Когда Черт в твоем Омуте — Дешевка (СИ) - "Grafonorojdennuy" - Страница 11

— Бывай, мелкий, — не остался в долгу Данко, стиснув его за плечи.

Одеяло у них забрали, и Аллег всю дорогу мелко подрагивал, держась за локоть Томми. Так было не очень удобно — разница в росте давала о себе знать. Зато пацаненок был свеж и невозмутим — пружинисто шагал по асфальту, будто на прогулке, и с явным удовольствием сел за руль старенького, но хорошо отделанного «форда». Томми усадил Аллега на заднее сидение, а сам занял место рядом с водителем. Назвал адрес, и паренек, понятливо кивнув, завел двигатель. В дороге они разговорились.

— Все никак не привыкну к его манере, — признался пацаненок, имея в виду Данко. — Вроде рычит, вроде хмурится, а потом как вдруг улыбнется да по плечу похлопает, мол, «молодец!».

— У него такое кредо, — ухмыльнулся Томми. — Не умеет он быть радушным, хоть убей. Не волнуйся, как привыкнешь, тебе даже нравиться будет. С ним любое дело влет решается — только зыркнет, все моментально достают из карманов кредитки, мобилки и женские трусики. А уж если заговорит, о-о-о… Словом, прирожденный коп.

— Да-да, — расхохотался мальчуган. — Эт точно.

На подъезде к квартире Томми вдруг посетила одна неожиданная и довольно приятная мысля. Посидев и почесав репу, парень обернулся к Аллегу. Тот осоловело глядел перед собой покрасневшими глазами. От его вида сердце неприятно кольнуло, и Томми тихонько спросил:

— Аллег, может, это… ко мне?

— М? — вскинулся мужчина. — Что?

— Может, у меня останешься? — попонятнее спросил парень с затаенной надеждой. — У меня таблетки есть, тебе поспать надо… Ты до дома ещё часа два трястись будешь. Давай переночуешь у меня?

Мужчина смотрел на него глазами, мутными от перцухи и усталости. Он несколько раз моргнул, явно переваривая информацию и пытаясь сделать какие-то выводы. Пару раз открывал рот, силясь что-то сказать и… в конце концов пожал плечами, устало вздохнув:

— Почему нет?.. Всего одну ночь… Он, наверное, не будет против…

Тихое «он» неожиданно сильно резануло слух. Томми замер на миг, после чего медленно кивнул и сел обратно. Им оставалось буквально двадцать минут.

Достаточно для того, чтобы себя сожрать.

========== 4 глава. И все из-за барана ==========

Этот разговор явно не предназначался для его ушей, и Томми чувствовал себя крайне скверно из-за того, что его подслушал. Он просто тихонько топал в ванную комнату по нужде, когда поймал своими любопытными локаторами доносящееся из гостиной, весьма недовольное:

— …Да ничего не произошло, хватит надо мной трястись!..

Парень замер около двери и весь остальной разговор простоял за ней, не в силах сдвинуться с места. Он понимал, что это неправильно, понимал, что поступает, как свинья — но ничего с собой поделать не мог. В щелочке полуприкрытой двери были видны лишь крохотный кусочек телевизора, ножка кофейного столика и левая рука Аллега. Что, впрочем, нисколько не помешало Томми уловить часть жестов, почти все слова и основную суть разговора.

— …Я был на работе. У меня тут просто завал… Да, в офисе. У нас есть диван… Немного… Боже, ну ты и… Слушай, со мной все хорошо, понятно? Я не свернулся в вопросительный знак, не околел, не закостенел, не… Нет! Ничего подобного… Ну, а где ещё я могу быть? У любовницы?.. Перестань! Это же просто смешно. Кому я нужен?.. Ну, кроме тебя…

Сердце Томми ухнуло куда-то вниз, а слух стал ещё острее. И вроде бы ничего особенного Аллег не говорил. Все обыденное, бытовое: предложил купить чего-нибудь в магазине, спросил, как прошла ночь «без хозяина в доме», беспокоился о ком-то по имени «Минни» (вскоре из контекста стало понятно, что говорит он о домашнем животном — той самой кошке, наверное). Но с каждой минутой диалога, с каждой последующей фразой его голос менялся — становился ниже, теплее. Ласковее. Было понятно, что разговаривает он с кем-то близким, с кем-то, кто ему по-настоящему дорог.

