Карнивора (СИ) - Лейпек Дин - Страница 1

— Ты убила его. — Королева смотрела спокойно и холодно, и туманное голубое свечение, разлитое вокруг, отражалось в ее больших глазах.

— Помоги мне! — Руки дрожали, по ладоням пробегала судорога — но ничего не получалось. Магии не было.

— Ты убила его, — повторила Королева, — а теперь хочешь, чтобы я помогла тебе его спасти?

— Я не хотела!

— Конечно. Но ты хотела быть сильной и жестокой, не так ли?

Марика подняла глаза — но посмотрела не на Королеву, а прямо перед собой.

— Он тоже хотел быть умным и хитрым, — сказала она глухо.

— Ты права, — улыбнулась Королева. — И теперь настала пора платить.

В Кастинии считают, что солнце садится за горы Сантинел и встает из вод Жемчужного моря. Конечно, как и всякие жители столицы, кастинийцы крайне невежественны в вопросах географии, и потому не стоит всецело полагаться на их слова. Но в одном они правы. Никто не знает, где заканчивается Жемчужное море, и никто не знает, есть ли что-нибудь по ту сторону гор Сантинел. Разумеется, время от времени находятся умники, которым позарез нужно это выяснить — ну и кто из них вернулся назад? Правильно. Никто.

Горы Сантинел — это гряда неприступных пиков, а их предгорья — последний оплот цивилизации. Странный край, серый край, место колдовства и древних легенд. Из-за хребта в долину постоянно спускаются плотные облака, и потому холмистое предгорье так и называют — Туманный край. Большую часть года солнце бывает здесь редким гостем. Пронизывающий ветер прилетает с гор и запутывается в ветвях вековых елей, а по ночам раздается пронзительный вой, недвусмысленно говорящий о том, какие звери наверняка могут встретиться в Лесу неосторожному путнику. Даже собаки в деревнях выглядят очень подозрительно, и нельзя сказать наверняка, сколько в них от волкодава, а сколько — от волка.

Жители гор верят в магию — но не ту, что преподают в школе Кастинии и призывают ко двору короли, не ту, что одевается в роскошные одежды и облекает силу в красивые слова и величественные жесты. Они верят в древнее колдовство, испокон веков обитавшее в сумрачных лесах. Это колдовство так же старо, как сама земля, вздыбившаяся здесь в своем стремлении слиться с небом, оно разлито в туманном воздухе, им дышат темные ели.

Конечно, ведьмы встречаются не только в Туманном крае. По правде сказать, почти в любой деревне есть своя колдунья, или знахарь, или любой другой человек, способный заговорить скот или приворожить суженого. Но ведьмы с гор Сантинел совершенно другой породы. Они не пытаются обмануть природу, как это делают другие. Подобно величайшим из магов, они заключают с природой договор — но, в отличие от магов, сантинельские ведьмы отлично понимают, что природа отнюдь не обязана этот договор исполнять. Природа — сама себе госпожа. Она может помочь тебе, но может и не помогать. И это тоже нужно уметь принимать.

Кейза знала это ничуть не хуже других. Пятьдесят одну осень она прожила в Туманном крае, недалеко от деревни Дрик, неизменно помогая ее жителям словом, делом или бездействием. Кейза уже давно поняла: иногда лучшая помощь — это отсутствие всякой помощи.

В последнее время, впрочем, бездействовать хотелось куда чаще, чем это было необходимо. В соседней деревне, Оре — соседней по меркам Туманного края, а значит, совсем не близкой, — умерла ведьма. По традиции та растила себе смену, но девочка оказалась настолько слаба здоровьем, что не пережила Наар и на день. После того как догорел их погребальный костер, староста Оры подошел к Кейзе и тихо пробормотал, глядя в сторону:

— Вы же не оставите нас.

Кейза даже не стала кивать. Это был не вопрос.

