Дети Левиафана (СИ) - Киров Никита - Страница 12

Поводырь посмотрел на Эйнара и что-то прошептал слепцу на ухо. Тот нахмурился.

— А теперь идите, добрые люди. Идите с миром.

Редкие зрители разошлись. За деревней раздался ещё один залп, довольно жиденький.

— Если ты храмовник, признайся сразу, — сказал священник.

— Я не храмовник, — ответил Эйнар.

— Значит, антрубер. Тем лучше, у грабителей руин есть хоть какая-то порядочность. Васур рассказал о вчерашнем.

— Он умеет говорить?

— У тебя память ещё хуже, чем у меня. А я точно помню, что упоминал об этом.

— И что он рассказал?

— О забытых людях в древнем бункере. О погибших ночью. Другие смертны, да. Но я не другой, я буду жить всегда.

— Что?

— Знает, от тупых вопросов люди тупеют, — слепец нахмурился. — Васур иногда говорит стихами. Мальчик расстроился. Этот мир несправедлив для таких, как он.

— Не только для него.

Священник хмыкнул.

— Так и есть. Я потратил всю молодость, говоря людям об ошибках Старого мира. Пока не понял, что никто не знает, что это за ошибки. Но они повторяются, а я видел слишком… не смейся.

— Я не смеюсь, — сказал Эйнар.

— А я видел слишком много трупов в своё время. Каждый из них считал, что прав именно он, но правда не всегда может спасти жизни. Те люди, что напали… у них своя правда, раз они готовы умирать за неё.

Васур отворачивался и пялился в землю, как стеснительный ребёнок. И как он видит через эти заросли волос?

— Он разбирается в руинах.

— Ты тоже.

— Он открыл дверь.

— Это не преступление, — слепец хохотнул. — По крайней мере, до тех пор, пока она кому-нибудь не принадлежит.

— Ты меня услышал. Вам надо быть осторожнее. Я рад, что ты не грозишь мне и ему костром, но твой поводырь — погонщик боевой машины. Если о нём донесут…

— А кто донесёт? Пепельники не боятся старинных теков, они живут с ними с детства.

— Мог донести я.

— Тогда бы он с тобой не пошёл, — священник потрепал Васура по плечу. — Он ходит только за добрыми сердцами.

Эйнар засмеялся.

— Что-то он так себе разбирается в людях.

— Ты заперт в клетке своей вины. Прутья настолько толстые, что даже я их вижу. А ты за ними не видишь ни хрена. Ты ещё больший слепец, чем я.

Несёт какую-то чушь.

— Просто будьте осторожны, — Эйнар поднялся и отряхнул штаны.

— Мы и так осторожны, антрубер. Но спасибо за заботу.

Уши болели от ружейного огня, глаза слезились от дыма, но воспоминания о первом бое почему-то не возвращались. Но они вернутся, в самый неподходящий момент.

Лесорубы ощетинились копьями и изображали какое-то подобие фаланги, а те, кто мог попасть в сарай хотя бы с десяти шагов, стреляли из мушкетов. Нечего и думать о втором залпе, мало кто может перезаряжать оружие без ошибок: у большинства не получается отмерить нужного количества пороха на полку, они постоянно задевают друг друга локтями, а один так закинул в мушкет десять пуль подряд.

— Ведут себя ещё хуже, чем ночью, — пожаловался Людвиг.

Они с Дитрихом отошли в тень, поесть и отдохнуть. Одолженная рубашка провоняла потом и горелым порохом. Надо попросить кого-нибудь нагреть воды, чтобы помыться. Ханна наверняка придёт вечером поболтать и нужно бы заранее придумать, о чём говорить.

— Дай им время, — прохрипел старый рыцарь. Пришлось слишком много кричать на туповатых подопечных.

— Его нет, — Людвиг разбил варёное яйцо об эфес меча. — Уже через несколько часов стемнеет. Они придут.

— Я не сомневаюсь. Как самочувствие, мой друг?

Эйнар, ещё более мрачный, чем утром, кивнул и левой рукой попытался оторвать ломоть хлеба. Людвиг помог, но обидевшийся на что-то нордер не поблагодарил. Как всегда, он положил топор рядом.

— Их командир меня беспокоит, — продолжил Дитрих.

— Выглядит опасным, — сказал Людвиг. Шлем с полумаской, кольчуга с пластинами, круглый щит и топор. Тот, кто хоть раз видел ютландских водоходов, легко угадает, откуда этот человек. — Но меня беспокоит другое, мы слепые и ничего не знаем о враге.

