За Веру, Царя и Отечество - Шамбаров Валерий Евгеньевич - Страница 124
- Предыдущая
- 124/298
- Следующая
Психологом он был неплохим, прекрасно понял, что нужно его "прихожанкам" с их комплексами. Они в своей жизни привыкли, что им повинуются, исполняют все капризы, а он помыкал ими, требовал "смирять гордыню" - за столом "благословлял", засовывая им в рот еду грязными пальцами. Унижал, грубил, заставлял мыть полы - и нравилось, доставляло доселе неизведанное мазохистское удовольствие. Или, скажем, вел гурьбу великосветских дам с собой в баню, а попутно приглашал нищенок. Там с предельной откровенностью разъяснял, насколько те и другие без одежды равны, приказывал аристократкам мыть себя и оборванок, а потом поменяться с ними нарядами. Собственно, в сибирских деревнях мужики и бабы испокон веков мылись вместе, но у экзальтированных столичных дам такие мероприятия вызывали куда более острые ощущения. Постепенно "старец" хамел, войдя во вкус положения - которое создал себе не он, а слетевшееся к нему окружение. И влияние на те или иные назначения и решения действительно стал оказывать. Но через тех, кто сам перед ним заискивал. Ему-то ведь знаменитые записочки "милай дарагой" ничего не стоили. Часто Гришка просто блефовал, изображая всемогущество. Если получал отпор - смирялся. А кто и выполнит - вдруг на будущее пригодится? И уже оказывается у Распутина на крючке. И на царскую чету он все же влиял, но опять не прямо. А через тех придворных, которые возле него увивались - и считавших очень важным узнать мнение "старца" по тому или иному вопросу, чтобы самим с помощью такой передачи выдвинуться и положение упрочить. Но сам Распутин выгоду от этих афер имел небольшую, да ему, по мужицким понятиям, немного было и нужно - кутнуть, попить, чтоб цыгане плясали. Сохранились журналы наружного наблюдения, свидетельствующие, что удовольствия он предпочитал далеко не "святые", но незатейливые.
А на широкую основу бизнес на Распутине организовал А. Симанович, числившийся придворным ювелиром, но больше промышлявший организацией в столице фиктивных "клубов" с игорно-бордельной подкладкой. Сориентировавшись, какую выгоду можно извлечь, он стал у Григория "личным секретарем" - и уже сам определял ассортимент услуг и таксу. А уж с Симановичем позже установила взаимовыгодные контакты влиятельная группа банкиров и промышленников - Гинзбурги, Бродские, Варшавский, Слиозберг, Шалид, Гуревич, Мандель, Поляков, Рубинштейн. И стала делаль свой "гешефт", используя связи Распутина или просто спекулируя на наличии таких связей. Самому "старцу", кстати, с этого все так же перепадали крохи - то шубу подарят, то часы, то счета в ресторане оплатят.
Характерно, что первыми раскусили Гришку именно те, кто сперва обманулся в нем,- великий князь Николай Николаевич, епископы Феофан и Гермоген, иеромонах Илиодор. Но Распутин был человеком мстительным. Каким образом сработали пружины, неизвестно, но большинство его обличителей за это поплатились. Гермоген был исключен из Синода и отправлен в Жировецкий монастырь, Илиодор - во Флорищеву пустынь, Феофана перевели из столицы в Симферополь. Опала постигла и таких его противников, как митрополит Антоний и епископ Антоний Тобольский, вынужден был уйти председатель Синода митрополит Владимир. И может быть, самый большой вред, который нанес Распутин, как раз и касался закулисных махинаций в делах церкви. Министр Кривошеин писал: : "Делаются и готовятся вещи отвратительные. Никогда не падал Синод так низко... Если кто-нибудь хотел бы уничтожить в народе всякое уважение к религии, всякую веру, он лучше не мог бы сделать..."