С тех пор она не знала покоя. Конечно, те жители Оры, что могли дойти на своих двоих, приходили к ней сами — но ведь были и те, кто дойти не мог. Роженицы, умирающие, умершие, над которыми нужно было развеять листья и пропеть Последнюю песню — Ора считалась большой деревней. А Кейза была уже не молода.

Год спустя она возвращалась к себе после тяжелых, долгих родов, которые закончились Последней песней. Кейза остановилась перевести дух и посмотрела на дорогу, убегающую вниз. Часть пути из Оры проходила по главной дороге Туманного края, той самой, что вела отсюда в большой мир. Она спускалась вниз, пересекала речку Саар и поднималась между холмами, теряясь в тумане. Там, за последней цепочкой холмов, начиналась равнина.

Туман поднялся, полуденное солнце слепило глаза сквозь тонкую серую пелену. Кейза прищурилась и приложила руку к глазам. Нахмурилась, пытаясь сквозь молочный блеск разглядеть слабое движение у подножия холмов, на том берегу реки. Сначала она подумала, что ей показалось. Но там точно кто-то был — медленно, но верно по дороге двигалась маленькая точка. Вот она уже добралась до моста, и стало видно, что это не одна, а две точки, двое путников. Они начали подниматься от реки, и Кейза прищурилась еще сильнее.

Две женщины шли не торопясь, с размеренным спокойствием людей, которые привыкли много ходить и умеют правильно расходовать свои силы. Подъем был долгим и крутым, но обе женщины дышали ровно и легко, когда подошли к неподвижной Кейзе.

Кейза медленно опустила руку, не сводя с них взгляда жестких серых глаз. Женщины были почти точной копией друг друга: высокие, широкоплечие, с длинными спутанными волосами цвета дорожной пыли, вот только у одной между пепельных прядей проблескивала седина, а лицо с крупными спокойными чертами покрылось морщинами — совсем как у Кейзы.

— Ты ждала нас, — тихо сказала старшая.

Кейза не стала кивать. Это был не вопрос.

Раздался непонятный писк, и молодая женщина слегка повернула голову, оглянувшись через плечо. Кейза снова прищурилась. Из-за плеча на нее смотрели внимательные глаза цвета темного жемчуга.

Она ошибалась. Женщин было трое.

Девочек Кейзу и Лагит взяла к себе в дом Агхар-Террая. Многие тогда говорили, что брать обеих неправильно — как решить, кто после смерти Агхар займет ее место? Но Лагит решила эту проблему за всех: в шестнадцать она сбежала из хижины ведьмы. Все считали, что Лагит сгинула в Лесу, все, включая Кейзу — но через два года сестра вернулась. Из-за плеча на Кейзу смотрели серые глаза племянницы.

Агхар-Террая умерла через несколько осеней после этого, а Лагит с девочкой остались жить у Кейзы. Она против своей воли привязалась к племяннице, и постепенно Дора стала ее ученицей. Лагит никак не вмешивалась в это — она вела их скромное домашнее хозяйство и никогда не претендовала на то, чтобы быть ведьмой наравне с сестрой.

Наверное, Кейза должна была это предвидеть — все-таки Дора была дочерью Лагит. Но побег племянницы застал ее врасплох. Она действительно успела сильно к ней привязаться.

Через два дня Лагит, не говоря ни слова, ушла. Кейза осталась одна в непривычно пустом доме.

Она так и не простила их.

Лагит и Дора с ребенком поселились в хижине Наар, а Кейза не знала, что и думать. С одной стороны, стоило порадоваться. Теперь в Оре появилась своя ведьма, и Кейза могла перестать бегать туда-сюда, словно курица по двору. Да и вообще, сестра и племянница вернулись, живые и невредимые. За это тоже стоило поблагодарить Лес.

Но Кейза по-прежнему на них злилась. Она не могла понять, почему этим дурам не сиделось на месте, почему нужно было убегать из дома, а возвращаться непременно с ребенком в подоле. Ну хорошо. Не в подоле, а за спиной. Это все равно ничего не меняло.