Не он - "Алекс Д" - Страница 3

В итоге Тэмзин Саммерс спасла их брак в прямом смысле этого слова, и в благодарность они сделали ее крестной своих детей.

– Мы пережили эту трагедию, правда? – голос Тэм возвращает Лин из нахлынувших воспоминаний о временах сложных испытаний и погружает в другие, еще более тяжелые.

– Я пережила, – произносит Лин, взяв себя в руки. – Но не могу забыть о тех, кто не выжил.

– Ты и не должна забывать, – понимающе отзывается Тэмзин.

– Спасибо, что ты всегда рядом, – благодарит Лин, смаргивая набежавшие слезы. – Ты нашла Вука?

– Черт, точно! Лисенок, – восклицает Тэмзин. – Он был где-то здесь…

Пока подруга занимается поисками игрушки Эми, Лин снова отступает назад, оценивая свои труды. Теперь кажется все идеально. Наконец-то можно заняться собой.

Удовлетворённо выдохнув, Элинор направляется на кухню, по пути снимая ненавистный фартук и продолжая удерживать телефон возле уха.

Устало улыбается фотографии детей, примагниченной к дверце холодильника. На душе молодой женщины теплеет от одного взгляда на малышей. Старшему – Джонасу три года, и он полная копия отца, а малышка Милли пошла в Элинор.

«Такие же пухлые щечки, как у мамы», любит частенько приговаривать Крис, выразительно задерживая внимание на груди и бедрах жены, тем самым намекая на набранные килограммы за вторую беременность.

Элинор не обижалась, по привычке находя оправдания придиркам мужа. В его офисе наверняка полно худосочных длинноногих красавиц, – размышляла она, – и понятное дело, как любой мужчина, он непроизвольно сравнивает. К тому же Лин не собиралась отрицать очевидное. Ее фигура и правда округлилась после рождения Милли. Не очень сильно и именно в тех местах, где объем обычно считается достоинством, а не недостатком. Но при невысоком росте Лин муж почему-то находил его излишним, либо ему нравилось держать ее в тонусе. Это действительно давало Элинор некий стимул не расслабляться, держать себя в форме и помнить, что рядом с ней находится молодой и очень красивый мужчина, который всегда нравился и будет нравится женщинам.

Хотя, положа руку на сердце, надо признать – Кристофер тоже не лишен недостатков. Например, его легкая занудность, одержимость порядком и нежелание хоть как-то помогать ей с домашними обязанностями, секс, которого стало гораздо меньше с появлением детей, и поздние возвращения с работы, связанные с бешенным графиком и новой перспективной должностью, позволяющей содержать огромный загородный дом.

Элинор со своей стороны всячески старалась поддержать мужа, понимая, какую колоссальную ответственность он несет на своих плечах. Для нее это не было такой уж сложной задачей. Когда-то она точно так же заботилась об отце, и даже с появлением молодой мачехи мало что изменилось. Карен больше интересовали дизайнерские шмотки, светские вечеринки и салоны красоты, чем возрастной муж и пасынок-подросток. Наверное, еще и по этой причине Крейгу Бартону было так сложно отпустить дочь. Он и не отпустил, объявив, что Кристофер Хант ей не пара.

Лин ушла сама, не взяв ничего из родного дома и отказавшись от любой помощи, которую впоследствии предлагал отец.

– Ура, Лин! Я нашла Вука, – с триумфом звенит в трубке бодрый голос Тэми Саммерс. – Боже, какой он милый, – смеется подруга.

Тэм всегда такая жизнерадостная, полная сил и энергии, и наверняка фантастически выглядит в то время, как Элинор чувствует себя выдохшейся и измученной после долгих часов у плиты.

– Теперь ты можешь успокоиться насчет маленьких проказников и с чистой совестью настроиться на лучшую ночь в своей жизнь.

О да! Именно так Лин и поступит. Этот вечер просто обязан быть идеальным и оправдать все возложенные на него ожидания. Элинор не готовила сама больше года, искренне считая, что ее кулинарные навыки оставляют желать лучшего, но сегодня пришлось постараться и выложиться на максимум.