Томми ретировался ещё до того, как Аллег положил трубку. В ванной он хлебнул холодной воды и вымыл лицо горячей, жгучей как кипяток. Расчесал мокрыми пальцами свои лохмы. Заглянул в зеркало. Из него на Томми смотрел светлокожий темноволосый парень с серо-зелеными глазами. Не красавец, не урод. Не примечательный, но и не блеклый — может, даже немного симпатичный: папаша как-то сказал, что все люди симпатичные, пока молодые. Или, быть может, это был Аллег?.. Нет, Аллег говорил, что лицо у него интересное. «Особенно эти твои скулы, — улыбался мужчина. — Точно как у аристократа».

Аристократа. Угу. Только если в тридцатом колене. Да и кому ли не плевать на это сейчас? Кровь уже ничего не значит — главное только соображалка да деньги. А ещё здоровье, наверное. Парень в зеркале не выглядел здоровым: землистая кожа, светло-серые круги под покрасневшими глазами, разбитые потрескавшиеся губы. Опухший нос пульсировал, левое колено гудело, и ладони неприятно нарывало. Да уж. Веселая выдалась ночка.

Глубоко вздохнув, Томми вышел из ванной. Он уже поставил чайник на плиту и раскладывал чайные пакетики по кружкам, когда в кухню вошел Аллег. Парень бросил на него короткий взгляд и криво усмехнулся:

— Хреново выглядишь. Доброе утро.

— А ты умеешь поднять настроение, — хмыкнул в ответ мужчина, тяжело опускаясь на старенькую кушетку около стола. — Как нога?

— Нормально, — мотнул головой парень, и колено, как назло, укололо тоненькой иголочкой боли. Он заглянул в холодильник. — Суп с курицей? Или овсянка с медом?

— Давай суп, — сказал Аллег и добавил после паузы. — Ничего твердого в меня пока не влезет.

Томми молча состряпал две одинаковые порции. У него тоже не было особого аппетита. Чайник завизжал, громко и противно, и парень поспешил его вырубить, морщась и недовольно пыхтя.

— Вот это голос, — скривился Аллег, прочищая ухо указательным пальцем.

— Скажи маме спасибо, — ухмыльнулся парень. — Боялась, что я не услышу, если в другой комнате буду. Она так однажды полкухни спалила.

Аллег хохотнул, но как-то без огонька. Выглядел он сонным, помятым и каким-то… прибитым, что ли. Потерявшим ориентацию в пространстве. Томми догадывался, что сам выглядит сейчас точно также. Завтрак прошел в молчании. Чуги пришел под самый конец и лег в ногах у Аллега, позевывая.

— Что, уже папка не нужен, да? — пробурчал Томми, глядя на то, как мужчина поглаживает пса по холке. — Променял его на чужого мужика.

— Папка далеко сидит, — слабо улыбнулся Аллег. И поежился. — Да ещё и под окном…

Томми молча встал и закрыл форточку. С утра и правда было прохладно, но он не проветривал с прошлого вечера — нехорошо, особенно когда в квартире человек, страдающий мигренью. Парень бросил взгляд на один из кухонных шкафчиков. Обратился к Аллегу:

— Как голова? Таблетку дать?

— Нет, спасибо, — махнул рукой Аллег, скривившись. — Мне уже лучше.

— По тебе не видно, — заметил Томми.

Он не врал. Лицо у мужчины было неприятного белесого оттенка, из-за чего синие круги под глазами казались особенно темными. Белки глаз покраснели, кожа вокруг глаз опухла. Тонкие волосы растрепались, одежда после сна была в беспорядке, и на кушетке мужчина сидел нетвердо, неловко, слегка развалившись. Сейчас он выглядел ровно так, как говорил когда-то сам — лет на пять-шесть старше.

Отталкивало ли это? Ну… Томми случайно бросил взгляд на руку Аллега, которая вяло мешала суп в неглубокой тарелке. И завис. Словно загипнотизированный, он следил за тем, как подрагивает ложка в слабых пальцах, как едва сжимает блестящий алюминий белая ладонь… и в какой-то миг невероятно смутился. Ему показалось, что он смотрит на что-то личное, интимное, не предназначенное для чужих глаз. Его посетило чувство сродни тому, что пришло к нему во время случайно подслушанного разговора в гостиной. Только теперь оно было в разы сильнее, острее. Трепетнее.

Томми тяжело сглотнул и прикрыл глаза, пережидая нежданно обрушившуюся на него волну влечения. Накрыть бы его чем-нибудь теплым, притиснуть поближе, коснуться сухих посеревших губ…