За Веру, Царя и Отечество - Шамбаров Валерий Евгеньевич - Страница 179
- Предыдущая
- 179/298
- Следующая
В это же время ожесточенное сражение разыгралось и на другом фланге русских фронтов - на Украине. В течение июля положение тут оставалось стабильным. 8-я, 11-я и 9-я армии Юго-Западного фронта стояли на прежних рубежах, по Зап. Бугу, Стрыпе и Днестру. Успели привести себя в порядок и пополниться. Так, в 8-й армии удалось довести состав дивизий с 3-4 до 5-7 тыс. штыков. Однако количество войск здесь уменьшалось по другой причине то одно, то другое соединение забирали на Северо-Западный фронт, чтобы поддержать поредевшие отступающие войска и организовать оборону на новых рубежах. И Иванов был настроен пессимистично, считая свои армии слишком малочисленными, чтобы противостоять врагу, и не надеясь остановить его.
В августе между германским и австрийским командованием возникли разногласия. Как уже отмечалось, немцы стали склоняться к варианту Гинденбурга и переносу главных усилий в Прибалтику, а на южном фланге перейти к позиционной войне. Конрад возражал и настаивал на продолжении действий на своем участке - предлагал вернуть районы Галиции, все еще остающиеся у русских, а заодно захватить Волынь. К общему мнению стороны так и не пришли, поругались, и Германия вывела войска Макензена из подчинения австрийскому командованию, перебрасывая их на направления, которые считала более важными,- ведь в ходе польской операции немецкие армии тоже были серьезно измочалены, и для реализации новых замыслов приходилось собирать все, что можно. Ну а Конрад решил осуществить свое наступление самостоятельно, только австро-венгерскими частями.
У русских же ситуация создалась сложная. По мере отступления Западного фронта, между ним и Юго-Западным оказалось Полесье - огромная, заросшая лесами и заплывшая болотами долина Припяти. Которая по всем военным наставлениям того времени считалась непригодной для ведения масштабных боевых действий. И действительно, отходящим соединениям 3-й армии (13-я была расформирована и слилась с ней), чтобы сохранить единство своих сил, никак нельзя было влезать в болота и распыляться по узким, малопроходимым дорогам. Поэтому она, обтекая Полесье, откатывалась на северо-запад. И между ней и правым флангом 8-й армии образовался разрыв в 70 км, прикрытый лишь кавалерией. К тому же, имея этот открытый фланг, Юго-Западный фронт остался выдвинутым вперед по отношению к Западному. А разведка докладывала, что противник готовится к наступлению. И Иванов решил выправить положение, сократив линию фронта и уравняв ее с соседями.
Армии Брусилова он приказал войти в пределы России на рубеж р. Стырь и правым флангом опереться на г. Луцк - севернее, как считалось, уже начинались непроходимые болота. Соответственно отводились и 11-я армия, на Серет, чтобы сомкнуться с обороной по Стыри, а южнее к ней пристраивалась 9-я. Но как раз этим отходом Конрад и попытался воспользоваться - случай представился превосходный, его дивизии как раз изготовились, и он бросил их вперед, чтобы ударить на отступающих русских, разгромить и на их плечах захватить значительную территорию. Иванов, узнав о начавшемся наступлении, вообще впал в прострацию. Считал уже потерянной всю Правобережную Украину, писал в Ставку рапорты о необходимости эвакуации Киева (до которого оставалось 300 км) и даже Одессы - поскольку, по каким-то его соображениям, враг должен был нанести удар именно туда, чтобы вовлечь в войну Румынию. Ну и тогда вообще конец... А чтобы остановить противника, он выдвигал фантастический проект - выселить и выжечь всю прифронтовую полосу на 100 км в глубину, чтобы неприятель застрял там без продовольствия. Такого ему, конечно, не разрешили, но прогнозы главнокомандующего получали известность, да и без того сам факт очередного вражеского наступления после предыдущих поражений создал на Украине атмосферу крайне нервозную. В Киеве возникла паника, началась эвакуация. Крестьяне, собираясь уходить с насиженных мест, задерживались с посевом озимых. В Подольской губернии (Хмельницкая обл.) жители по распоряжению местных властей, а то и по собственной инициативе копали окопы для войск и ожидали команды для эвакуации.
