Зимний сон (СИ) - "Leya Li" - Страница 42

Успокоив разум, начавший было метаться от нахлынувших воспоминаний, Лань Чжань извлек из цянкунь гуцинь и приготовился играть расспрос.

Более трех лет он этого не делал.

Вернее, не так. Он играл музыку расспроса, но не вкладывал в нее ни капли духовных сил.

Сегодня он сделает это правильно и лишь с одной целью. Попробовать дозваться до Его души, если она не ушла на перерождение. Но почему-то была уверенность в том, что этого не случилось.

Запорхали пальцы над натянутыми струнами, взвилась над поляной музыка, сплетаясь с духовной силой человека её игравшего. Вверх, выше, она вознесётся в иные сферы, проникнет за грань миров, чтобы призвать оттуда душу. Чтобы человек, чьи пальцы её выводят, смог поговорить с этой душой.

Но мечется музыка в поисках. Нет среди сонма душ именно той, что так жаждет услышать музыкант. Спрашивают струны: вы видели его? Вы знаете его? Где он? Что с ним?

Нет ответа. Другие души лишь смеются от таких вопросов. Им чуждо всё. Человеческие чувства, страхи. Они ждут своего часа, чтобы вновь воплотиться, а до этого момента нет для них ничего важного. Дела живых остаются в мире живых. И им нет дела до этого человека и его вопросов.

Почему так? Почему он не отвечает? Почему нет и следа его души? Неужели она разбилась в ту ночь, рассыпалась вместе с телом на миллионы искр?

Это невозможно! Он отказывается в это верить!

«Я люблю тебя. Живи» – шептали его губы.

«Вэй Ин, если бы не эти слова и не А-Юань, я бы ушел вслед за тобой. Что мне делать в этом мире без тебя? Зачем мне этот мир, если в нем нет тебя?» – в полубреду шепчет Лань Чжань.

Он так ждал момента, когда сыграет расспрос. Он надеялся услышать его душу, поговорить с ним. Или узнать от других ушедших, что его Усянь уже вновь родился в этом мире. И тогда бы он отправился на поиски, чтобы защищать его на этом пути. Новая жизнь, новая судьба, но он хотел бы оберегать его, и неважно, в качестве кого – друга, названного брата и не обязательно возлюбленного. Лишь бы быть рядом.

Долго в эту ночь играл Ванцзи расспрос. Но ответ лишь один – тишина. Надо бы смириться, но он не может. Бьется сердце часто, не верит разум в то, что душа Вэй Ина исчезла безвозвратно.

Такого не может быть.

Он не верит. До конца своей жизни не поверит.

Множество раз он возвращался на эту поляну играть музыку расспроса. И всегда была ответом тишина.

И лишь однажды ему ответила проходящая мимо душа. Этот человек умер совсем недавно. Его аура показалась смутно знакомой. Злость на кого-то, непримиримый характер и несгибаемая воля. Эта душа словно знала его, Ванцзи, но не представилась. Она лишь рявкнула: «Он спит, либо зови лучше, либо не тревожь вовсе».

Когда Лань Чжань в тот раз вернулся в Облачные Глубины, то узнал, что от искажения ци умер Не Минцзюэ. Сичэнь пребывал в трауре, но у него была и радостная новость – Вэнь Цин беременна. Цижэнь радости не показывал, но выглядел довольным. Лишь глядя на Ванцзи его взгляд вновь становился холодным и разочарованным.

Лань Ванцзи же в этом мире радовал только А-Юань, чьи успехи в заклинательстве превосходили всех в его поколении. Гуцинем он овладел лучше всех, летал на мече выше всех и сражался с тварями тоже лучше всех. Его ум цепок, выводы делает быстро и может их обосновать. Красив до умопомрачения и свято соблюдает правила ордена. Правда, только перед старейшинами и представителями других орденов. Ванцзи, в обход всех правил и законов, научил Сычжуя думать в первую очередь головой, а не безоговорочно полагаться на правила ордена. И юноша превзошел всех, чем даже вызвал одобрение старика Цижэня. А-Юаня признали истинным сыном Ванцзи даже те, кто в этом сомневались.

Что ж, это лишь к лучшему.

Если бы ещё Он хоть раз ответил на его призыв.

Жаль, что в ответ одна тишина.

Музыка… такая знакомая… такая красивая… будто он уже слышал её не раз.

Надо проснуться… проснуться…

Но спится так сладко…

Здесь нет тревог и печалей, нет смерти и ненависти.

