не шла. Русские о данной проблеме больше не вспоминали, считая ее не актуальной. И союзники, разумеется, тоже им не напоминали. Мало того, французский посол в Петрограде Палеолог вдруг с удивлением узнал, что большинство влиятельных русских деятелей - и военных, во главе с Алексеевым, и в правительстве, во главе с Сазоновым,- вообще против аннексии проливов, полагая, что обладание таким "конфликтным" районом принесет массу новых проблем при ничтожной практической пользе. И был даже встревожен своим открытием - дескать, если русские откажутся от проливов, то какими же посулами склонять их к действиям, выгодным Западу?
Но разумеется, все подобные "дележки" в 1916 г. могли носить лишь чисто теоретический характер. Правда, Алексеев считал, что Турцию можно вывести из войны относительно просто, для этого англичанам и французам стоит лишь приложить усилия, адекватные усилиям русских. Он предлагал высадить все тот же десант в районе Александретты, англичанам активизироваться в Месопотамии и Персии, оказав содействие Баратову и Юденичу - и для полного краха уже расшатанной Порты этого будет достаточно. Но обжегшись на Дарданеллах и под Багдадом, союзники об активизации на Востоке и слышать не хотели. Французы, напуганные Верденом, не желали отвлекать войска на второстепенные фронты. Англичане тряслись за Суэц. А что касается десантов, то после Галлиполи западная военная наука ничтоже сумняшеся пришла к глубокомысленному выводу, что... они вообще отжили свой век. Поскольку, мол, "современное развитие средств вооруженной борьбы не позволяет производить высадку крупных масс войск на обороняемое побережье".
А между тем фронт "трех Николаев Николаевичей" - великого князя, Юденича и Баратова - продолжал одерживать успехи. Баратов в Хамадане дождался сосредоточения всего своего корпуса - к его 1-й Кавказской казачьей дивизии и Сводной кубанской бригаде постепенно подтягивались перевозимые через Каспий полки пограничников, Кавказская кавдивизия Шарпантье. После чего началось наступление на Западный Иран, где закрепились турецкие регулярные силы и марионеточное "национальное правительство" Персии. Разбив передовые части врага, корпус взял г. Бехистун и вышел на подступы к сильным оборонительным позициям неприятельской группировки, закрепившейся в г. Керманшах. И Баратов бросил свои части на штурм. Организован он был весьма грамотно. В лоб двинулись пехотинцы 2-го пограничного полка - перебежками, каждая рота (у пограничников их называли "сотнями") двумя цепями. Одна делает бросок к новому рубежу, другая прикрывает огнем. Атаку непрерывно поддерживали две горных батареи. А с флангов пошли в обход полки Кавказской кавалерийской дивизии и кубанские казаки. В результате напряженного боя к вечеру 26.2 русские части ворвались в Керманшах. Турки и их иранские приспешники, оставив город, начали поспешно отступать на юго-запад. В этом сражении получил боевое крещение будущий маршал Иван Баграмян. Он по окончании Тифлисского технического училища имел броню от призыва в армию, но пошел добровольцем и после обучения был зачислен рядовым во 2-й пограничный полк.
- Предыдущая
- 220/298
- Следующая
