Ткущие мрак - Пехов Алексей - Страница 7

Через несколько секунд она не выдержала и отвела от него глаза, борясь с тошнотой. То ли из-за внезапно нахлынувшего головокружения, то ли из-за страха.

Села на одеяле, которое было брошено на пол, и осмотрелась. Комната вся состояла из острых граней. Камень словно расплавили, а после он застыл бритвами углов, шипов и торчащих во все стороны плоскостей, правильной симметричной геометрии которых позавидовали бы ученые Каренского университета.

Странно и совершенно… нечеловечески. Такое может придумать лишь безумец или… сон.

Она спит?

Хмурясь, Захира попыталась вернуться к последнему, что помнила.

Рассвет над еловой горной грядой, каменистая сыпучая тропа, на которой лошадей требовалось вести под уздцы, карканье воронья, их тени, скользящие в небе…

Что же произошло?..

Герцогиня вновь глянула на ползущий потолок, но летящий кровавый месяц не давал никаких ответов. Она встала, решив подойти к стрельчатому резному окну, чтобы увидеть, где она. Куда принес ее Тарик?

Шум, который звучал за стенами, не смущал, в Горном герцогстве много свирепых рек и мощных водопадов, но, встав возле окна, она так вцепилась руками в стену, что сорвала ноготь, даже не почувствовав боли.

Брюллендефоссен находился под ней, переваливаясь через край и ныряя в бездонную пропасть долины Шаруда. А прямо напротив высилась темная, зловещая, резавшая мир своими странными гранями башня – Калав-им-тарк.

И не возникало сомнения, где сейчас находится Захира. В другой башне, напротив. В той, куда когда-то пришел Тион, которая была разрушена и теперь восстановлена.

Разочарование. Вот что она ощутила сейчас. Понимала, что это не сон и все сделанное в последние месяцы оказалось зря. Ее все же нашли и поймали.

– А как ты думала? – раздался негромкий голос.

Герцогиня еще несколько мгновений смотрела в окно, где мрачная громада, высившаяся над водопадом, казалось, даже яркий день делала бледнее, затем обернулась. Рукавичка с волосами, убранными под платок, в черной повязке, закрывавшей глаза, сидела на ее лежанке.

– Выглядишь куда хуже, чем прежде, – наконец произнесла Захира. – Я рада.

Это действительно было так. Красота Рукавички увядала. Кожа на черепе натянулась так, что того и гляди ее проткнут скулы, появились пятна, губы шелушились, а волосы стали куда более редкими.

Она едва расслышала тихое шипение. Но голос гостьи остался таким же ровным и дружелюбным:

– Я осознавала последствия выбора. Это того стоило.

– Кем она была? – Герцогине очень хотелось подойти поближе и убить эту гадину, но женщине прекрасно было известно, что ничего не выйдет.

– Не понимаю, о чем ты.

– Та, что стала твоим вместилищем, шаутт.

Рукавичка не стала отрицать ее догадку.

– Тебе и вправду есть до нее дело?

– Нет, – призналась Захира. – Хотя ее немного жаль.

– Пожалела бы себя.

– О. Я уже прошла этот этап.

Смешок.

– Неплохо. Думал, ты вцепишься мне в глаза. Ах да. Их же пришлось вырезать. Ну, не важно.

– Что с моим слугой?

– Не интересуюсь мясом, если оно не нужно для пользы дела.

Он мог лгать. Или действительно не знать, если ее принес обратно кто-то из других шауттов. Захира мысленно попрощалась с телохранителем. Надеялась, что он ее не предал.

– Выходит, я нужна для пользы. – Герцогиня рассеянно потрогала большой палец, на котором все еще оставалось ее кольцо. – Зачем?

Шаутт мотнул головой в сторону выхода:

– Спроси сама.

Наконец-то ее спокойствие дало трещину, и черты исказились от боли. Эрего стоял у входа в зал, спокойно глядя на нее.

Он вырос за те месяцы, что она не видела его. Вытянулся и окреп, и меч на поясе уже не казался ему велик. Такое знакомое лицо, с течением времени все больше похожее на лицо ее мужа.

– Мать, – поприветствовал ее Эрего, чуть склонив голову.

Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы посмотреть ему в глаза. Холодные и совершенно чужие.

– Я не твоя мать, кем бы ты ни был.

