Наваждение (СИ) - "Drugogomira" - Страница 28

— Погодите, Ксения.

Ксюша резко обернулась, сердце замерло. «Что?». Врач протянул руку и пальцами аккуратно снял перо с ее макушки.

— Извините, не могу на него спокойно смотреть, — улыбнулся он краешками губ. — Вот теперь спокойной ночи.

«Чудо… В перьях. Довольно милое…»

Нет, в таком ключе он себе о ней думать запрещает.

Комментарий к Глава 8 // Когда снег начнется В названии главы – Земфира

====== Глава 9 // «Как она там?» ======

10 июля

Следующий день пронесся на космической скорости. У Юры была запланирована обширная программа в городе и ранний выезд, но каким-то чудом ему удалось пересечься в лобби с Юлей. Точнее, она сама его отловила у бара за чашкой кофе.

— Юрий Сергеевич, утречко доброе. Вы вчера вроде хотели о чем-то со мной поговорить? — начала горничная с места в карьер, нервно озираясь по сторонам.

Юра поставил чашку с эспрессо на блюдце. Она появилась вовремя: врач как раз думал о том, стоит ли оставлять Ксению без присмотра после вчерашнего неспокойного вечера или все же следует перенести свой выходной на день или два вперед. Эти свободные дни для него критично важны: и так все горит. Но на сердце было неспокойно. Он полночи проворочался, думая о своей подопечной, о том, в каком состоянии она находится менее, чем за месяц до счастливого события. О ярости, с которой она расправлялась с этими подушками, о перьях в ее волосах, отчаянии в глазах и о ее выборе. Слезы-то, похоже, опять с ненаглядным её связаны. Во что она собирается превратить свою жизнь? И, главное, зачем?

— Да, Юля, доброе утро! Хорошо, что Вы меня нашли. За Вами что, кто-то гонится? — врач, нахмурив брови, театрально оглядел полупустое лобби.

— Пока нет, но если Валентина засечет меня тут без дела, мне точно прилетит. Так что Вы хотели-то?

— Хотел попросить Вас об одолжении, Юля. У Ксении сейчас, насколько я вижу, очень непростой период в жизни, большое количество стресса, который пагубно влияет на ее здоровье и душевное состояние. Увы, делиться причинами, его вызывающими, со мной она не торопится, приходится пробираться наощупь. Постоянно находиться рядом я тоже не могу: сегодня мне нужно уехать в город, да и Льву Глебовичу внимание неплохо бы уделять. В общем, я хотел попросить Вас за ней присмотреть, по возможности. Она явно нуждается в общении с близкими людьми, в смене обстановки, в позитивных эмоциях. Приглядите, пожалуйста… Повнимательнее, — Юра красноречиво посмотрел на рыжую девушку. Вдаваться в подробности по поводу питания не хотелось – в его понимании это выглядело неэтично: если Ксения ей сама не рассказывала, то и он не в праве. Помешкав немного, мужчина протянул горничной свою визитку: — Здесь мой номер. Если вдруг что-то случится, если возникнут какие-то проблемы, звоните. А то от подруги Вашей не дождешься.

Юля растерянно взяла карточку, убрала ее в нагрудный карман и с недоверием уставилась на врача.

— И что, Вы хотите сказать, что даже не спросите меня, что я обо всем этом знаю?

— А что Вы об этом знаете? — мгновенно уцепился за возможность получить хоть какую-то информацию Юра. Если уж она сама желает поделиться наблюдениями, грех не воспользоваться… Он планировал закинуть эту удочку позже – какая удача!

— Нууу.., — Юля замялась, — Только не говорите ей, что это я Вам сказала!

— Разумеется, — заверил ее врач. — Если у Вас есть какие-то соображения и Вы готовы их изложить, я буду только благодарен. На Льва Глебовича надежды у меня нет, увы, он не видит очевидных вещей. На Ивана её – тем более. Получается, только на Вас.

Юля опасливо огляделась по сторонам:

— В общем… Я так скажу… Мне кажется, она не уверена в том, что делает.

— Почему Вам так кажется? — так, это становится очень интересно! Сегодня определенно его день!

Юля слегка приблизилась и затараторила на пониженных тонах:

— Вот знаете, Юрий Сергеевич, если бы я замуж выходила, я бы сейчас – ух! А Ксюха – она какая-то потухшая. Такое ощущение, что ее не под венец, а на заклание ведут. Разве это нормально? Так не расколешь же, она сразу в себе замыкается! Рыдала вон вчера опять из-за мужика своего! Сама себя убеждает в том, что у нее паранойя! Свечку не держала – значит и не было ничего, мол, — Юля, кажется, уже не могла себя остановить, — Ванечка ее этот вечно сухим из воды, походу, выходит. Она ж тогда в клубе почему на Вас накинулась-то!?

