Зеркало Горгоны (СИ) - "Omega-in-exile" - Страница 16

Андреас рассчитывал «засветиться» на приеме, а потом тихо и незаметно уйти. Быстро переодеться в отеле и провести остаток вечера и часть ночи в каком-нибудь гей-клубе, коих в веселом и свободном городе Берлине было неисчислимое множество. Несмотря на романтическую внешность, Андреас предпочитал одноразовых любовников. И не потому, что был так уж испорчен, нет. Он несколько раз честно пытался завести постоянные отношения, но всякий раз это заканчивалось крахом. Андреас просто физически не мог долго находиться рядом с тем, кто был ему безразличен. Секс на одну ночь — другое дело. А любовь… Любовь была когда-то. Один раз. И без физической близости. И того парня давно уже не было в живых. Но он продолжал жить в глубоком тайнике сердца Андреаса и упорно не желал его отпускать. И не давал Андреасу полюбить кого-то еще.

Когда Андреас уже подходил к залу, где проходил прием, ему позвонил Кренц.

— Андреас, я опаздываю, — Эгон, как всегда, говорил с напором, словно выступал с политической трибуны. — Вел переговоры на предмет твоих гастролей в Сеуле, а тут еще эти чертовы пробки, мать их! Так что иди без меня, я подойду позже.

Андреас недовольно поморщился. Он, конечно, привык бывать на светских мероприятиях, но всегда чувствовал себя там неловко и скованно. Возможно, сказывалась природная застенчивость, которая, впрочем, бесследно исчезала, когда он играл на сцене. Или тусовался в гей-клубах. Но на приемах ему важно было появиться с Кренцом. Тот был своего рода ракетой, которая выводила на орбиту спутник, а потом тот уже летел без ее помощи на автомате. Кренц на буксире подтаскивал Андреаса к гостям, заводил беседу, Андреас в нее вступал, и дальше все шло само собой, как по маслу. У Андреаса были отличные манеры, он умел держаться в обществе. Но без «начального импульса», исходящего от Кренца, Андреас терялся. Ему хотелось забиться в какой-нибудь темный угол, чтобы его не было не видно и не слышно.

Вот и сейчас, войдя в зал, где проходил многолюдный фуршет, Андреас тут же шмыгнул куда-то вправо, вместо того, чтобы пройти в центр зала. Он примкнул к компании музыкантов венского филармонического оркестра, среди которых было много его знакомых и с которыми ему было вполне комфортно. Андреас сразу же поймал на себе взгляд Клауса — высокого рыжеволосого молодого человека с веснушками и зелеными глазами. Клаус был валторнистом, Андреас часто встречал его на репетициях. Пару раз они пересекались в венских гей-клубах. Но никогда между ними ничего не было. Именно потому, что Андреас хорошо видел: Клаус к нему неровно дышит. А он не испытывал к этому парню ровным счетом ничего и не хотел давать ему напрасной надежды, за которой неизбежно последовали бы разочарование и боль. Андреас сам знал, что такое боль, и не хотел причинять ее другим.

Началась официальная часть приема. В центр зала вышел моложавый, подтянутый, черноволосый мужчина. Было трудно определить, сколько ему лет. То ли 35, то ли все 50. У него было до невозможности лощеное, неестественно гладкое лицо, так что возникало подозрение, что этот человек перенес не одну операцию по омоложению и улучшению внешности. Он весь был воплощением самодовольства и снисходительности. Было видно, что он просто наслаждается устремленными на него многочисленными взглядами.

— Том Бреннан, президент фонда, — шепнул кто-то рядом.

Андреас равнодушно смотрел на главного спонсора. Бреннан ему сразу не понравился. Он терпеть не мог подобных типов, мнящих себя богами и считающих, что все обязаны ими восхищаться.

Рядом с Бреннаном, чуть позади него, Андреас заметил светло-русого молодого человека. У него было очень красивое лицо, просто идеально подходящее для обложки глянцевого журнала. Но это лицо было странно невыразительным, безжизненным. Андреасу приходилось встречаться с такими красавчиками модельной внешности. Да, поначалу они производили невероятное впечатление, но оно очень быстро рассеивалось. Чаще всего это были скучные куклы, хорошо умеющие раздвигать ноги в постели и озабоченные исключительно своей внешностью. Ну, и деньгами, разумеется. Такие мечтали о богатых папиках и умели их цеплять. Андреас, хотя и видел этого светло-русого красавца впервые в жизни, сразу понял: перед ним тот самый случай. Лощеный любовник лощеного папика, упоенно вещающего что-то о важности финансовой поддержки искусства, которое в свою очередь очень важно… Ну, и так далее. Дежурный набор напыщенных и пустых фраз.