И нет любви.

Здесь нет ничего.

Одна пустота.

«Где я? Кто я?» – вопрошает одинокая душа.

«Вэй Ин… Вэй Ин… ответить мне», – доносится знакомый голос вместе с музыкой.

«Кто этот Вэй Ин?»

Почему ему знаком этот голос… это имя.

«Ответить мне… прошу тебя… хотя бы раз», – взывает голос, полный тоски и печали.

«Но, что мне тебе ответить? Кто ты? Кто я?» – спрашивает сонная душа.

Спать так сладко. Она так устала.

Но, вновь и вновь слышит душа эту музыку и этот голос. И была уже готова ответить на зов. И даже некие воспоминания проскользнули о той жизни, что она прожила там, в мире людей.

Такие нежные чувства.

Такая обжигающая страсть.

Что она помнит о той жизни? Что заберёт с собой в новую?

Любовь.

Преданность.

Нежность.

Боль от потери?

Нет, забыть… забыть эту боль…

Вдруг сонную дрему этой души нарушил новый голос.

Требовательный, не терпящий неподчинения. И одновременно отчаявшийся… Просящий…

«Вэй Усянь! Приди и отомсти за меня! Я больше не могу терпеть! Я дарую это тело в обмен на свершение мести! Приди же дух, невероятной ярости и мощи!» – из мира людей взывал человек.

«Невероятной ярости и мощи? Это не ко мне… я не желаю никому зла», – успела подумать душа, прежде чем ее призвали в мир живых.

Вдруг сердце сбилось с размеренного ритма.

Ванцзи встрепенулся, а Сычжуй удивленно посмотрел на своего отца, что расширившимися глазами уставился в стену напротив.

– Господин! – донеслось с улицы, – Господин, новая просьба о помощи. Сказали отдать Вам, – пролепетал юный адепт, останавливаясь у входа в библиотеку, где Ванцзи с А-Юанем занимались в этот утренний час.

– Что случилось? – спросил Сычжуй, что уже много раз с такими же молодыми, как и он, адептами отправлялся на помощь, уничтожая тварей разного уровня.

– В деревне семьи Мо творятся странные вещи. Твари сбегаются туда, словно их что-то или кто-то манит. Хозяева поселения просят помощи и как можно быстрее! – произнес адепт.

– Хорошо, – ответил Ванцзи, – Сычжуй, уведоми Цзинъи и других твоих приближенных о том, что сегодня мы отправляемся на ночную охоту. Я пойду с вами. Но разбираться с нежитью будете сами, я лишь проконтролирую. Вам всё ещё нужно набираться опыта.

– Да, отец, – ответил Лань Сычжуй.

– Передай семье Мо, что адепты Гусу Лань прибудут для оказания помощи не позднее завтрашнего дня, – обратился Ванцзи к адепту, что принес эту просьбу.

– Я передам. Вас будут ждать, – ответил тот и удалился.

Сердце всё так же трепетало, словно в предвкушении долгожданного… чего? Чего он так долго ждет? Неужели?

О… Ванцзи бы был счастлив…

Это было бы словно в сказке с грустной концовкой, в которой писатель всё же решил изменить финал.

Но нет… нельзя позволять себе надеяться, ведь вновь будет так больно… больно из-за того, что все надежды бессмысленны.

– Отец? – услышал он обеспокоенный голос Сычжуя, – с Вами всё в порядке?

– Да. Всё хорошо, – ответил Лань Чжань.

Но сердце не переставало биться часто, а душа вдруг затрепетала, словно о ней там… где-то далеко кто-то думал… думал и любил…

====== 16. ======

Холодно… Телу так холодно и неудобно. В воздухе витает насыщенный запах крови. Все конечности затекли и неприятно покалывают. Пошевелиться не удается, как бы не напрягался. Странно. У него ведь больше нет тела, чтобы оно болело и испытывало разные ощущения… Очень странно…

Разум уплыл во тьму…

– Хватит прикидываться мертвым! – словно сквозь толщу воды донесся неприятный визгливый голос, и мощным пинком его тело отбросило к стене, о которую он ударился спиной.

«Больно… Телу очень больно… Но откуда оно у него? Он ведь погиб в огне мощного взрыва, превратившего его останки в пыль… Откуда это знание о своей смерти? Он правда умер? А кто он?» – еле ворочаясь в голове, мысли, подобно многотонным камням, отказывались складываться во что-то более-менее приличное.