Притворись, прошу! (СИ) - "MMDL" - Страница 13

— Общается по телефону с няней Рины.

— Могли бы ее с собой взять. Она забавная девчонка.

Услышав комплимент, Отис добродушно улыбнулся, будто лучшей похвалы нельзя было и сыскать.

— Я говорил Саре то же, но это было всецело ее решение. И отчасти я его понимаю! Даже если в течение всей поездки с Риной возился бы я, она б все равно подрывалась к нам каждые пять минут: предложить Рине сока, подтянуть ее носки, то заставить надеть куртку, то упросить снять, чтобы она не спарилась… Сара — хорошая мать. И отдохнуть от каждодневных материнских забот она бы не смогла, будь Рина с нами. Да и развлечения у нас запланированы не для детей: не на дегустацию же вина ее вести, а про катание на лодках я вообще молчу — спина холодным потом покрывается, как воображение рисует Рину, падающую в воду…

— Это потому, что и ты — хороший родитель.

Мы остановились у нужной двери, и Отис зашарил по карманам, выискивая ключ. Мимо, звеня колокольчиком на ошейнике, пробежала бежевая собака, и мы оба проводили ее удивленными взглядами.

— Я уж подумал, что до галюнов напился, — рассмеялся я, и Отис искренне поддержал мое веселье. Ключ в замочной скважине щелкнул — распахнулась дверь. Стоило мне увидеть номер, и улыбка смылась сама собой.

Нет, в принципе — в принципе! — он был в порядке. Такой типичный номер захолустного отеля с сумасшедшим количеством цветочных узоров на подушках, обоях, шторах, лампах — в общем, на всем, что не было деревом. Собственно говоря, все наполнение этой комнаты было или деревянным, или в цветах приглушенных тонов. И я к этому относился без раздражения, ведь все могло быть хуже: за этой скрипучей дверью мог оказаться номер для новобрачных или комната секс-мотеля, где яркие красные сердца и зеркальные поверхности заставляют глаза вытекать из глазниц. Но все же…

— Боюсь спрашивать, но почему всего одна кровать?.. — Я озвучил вопрос, заранее зная ответ на него. Так что лишь опустошенно плюхнулся в удивительно жесткое кресло, обтянутое грубым текстилем. Бутылка глухо позвала меня, и я опустил уровень виски в ней до середины этикетки.

— Номера бронировала Сара, — пожал плечами Отис. Его сумка заняла второе кресло, а сам он со страшным скрипом бросился спиной поперек кровати. — Я же не мог попросить ее заказать номер с раздельными кроватями: она считает, что мы уже достаточно продолжительное время встречаемся. Было бы подозрительно, спи мы не вместе.

— Давай сейчас звякнем на ресепшн и попросим принести раскладушку хотя бы…

— Сара узнает — проблем не оберемся. Чего тебе неймется? — взглянул на меня Отис из-под нахмуренных бровей. — В походах же наши спальники лежали рядом, а палатки были не особо больше этой кровати.

Так-то он был прав, и я, признаться, сам уже не понимал, отчего бешусь и кому пытаюсь что-то доказать… Его проницательные глаза неотрывно следили за мной, но я не имел ни малейшего понятия, что могу или должен Отису ответить. Отложить этот разговор показалось лучшей идеей, так что я, имитируя глубокий пофигизм, кое-как выбрался из кресла под адские деревянные трели и скрылся за дверью совмещенного санузла. Скрученные рулетами белоснежные махровые полотенца послужили мне подушкой, и, поудобнее расположившись в ванне, я пригубил прихваченную бутылку. Высокий бесцветный потолок стал полотном для оживающих воспоминаний, и мне пришлось закрыть глаза. Да только и это не помогло. Ментальная стена была на месте: прижимаясь к ней спиной, царапая о кирпичную кладку кожу, я с ужасом осознал, что пятиться больше некуда — пора взять себя в руки и выбрать ярлыки. Ярлыки — это благо. Без обозначений, коротких и точных, мир бы сошел с ума, люди бы не знали, что делать. Как я сейчас.

Ну же, Кэмерон, будь честен хоть с самим собой… Честен и откровенен, что вовсе не одно и то же.

Я не просто помнил события минувшей пьяной ночи… Моя правая рука будто бы все еще держалась за мягкие волосы новичка; его губы словно бы продолжали сжимать мой член — и да, да, черт возьми! — даже просто думать об этом приятно!