– Можешь не верить, но мне жаль, – сказал тот, кто теперь был владетелем Горного герцогства.

– Твоя жалость никак мне не поможет, чужак. – Она отвернулась к окну, родной и в то же время незнакомый образ доставлял ей боль. – Выходит, предсказание для этой семьи оказалось верным. Один из да Монтагов всегда должен оставаться в Шаруде, иначе род потеряет право на власть. Когда пришла Рукавичка, мы нарушили правило. Столицу покинули и муж, и сын. Вот результат. Никого не осталось. Лишь чудовище с той стороны.

– Ты просто хочешь верить в пророчества, – произнес незнакомец. – И я не чудовище.

– Ну тогда посмотри в окно. Пройдись по столице. Отправься на восток или запад. Загляни на юг, где ты ведешь войну. Послушай, что говорят на севере. Тысячи уже погибли, и десятки тысяч даже не знают о том, что их ждет смерть в ближайшее время. Так поступают чудовища.

– Так поступают люди, – последовал спокойный ответ. – Войны были и до меня. И гибли десятки тысяч. Даже сотни. И все пролили много крови: некроманты, таувины, короли, доблестные воины, изменники, мерзавцы, герои и прекрасные девы. Этими смертями можно выложить лестницу в небо и подняться так высоко, что уже и забудешь, как выглядел наш мир. А уж если мы с тобой вспомним волшебников. Впрочем… хочешь считать меня чудовищем, считай.

– Зачем все это?

Рукавичка негромко хмыкнула за спиной, но Эрего ответил. Захира слышала, что он подошел близко, так, что, если обернуться, можно коснуться его щеки.

– Ни одно поле не может быть плодородным вечно. Время пшеницы проходит, и начинают расти лишь сорняки. Из года в год. Из века в век. Тысячелетие за тысячелетием. Они все больше, все выше, все опаснее, и их яд проникает в саму ткань бытия.

– Опаснее для тебя? Или демонов?

– Для мира, – мягко ответили ей. – И, чтобы избавиться от сорняков, поле следует поджечь, а после, когда пожар стихнет и оно остынет, вспахать, удобрить, засеять, полить и ждать всходов.

– Пшеница выйдет со вкусом крови.

– У нее всегда вкус крови. Просто мы не желаем его ощущать.

– Уничтожить память о прошлом, чтобы создать новое будущее, – усмехнулась Захира. – Мой дед говорил то же самое. Уничтожить Дагевар, чтобы Кариф стал более велик. У него не получилось, не получится и у тебя.

– У меня не получалось, – согласился Эрего. – Не раз. И не два. Может, не выйдет и теперь. Неудача – это лишь способ оценить свои ошибки и сделать чуть по-другому. Но сейчас все сложится как надо.

– Кто ты?

Ее вопрос, казалось, удивил его.

– Я? Осколок. Фрагмент. Который пытается обновить поле и дать всем то, что утрачено.

– А эти твари?

– Они мой огонь. Знаешь, что здесь было «до»?

– До чего? – Ей не хотелось продолжать разговор.

– До всего. До замка твоего мужа. До Катаклизма. До Калав-им-тарка. До того как бледные равнины Даула скрылись в море. Изначально. Именно здесь, на этом самом месте, Шестеро открыли дорогу на ту сторону. Здесь все когда-то началось, здесь все и закончится.

– Мне все равно, незнакомец. Для меня все давно уже закончилось. Зачем я тебе?

– Посмотри на меня. Посмотри! – Теперь в голосе звучал приказ, и она подчинилась против своей воли. И ей не понравилось, сколь легко и просто это произошло. – Ты напишешь брату, моему любезному дяде, письмо.

Ее поразила эта просьба, но она нашла в себе силы устало покачать головой:

– Нет.

– Я не прошу. Ты напишешь.

– Нет. Не напишу. И ты не сможешь меня убедить. Или заставить.

– Я могу написать и за тебя, – пригрозила Рукавичка и замолчала, стоило лишь Эрего раздраженно дернуть плечом.

– Напишешь и сообщишь, что соскучилась по родине и желаешь приехать.

– И что потом? Привести во дворец еще одного шаутта? – горько поинтересовалась Захира.

– Принести слово Вэйрэна и сражаться с демонами, разумеется. Как мать истинного асторэ, ты способна на это.

Она ощутила в словах незнакомца улыбку.