Андреас стоял, изображая приличествующую случаю заинтересованность, но в голове его была пустота. Мозг просто фиксировал происходящее, не более. И тут… Стоявший рядом с Бреннаном глянцевый красавец поднял правую руку, поправляя и без того идеально уложенные волосы, и Андреас увидел на его пальце кольцо с черным камнем. У него внезапно сжалось сердце, разом распахнулась крепко запертая дверь тайника, в котором он прятал ото всех свое самое дорогое и самое болезненное воспоминание. Кольцо из платины с черным опалом. Такое кольцо он однажды подарил человеку, которого любил. Человеку, которого больше не было в живых.

Нет, русоволосый глянцевый манекен стоял слишком далеко, и Андреас не мог хорошо рассмотреть кольцо на его руке. Просто белый металл и черный камень оказались ключом, распахнувшим дверь тайника. Андреас невольно стиснул зубы и сжал кулаки, пытаясь загнать воспоминания назад, в глубокий тайник памяти.

А бездушный красавец, тоже делавший вид, что внимает словесному поносу своего любовника, обводил глазами зал, словно кого-то высматривал. В какой-то момент Андреас встретился с ним взглядом, и музыканту показалось, что его пронзили два сверкающих клинка. Взгляд незнакомца — пронзительный, странный — задержался на Андреасе буквально секунду, и продолжил блуждать по залу. Все это ничего не значило. Точнее, значило, что глянцевый красавец просто рассматривает более-менее симпатичных молодых мужчин, собравшихся в помещении. Не более того.

На самом деле Андреаса этот парень не так уж привлекал. Да, красив. Даже очень. Но Андреасу нравились живые, открытые лица, как у… Антона. Которого больше нет. И никогда не будет. И то, что этот безжизненный манекен носит на пальце похожее кольцо, почему-то больно ранило Андреаса. Словно он видел перед собой дешевую и пошлую подделку, которую выдают за произведение искусства.

Том Бреннан еще продолжал свои разглагольствования, упиваясь сам собой, когда в зал ввалился запыхавшийся, раскрасневшийся Кренц — красиво седеющий мужчина лет 50-ти. Он быстро обвел цепким взглядом зал, оценивая обстановку. Андреас поймал себя на том, что хочет спрятаться за чьей-нибудь спиной, словно набедокуривший ученик от грозного учителя. Но взгляд Кренца мог пройти сквозь любую спину. Он тут же узрел Андреаса и направился прямо к нему, едва ли не распихивая собравшуюся публику локтями.

— Ну что? — спросил он громким шепотом. — Ты уже представился Бреннану?

— Не успел… да и как бы я подошел? — Андреас всегда немного терялся в присутствии Кренца.

— Взял бы, да и подошел! — отрезал Кренц. — Это же американец, а не какой-нибудь аристократ, помешанный на этикете. Для Бреннана главное — внимание к его персоне. Ты — одна из ключевых фигур проекта, и если ему донесут, что ты был на приеме и не подошел к нему (а ему точно донесут, уж поверь!), то он воспримет это как личное оскорбление! — Кренц выпалил это все тем же громким, страшным шепотом, не заботясь о том, что их услышат.

— Эгон, послушай…

— Когда он закончит свой треп, мы подойдем к нему, и я тебя представлю, — безапелляционно заявил Кренц. — Будет лучше, если ты сделаешь ему какой-нибудь комплимент. Все равно какой. Хотя бы просто скажи, что он отлично выглядит. Бреннан падок на комплименты больше любой женщины. Ты, кстати, в курсе, что у вас с ним одна ориентация?

— И что? — зашипел Андреас, не в силах сдержать негодование. — Может быть, ты еще посоветуешь мне лечь к нему в постель? Это, случайно, не предусмотрено спонсорским контрактом?

— Да не кипятись ты, — примирительно сказал Кренц. — Я просто обрисовал тебе обстановку. Просто поздороваешься с ним, скажешь пару фраз для приличия, и твоя миссия здесь выполнена. Я знаю, ты не любишь светские тусовки. Просто засветись перед этим напыщенным павлином. Ого, а рядом с павлином стоит настоящий красавчик! Хм, Бреннан должно быть подцепил здесь, в Берлине, нового любовника. Этот похотливый павлин ни одной красивой молодой задницы не упустит. Так что береги свою, сынок.