Против Распутина выступали и лучшие представители государственной власти - Столыпин, Коковцов. Но одновременно он стал и удобнейшей мишенью для нападок со стороны "общества" - бей, не промахнешься. И в центре внимания мгновенно оказывалось все. Любая пьянка, которая купцу или заводчику в вину не поставилась бы. А у дверей бани, куда Гришка водил дам, специально дежурили фотокорреспонденты. Все это обрастало слухами и домыслами. Грязные сплетни марали уже и честь царицы и царевен. Однако на просьбы об удалении Распутина царь всегда реагировал болезненно. Надо сказать, что далеко не всегда он бывал таким принципиальным, и в угоду "общественному мнению" порой жертвовал куда более ценными фигурами министрами, военачальниками. Но в данном случае полагал, что общество лезет уже не в государственные, а в его личные дела. И как раз из-за массы явной лжи и считал клеветой и реальные факты. Дворцовому коменданту Н.В. Дедюлину (тоже противнику "старца") царь говорил: "Он хороший, простой, религиозный русский человек. В минуты сомнений и душевной тревоги я люблю с ним беседовать, и после такой беседы мне всегда на душе делается легко и спокойно". В общем-то, царь был прав в одном отношении. Он понимал, что для либералов Распутин - только зацепка. А не станет его, найдется другая. И шел "на принцип". Но с началом войны проблема приобрела и новые оттенки. Поклонницы "старца" уверяли, будто его заступничество теперь особенно важно, и он настолько обнаглел, что не постеснялся написать Верховному Главнокомандующему, что хочет приехать в Ставку. На что Николай Николаевич ответил лаконичной телеграммой: "Приезжай. Повешу". Больше к нему Гришка не навязывался. А с другой стороны, для вражеской пропаганды столь одиозная фигура стала настоящим подарком. Немецкие газеты вовсю перемывали отношения семьи Романовых и Распутина, само вступление России в войну объяснялось его влиянием. И дошло до того, что зимой 1914/15 г. немецкие аэропланы разбрасывали над русскими окопами открытки, где на одной половине бравый кайзер с аршином в руках измерял длину своей пушки, а на другой - унылый Николай мерил детородный орган Гришки.
России пришлось с первых же месяцев сражений столкнуться с еще одним грозным явлением - шпионажем и подрывной работой противника. Так, в феврале 1915 г. много шума наделало "дело Мясоедова". С подачи "прогрессивной общественности", уже в начале ХХ в. однозначно ненавидевшей и поливавшей ядом отечественные спецслужбы, родилась версия, будто это дело было чуть ли не сфабриковано, дескать - понадобились козлы отпущения, чтобы свалить вину за военные неудачи, вот и придумали шпионов. К действительности такие утверждения и близко не лежали. Это была одна из крупнейших и самых успешных операций русской военной контрразведки. Хотя акцентирование внимания именно на Мясоедове в данном случае неправомочно. Он являлся лишь мелким агентом, к тому же до войны уже засветившимся,- тогда дело закрыли из-за недоказанности, а потому использовался даже не как штатный шпион, а сдельно (в частности, поручили достать схему позиций 10-го корпуса 10-й армии, за что обещали 30 тыс. руб. - и что любопытно, за вычетом 10% посреднику). Но к раскрытию огромной сети, с которой был связан и Мясоедов, были привлечены почти все сотрудники русской контрразведки, руководили операцией начальник контрразведки Генштаба М.Д. Бонч-Бруевич и ас сыскного дела полковник Батюшин, расследование вели следователь по особо важным делам действительный статский советник В.Г. Орлов, следователь Варшавского окружного суда П.Матвеев, товарищ прокурора Варшавской судебной палаты В.Жижин, член военно-судебного ведомства ген. Цеге фон Мантейфель. И примерно в то же время, когда в Ковно взяли с поличным Мясоедова при передаче материалов агенту Фрайбергу, обыски и аресты прошли в 80 российских городах!
- Предыдущая
- 124/298
- Следующая
