Таяние льдов Арктики (СИ) - "VELVET ORCHID" - Страница 2

- А где же вы были? На вашу-то зарплату особо не погуляешь, - издевательски вскинула брови Ольга Алексеевна.

- Так вы бы повысили ее, а не болтали, - хмыкнул Эльмир, нисколько не обижаясь, - А был я в местах не столь отдаленных, Ольга Алексеевна.

У завкафедрой был такой вид, будто она почуяла крупную и жирную дичь. На ее лице смешались недоверие и восторг.

- Как? - пролепетала она, - Но нам не звонили! Вы же на ставку у нас? Сразу бы сообщили, если бы вы… Закон нарушили.

Эльмир еле подавил смешок.

- Так я о Краснодарском крае, Ольга Алексеевна! Не о тюрьме. Не переживайте так! - охотно пояснил он.

Сочи Эльмир любил нежной любовью. В конце концов, там были его корни. С материнской стороны. Дед Эльмира был азербайджанцем. В честь него Эльмира и назвали.

- А, российский юг, - брезгливо скривилась Ольга Алексеевна, - Отвратительный сервис и наглые торгаши! А людей, как сельдей в бочке.

- А ваш Сталин, между прочем, обожал российский юг, - не преминул съязвить Эльмир, - Не доверяете мнению экспертов? Или скажете, что у него просто выбора не оставалось?

- Так это в советское время было! - сразу закудахтала Ольга Алексеевна, поправляя очки, - Сейчас все совсем другое! Запустили!

Запустили? Она когда в последний раз в Сочи была? При Горбачеве? Ельцине?

- С сервисом все хорошо, - с тихим смешком пояснил Эльмир, - Особенно, когда отдыхаешь в пятизвездочном отеле на берегу моря.

- А, как я могла забыть! - сквозь зубы прошипела Ольга Алексеевна, - Ваша семья, наверное, вам проживание оплатила!

Семья Эльмира - это совершенно отдельная тема для сплетен в их академии. Известные богачи - что тут взять. Отец - бывший областной судья и нынешний депутат местной Городской Думы. Мать - владелица сети супермаркетов и ресторанов.

Но Эльмиру всегда помогали не они, а его бабка с отцовской стороны. Родители не одобрили род занятий своего сына и финансово не содержали его лет с восемнадцати. А вот бабушка Эльмира страшно любила и оставила ему огромное наследство после своей смерти.

Эльмир имел большую квартиру в центре, сдавал несколько помещений в аренду и мог не думать о хлебе насущном. Он занимался тем, что горячо любил. И у него это неплохо получалось.

Хотя… Если так подумать, Эльмир бы стал преподавателем в любом случае. Лучше голодать, чем горбатиться на нелюбимой работе и умирать от тоски ради бумажек. Нужно всегда следовать за своей мечтой, а остальное приложится. Когда нет внутренней гармонии, то и деньги поперек горла встанут.

- Да, родители помогают, - не стал отпираться Эльмир.

Ему же и правда помогали. Зачем спорить?

Ольга Алексеевна поджала губы, не зная, какую гадость еще сказать.

Вместо этого она придирчиво оглядела Эльмира с ног до головы.

А, сейчас начнется старая, как мир, песнь. Ольга Алексеевна терпеть не могла его манеру одеваться. Вроде как он развращает студентов одним своим видом! Злодей коварный!

Эльмир ломал голову, с чего у нее появились такие мысли. Он, вообще, никого не совращал. Ни разу в жизни. Все как-то сами вешались. Эльмир только и делал, что с упорством отбивался.

Он специально покрутился перед Ольгой Алексеевной, чтобы она осмотрела его со всех сторон. Завкафедрой злобно сомкнула губы в одну тонкую линию.

Да, сегодня она почти не могла к нему придраться. Белая рубашка, приталенный пиджак, жилетка, голубой галстук и брюки с идеальными стрелками. Куда еще более строго?