Звучит скучно и почти асексуально, но Кристофер не раз давал понять, что предпочитает домашнюю еду ресторанной, и в первые месяцы их брака Элинор много экспериментировала с рецептами. Не всегда удачно. Иногда абсолютно несъедобно. Но зато от души. Тогда ей хотелось сделать для него все, что угодно. Не ради похвалы. Вовсе нет. Это была безусловная потребность – делать любимого мужчину счастливым даже в мелочах.

– Позвони мне, как они уснут? – закончив ностальгировать по прожитым годам и перебирать в голове актуальные проблемы, Элинор возвращается к диалогу с подругой. – Мне так будет спокойнее.

– Конечно, Лин. Отожги, малышка. Ты это заслужила. Вы оба это заслужили.

– Спасибо, – Лин искренне улыбается, переводя взгляд на совместную фотографию с мужем, стоящую на полочке кухонного гарнитура.

Снимок сделан в день свадьбы. Элинор могла бы назвать его самым счастливым в жизни, если бы не одно огорчающее обстоятельство. Отец не принял приглашение на свадьбу и даже не позвонил.

Крейг Бартон считал брак дочери и сына садовника мезальянсом. И даже годы спустя он относился к Крису, как к сорняку, оставленному в семейном саду уволенным садовником. До самой своей смерти Бартон лелеял надежду, что в жизни дочери появится кто-то более достойный, чем Кристофер Хант. Кто-то более успешный, благополучный… Кто-то более подходящий.

Если бы Крейг Бартон только знал, чем обернется его упрямое нежелание видеть будущее любимой дочери Элинор рядом с Кристофером Хантом.

Наручные смарт-часы на запястье Лин издают короткий звук, оповещая о входящем сообщении от мужа:

«Я опаздываю, Эль. Задержусь на полчаса. Не злись. Используй это время, чтобы поразить меня.»

Черт, она совсем потеряла счет времени. Впервые опоздание мужа Элинор восприняла как подарок. Еще более ценный, чем огромный букет белых роз, доставленный утром.

Лин в панике посчитала оставшиеся минуты. Результат ее не успокоил. До возвращения мужа не больше часа, а она все еще взмыленная, лохматая и неодетая. Идеальная жена начала бы с салона красоты, а не с кухни. Она бы так и сделала, но утром ей нужно было отвезти детей подруге в город, а это два часа пути туда-обратно.

– Срочно в душ, – вслух озвучив свои дальнейшие действия, Элинор с девичьей прытью бежит наверх.

Не удержавшись, с соблазном заглядывает в опустевшую детскую, залитую багровым предзакатным светом, льющимся через панорамные окна. Именно здесь она наблюдала самые потрясающие в своей жизни закаты и рассветы. Если бы Лин могла нарисовать все это невероятное буйство цветов и оттенков. Жаль, что ее способностей хватает исключительно на лица людей, но и портерную живопись Лин пришлось забросить…

Окинув взглядом просторную детскую, она невольно вспомнила, что эта комната должна была стать ее мастерской, но почти сразу после рождения Джонаса Элинор пришла к выводу, что к творчеству вряд ли сможет вернуться в ближайшие лет… восемнадцать, а потом почти сразу забеременела Милли, и ее мастерская окончательно и бесповоротно превратилась в детскую.

Лин посмотрела на аккуратно заправленные кровати детей, и материнское сердце болезненно сжалось от необъяснимой тревоги. Она знала, что заберёт детей утром, но на душе все равно ощущалась беспокойная тяжесть.

– Мамочка скучает по вам, – разгладив складку на покрывале Джонаса, с тоской произносит Лин. Присев на краешек кровати, она берет огромного плюшевого белого медведя, подаренного мужем на первый день рождения сына, и, обняв большую игрушку, зарывается лицом в мягкую искусственную шерсть.

– Не скучай, Барни, утром твой дружок вернётся, и мы все вместе поиграем, – посадив мишку на место, Лин посмотрела в единственный стеклянный глаз Барни. Второй Джон оторвал пару дней назад и случайно уронил на пол. Они обыскали все углы комнаты, даже Милли принимала участие, резво ползая на четвереньках и радостно сопя, но увы, совместные поиски не увенчались успехом. Элинор пообещала расстроенному сыну, что обязательно купит Барни самый красивый новый глаз, но совершенно забыла об этом, возвращаясь от Тэмзин. Мысли о муже и подготовке к юбилею вытеснили из головы все остальное.