— Почему? — эхом отозвался Юра…

— Так потому что этот козлина…, — снова в запале начала Юля и вдруг осеклась, с прищуром уставившись на врача. — Так! Стопэ! Вы что, все-таки всё помните?

«Твою! Мать!!!»

Врач был настолько поглощен тем, что сейчас слышит, что совершенно не осознавал собственной реакции. Бдительность в этот момент ему отказала, крючка с «безопасной» стороны он отчего-то не ждал. Это «почему» вылетело на автомате, вылетело очень естественно, ведь он и сам бы хотел получить ответ на этот вопрос. Сосредоточившись на поступающей информации, врач впитывал каждое слово – и забыл про осторожность. Лишь через секунду он осознал, что только что себя сдал. Так глупо, так опрометчиво – развесил уши! Попытаться дать заднюю?

— О чем Вы, Юля.., — уставился Юра на нее вопросительно. — О чем таком я должен помнить?

— Комиссарова, вот ты где! — на все лобби раздался властный женский голос. House-keeping менеджер стояла в двух метрах, руки в боки, и сверлила горничную испепеляющим взглядом.

— Да, Валентина Ивановна, иду я уже, иду! Вы мне дурачком-то не прикидывайтесь тут, Юрий Сергеевич! — прошипела девушка, — О том!

— О чем «о том»!? — врач с грохотом поставил чашку с кофе на стол, демонстрируя иссякающее терпение, — Я просто на автомате повторил за Вами, эта история мне очень важна для понимания… Слушайте, Юля, к Вашей подруге и так на хромой козе не подъехать! Каждый сантиметр завоевывается с боем. Я ей уже 5 раз повторил, что ничего не помню, да будет Вам известно! И она, наконец, вроде как услышала. Это правда. Поверьте, у меня нет причин скрывать! Я действительно не понимаю, о чем речь, ума не приложу, что там такого могло быть. Я что-то натворил? — Юля стояла и смотрела на него с каменным выражением лица, показывая, что Ксюшу не сдаст, — Но если Вы сейчас побежите к ней с новостями, — врач изобразил в воздухе кавычки — о том, что «доктор-то твой все помнит», Вы мне порушите всё, чего за неделю удалось добиться. И подруге Вашей мне лично помочь уже не удастся. А судя по тому, что я вижу, сама она из этой ямы выбираться не собирается, только глубже себя закапывает. Так что советую Вам как следует подумать, Юля… Решайте.

Комиссарова, над чьей душой, притопывая ногой, вот уже две с лишним минуты стояла старшая горничная, смерила врача сканирующим взглядом…

— Я не знаю, что Вы замышляете, Юрий Сергеевич, — прошептала она угрожающим тоном, не сводя с него глаз. — Ну хорошо, допустим, я Вам поверила. Но если Вы ее обидите, я Вам вот этими самыми руками…

— Давайте без подробностей. Я понял. Поверьте, Вы не одна, есть ещё желающие… Звоните, если что… Присмотрите тут за ней сегодня.

— Комиссарова!!!

Ваня приехал каяться ещё до того, как солнце зашло в зенит. Точнее, не то чтобы каяться, разговаривать. Точнее даже не так – расставлять акценты и точки. Вид парень имел такой, словно хотел сообщить всему свету, что он хоть и хотел бы быть «выше всего этого», но «так больше продолжаться не может». Без пяти минут жену он застал в ресторане: та как раз собиралась расправиться с последней ягодой клубники в своей десертной тарелке. Воодушевленная поддержкой врача, испытывающая ощущение легкости после вчерашних зверских истязаний подушек, девушка мирно завтракала. Размер порции казался ей адекватным, ей не хотелось больше, в голове вертелись слова Юрия Сергеевича про «нижнюю границу нормы», оказанное доверие грело душу, как и понимание, что теперь она, по крайней мере, не одна со своими проблемами; Ксения даже сфотографировала натюрморт из ягод и творога и отправила фотку «Провокатору», на что получила сообщение с эмодзи в виде поднятого вверх большого пальца с припиской «Вы меня прямо радуете! Присылайте еще». Ситуация с посторонним запахом, который, как ей почудилось, исходил от Ваниной рубашки, перестала казаться Ксении катастрофичной, она успокоилась: всё же она не права, ей точно померещилось. Вокруг было слишком много людей и от всех, от всех чем-то пахло, ароматы смешивались, люди касались друг друга в этой огромной толпе гостей отца, она не знает, что за бзик на неё нашел. Дело осталось за малым – извиниться перед родным человеком… Она позвонит… Только позавтракает – и позвонит.