— Некому идти, Эммерик. Ты нужен для обороны, я слишком старый и громкий, а господин Губерт ранен.

— А я так хотел, — прошептал Эйнар и поморщился.

— А про лесорубов я уже говорил, — Дитрих не услышал нордера. — Их поймают, а потом замучают. Я предлагаю ждать. Время на нашей стороне, а не на их. Вряд ли в ущелье есть нормальная вода и еда.

— Посмотрим, — Людвиг смахнул крошки с колен. — Губерт, а раненые в порядке?

— Угу.

— Мы больше не будем сегодня стрелять. Поспи.

— Угу.

Эйнар поднялся и ушёл, захватив топор. Дитрих посмотрел вслед.

— Он же нордер?

Людвиг вздрогнул от неожиданности.

— Почему ты так…

— Только нордеры кладут топор рядом, когда едят. И выговор, хоть и слабый. Если честно, я бы на твоём месте не связывался с ним. Они хорошие бойцы, но слишком вероломные…

— Сэр Дитрих, ваши обвинения не имеют под собой никаких оснований!

— Я не обвиняю, что ты, мой друг? — рыцарь Пепла примирительно поднял руки. — Ты его знаешь, а мне достаточно слова. Если скажешь, что ему можно доверять, я к этому вопросу больше не вернусь.

— Он мой друг и я доверяю ему свою жизнь!

— Значит, и я буду.

— Только оставь это в тайне, — попросил Людвиг.

— Конечно. Только лесорубы и сами не слепые.

Дитрих почесал усы.

— Не хотел тебя обидеть, — сказал он. — Просто старый и мнительный. Воюю всю жизнь, вот и привык полагаться только на соратников. Вижу, что тебе можно доверять. А друг твой хоть и боялся, но сражался. Я в первом бою вёл себя иначе, — он хмыкнул.

— Где ты воевал?

— В Винвалии. Война Хрустальной и Сапфировой Звездой, я тогда был не старше тебя. Первый бой, всё мечтал о нём. Думал, что обязательно прославлюсь, — рыцарь-предвестник улыбнулся.

— И что случилось? — Людвиг отложил недоеденный кусок хлеба.

— Ну что может случиться, когда вражеской армией командует сам Одноглазый Демон из Эндлерейна? Первая встреча, но не последняя. Красные плащи прорвали строй и разметали нас по всему полю. Драпал так, аж в ушах свистело, от страха имя забыл. А штаны пришлось потом выбросить, — он засмеялся. — Это сейчас смешно, тогда-то не до смеха было. Но это не самое страшное поражение.

Рыцарь грустно вздохнул.

— Когда советник короля починил древнее оружие и сбил Дракона Запада, мы отправились в логово Левиафана, чтобы покончить с ним. Но он позвал Демона на помощь. Мы тогда в резерве были, панцирная и наёмники-аниссары. Никто не ожидал, что красные плащи ударят нас в тыл. Пытались их удержать, да не смогли. Старого короля потеряли, — Дитрих отпил воды. Рука едва заметно тряслась. — Аниссары до сих пор стыдятся, что их отряд не выстоял. А Одноглазый Демон забрал голову короля и отвёз Левиафану. У меня друг был хороший… кстати, тоже Эммерик, он погиб недавно. Красные плащи его в плен тогда взяли. Чудом сбежал. Потом стыдно было, я-то в порядке, а с ним такое сотворили.

Он уставился на остатки обеда, но будто смотрел куда-то очень далеко.

— Я вот когда новобранцам рассказываю о своих поражениях, никто не верит. Говорят, да невозможно, чтобы сам сэр Дитрих боялся. А я боюсь. В страхе ведь нет ничего постыдного. Главное, жить дальше, в жизни не только победы есть. Пытаюсь это молодняку вбить, но они меня не слушают, считают себя бессмертными, а потом уже поздно.

— Так и есть, — ответил Людвиг. — А вы были в последнем бою в долине?

— Да. В этот раз всё пошло иначе. Аниссары поклялись тот позор искупить, теперь в любой войне нам на помощь идут, самых лучших отправляют. Пришли и сюда. По правде, я думал, что и эту битву проиграем. Вот только новый герцог другой. Старый Демон всегда придерживал элиту и выжидал. Если подходящего момента не было, он не принимал бой и отступал. А вот новый герцог отправил гвардию прямо в лоб, на укрепления, где засели стрелки и аниссары. Так красные плащи и проиграли. Мы отомстили за старого короля.