Но свинья везде грязи найдет, как говорится.

- А вам на каблуках-то удобно ходить? - сосредоточила свой взгляд на его черных сапогах-казаках Ольга Алексеевна, - С лестницы не упадете? Они у нас крутые. Сами знаете.

- Да как-то раньше не падал, - развел руками Эльмир, - Да и каблук всего пять сантиметров! Вы бы о себе лучше побеспокоились!

На Ольге Алексеевна были лодочки на высокой шпильке. Пожилая дама прыгала на них так, будто имела девять жизней.

- Но я-то женщина! - с оскорбленным видом выпалила завкафедрой.

- Что за гендерные стереотипы? - хмыкнул Эльмир, - Пол тут не при чем. Забыли, что ли, как Машковцева в прошлом году лодыжку переломала?

Сам Эльмир прекрасно это помнил. Он лично тащил бедную девчонку до скорой на руках. Врачи, приехавшие на вызов, оказались хрупкими женщинами. А водитель жопу так и не поднял.

Машковцева, как выздоровела, до конца учебного года тайно таскала Эльмиру шоколадки. Преподаватель с чистой совестью скармливал их своим знакомым коллегам. Не со всеми из них у него были плохие отношения.

Ольга Алексеевна поморщилась. Возразить ей было нечего. Она тоже прекрасно помнила случай с несчастной студенткой.

Но завкафедрой мигом нашла новую причину привязаться.

- Эльмир Лазаревич, а ваши узкие брюки выдержат подобную нагрузку? - ехидно уточнила она, - Не порвутся в самый ответственный момент?

О, Эльмир ожидал этот вопрос! Придраться к тесноте его одежды - это святое и лелеемое.

Но что было поделать? Эльмир любил дорогие шмотки, сидящие строго по размеру. Ему не нравилось, когда на нем что-то болталось.

Эту привычку Ольга Алексеевна не могла ему простить.

Как-то Эльмир услышал, как она назвала его крашеным петухом. Эльмир и не подумал сделать вид, что не уловил или не понял ее слова.

Он просто сказал ей:

- Давайте остановимся на ряженом петухе. Так хоть на правду похоже.

В конце концов, Эльмир никогда не красился, что бы о нем ни говорили. Черные глаза, рыжеватые ресницы, темные брови и светлые волосы - все это досталось ему от родственников, среди которых каких национальностей только не было.

Больше Ольга Алексеевна его не обзывала. По крайней мере, Эльмир этого не слышал. Значит, осторожничала.

- Да может, и порвутся, - вслух буркнул Эльмир, вспомнив, что Ольга Алексеевна ожидала его ответ, - Тогда бедным первокурсникам придется столкнуться с суровой реальностью. Погрузиться, так сказать, во взрослую жизнь. Резко и неумолимо. Белья я не ношу. Брюки иначе не налазят. Печаль и беда с ними.

Ольгу Алексеевну перекосило прямо на глазах, даже раздуло как-то.

Эльмир, пока она не очнулась, мельком глянул на расписание, взял нужные журналы и подошел к зеркалу, чтобы пригладить свои светлые волосы.

Они почти всегда лежали идеально, но иногда приходилось смачивать их водой. Лаками и гелями он принципиально не пользовался. Что природа дала, то дала, но он не любил, когда модно выстриженная челка падала ему на глаза, и имел дурную привычку пафосно откидывать волосы назад.

Эльмир придирчиво оглядел свое отражение и усмехнулся.

- Мордочка инопланетянина, - ласково говорила мама про его лицо, когда ему было лет пятнадцать-шестнадцать.

С тех пор мало что изменилось. Те же темные и надменные глаза с проволокой, пухлые, капризные губы, чуть вздернутый нос, треугольное, скуластое лицо и длиннющие, изогнутые ресницы. Половина академии свято верила в то, что он только и делает, что ходит к косметологу. Эльмира всегда это забавляло.