Однако опасения не оправдались. Все командармы Юго-Западного фронта были отличными военачальниками и отход организовали четко, с закреплением на промежуточных рубежах. А когда австрийцы ринулись в преследование, то сами крепко получили. Армия Лечицкого нанесла им чувствительный удар на Хотинском шоссе, погнав назад чуть ли не до самых Черновиц, откуда начиналось отступление. А армия Щербачева организовала встречный контрудар под Тернополем, учинив врагу настоящий разгром и взяв 35 тыс. пленных. Кстати, чтобы подбодрить тыловое население, этих пленных отправили в Москву, и по ее улицам провели "парад завоевателей" (Сталин впоследствии перенял и повторил данную идею).
Но на участке 8-й армии положение сложилось действительно угрожающее. Она была значительно ослаблена, половину ее дивизий забрали на север, в Белоруссию. А у австрийцев после расформирования группы Макензена освободилось 2 армии - 1-я и 4-я. Их он и направил сюда. 1-я атаковала с фронта, а 4-ю Конрад бросил как раз в открытый полесский фланг. Опрокинув кавалерийские заслоны, она взяла Ковель и двинулась в глубь российской территории - даже не пытаясь развернуть в здешних болотах боевые порядки, а компактной массой, по шоссе. Войска Брусилова отступали, жестоко отбиваясь. Командиру 13-го полка Железной дивизии Маркову было приказано прикрывать переправу через Стырь, пока не пройдут свои части, а потом взорвать мост. Но за войсками шли многотысячные обозы беженцев, уже наслышанных о зверствах и насилиях оккупантов. И Марков с одним полком еще целые сутки отбивал атаки многократно превосходящего врага, ожидая, пока не переправится последняя беженская подвода, и лишь после этого счел возможным отступить и уничтожить мост, за что был награжден орденом Св. Георгия IV степени. Отважными кавалерийскими атаками, отбрасывавшими врага, прославился и Белорусский гусарский полк.
Но части отходили с запада на восток, а в это время с северо-востока, наперерез им, шла 4-я австрийская армия. Брусилов и Иванов от воздушной разведки и кавалерийских частей узнали, что огромные вражеские колонны движутся от Ковеля на Луцк, явно опережая отступающие войска 8-й армии. И Брусилов получил приказ во что бы то ни стало сдержать здесь австрийцев, хотя бы на 3 дня, для чего ему выделили единственный резерв фронта слабый, только что сформированный из ополченцев 39-й корпус. Причем он тоже опаздывал, к Брусилову прибыл только командир, ген. Стельницкий, предусмотрительно выехавший вперед с 2 - 3 батальонами. И командарм послал его в Луцк, придав все, чем располагал сам,- Оренбургскую казачью дивизию. Город имел довольно сильные укрепления, но только с юга, со стороны австрийской границы. А противник подходил с севера. И Стельницкий пошел на хитрость - стал создавать видимость обороны, всеми способами демонстрируя, будто в Луцке много войск. Австрийские авангарды остановились, стали ждать, пока подтянутся собственные крупные силы и тяжелая артиллерию. Но затем все же разобрались, что русских перед ними всего ничего, и ворвались в город. Стельницкий начал отступать и первые эшелоны своего корпуса встретил на станции Клевань, в 17 км от Ровно, где располагался и штаб 8-й армии. И здесь Брусилов решил все же остановить врага, вызвав свою "пожарную команду" - 4-ю Железную дивизию Деникина. А Стельницкому приказал занять оборону по речушке Стубель. Прибывающие солдаты 39-го корпуса прямо из вагонов бросались в бой. Но австрийцы, имея огромное превосходство, громили их по частям.
- Предыдущая
- 179/298
- Следующая