Стиснув стекло до белизны кожи, я поднял бутылку, но передумал швырять ее в стену: осколки бы осыпали меня с головы до ног. Да и виски там еще достаточно… Надо бы это исправить…

Выпивка приятно обожгла глотку, и я выдохнул прямо в горлышко. Ванную наполнил эхом низкий свист; в тот миг я был в такой кондиции, что и подобная малость смогла меня взбодрить.

И что же дальше? Я проговорил то, что чуть ли не кулаком утрамбовывал в самые легкие. Какой следует лепить ярлык? Я не возбуждаюсь, глядя на мужиков или думая о них, — значит, я не гей, и слава Богу! Бисексуальность тоже, полагаю, можно исключить?.. Тогда, выходит, я — «тупое животное», как сказал бы Отис?.. Стоило парню с не отталкивающей внешностью сделать мне заманчивое предложение, и я, честно говоря, сразу же согласился — внутри, в голове, не озвучивая это даже мысленно, но согласился. И с этого момента уговаривали меня уже двое: Ларри — и я сам…

«Тупое животное…»

Рука, лежащая локтем на бортике ванны, медленно выпускала бутылку. Наконец, выскользнув из моих ослабевших пальцев, она мягко упала на заменяющее коврик полотенце, и махровая ткань потемнела, пропитываясь остатками виски.

Почему-то шумела вода. Почему-то рулон из полотенца под моей шеей — единственное, что касалось моего обнаженного тела. Я высунул ногу из воды, и идеально теплый поток из крана начал разбиваться на целый фейерверк брызг о большой палец. Какой релакс… Только не помню, когда я разделся и набрал ванну… Я же выпил: не настолько я идиот, чтобы ложиться в воду под градусом — так и утонуть недолго!..

Дверь беззвучно открылась, как будто за мое отсутствие в комнате кто-то успел смазать петли.

— Не заснул? — с улыбкой на губах спросил Отис и оперся плечом на захлопнувшуюся дверь.

И как позволил мне-поддатому принимать ванну! Разумеется, за свои поступки и решения отвечаю только я, но за десять лет нашей дружбы я привык полагаться на его ответственность и рассудительность. Так где же они?

Отис тем временем закатал рукава белой офисной рубашки и присел на корточки возле моих ног.

— Что, будешь здесь сидеть, пока я не протрезвею? — ухмыльнулся я, ерзая затылком по полотенцу.

— Зачем же. Опь­яне­ние — это сво­бода. Очень мно­гое мож­но спи­сать на ал­ко­голь…

Стоп. Я подозрительно сощурился. Я ведь уже слышал похожие речи…

Ладонь Отиса опустилась в воду, с нажимом касаясь моего пресса. Смотрящие на меня глаза были темны и непроницаемы; тонкие розовые губы скривила усмешка, которую раньше я никогда не видел на этом лице. Неужто так я представляю себе его похоть?.. Сильные пальцы за пару-тройку секунд добрались до груди и столь же неспешно вернулись обратно.

Ниже…

Ниже…

Опусти руку ниже…

Усмешка Отиса переросла в ликующую улыбку победителя, и невероятно горячая — просто обжигающая рука обхватила мой член. Я резко сел, и полотенце из-под головы упало в воду. Затрещала ткань, когда я вцепился в воротник Отиса и притянул к себе. Лицом я чувствовал тепло его дыхания…

Я вздрогнул и ударился локтем о бортик. Повинуясь неясному дежа вю, я сел, и махровые рулеты мягко скатились под мою спину. Как и полагается, я был в одежде. И в ванной — один…

========== Глава 11 ==========

Склонившись над раковиной до боли в пояснице, я плеснул в лицо ледяной водой и поднял глаза на сбитое с толку отражение.

Что это, мать твою, было?!.. Отис… и я… Что?.. Бред… Это был кошмарный сон, не более… Чтобы глубже проникнуться этой удобной истиной, я одарил себя крепкой пощечиной и рвано выдохнул, сплевывая капли водопроводной воды, стекшие с волос. Со снами всегда так… Приснится какая-нибудь несусветная чушь, и потом ближайшие дни будешь думать только о ней, не сможешь, как бы ни пожелал, выбросить из головы… Это все вина Ларри: его минет засел у меня в подсознании и вылез в сновидении такой неадекватной фантазией. А Отис… Он последний, с кем я говорил перед тем, как вырубиться в ванне, вот и привиделся. Отлично. Все сошлось. И нечего мусолить больше эту тему.