Целуй меня (ЛП) - Ловелл Л. п. - Страница 22

— Он сломил наш дух, превратив в бесчувственное оружие, — я медленно отступаю назад и подхожу к Неро.

Саша переводит на него взгляд и сжимает губы в плотную линию.

— Ты считаешь, что достаточно силен и сможешь защитить Уну от того, что ей грозит? — спрашивает он Неро по-английски.

— Большая власть подразумевает большую ответственность, — уклончиво отвечает Неро.

Саша делает глубокий вдох и сжимает переносицу.

— Ты даже представить себе не можешь, что будет дальше. Он использует твою слабость, — его взгляд снова устремляется к Неро, — а их у тебя немало. Но я постараюсь тебе помочь.

— Почему? — спрашиваю я, нахмурив брови. — Если Николай узнает…

— Потому что ты — моя сестра, и я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, — в глазах начинает щипать, и я проклинаю чертовы гормоны.

Саша разворачивается и входит в лифт.

— Но Саша…

Он оглядывается.

— Не подвергай себя опасности ради меня. Я не рассчитываю выбраться из этого живой, — говорю я по-русски, потому что Неро не стоит знать, насколько на самом деле пессимистичны мои ожидания. Я бросаю Саше обойму, и он ловит ее на лету, а через секунду двери лифта плавно закрываются.

Я цепляюсь за эти последние слова, которые мы сказали друг другу, потому что не знаю, увидимся ли еще. Ведь на самом деле Саша для меня роднее, чем кровная сестра. Мы с ним всегда были близки, но я не думала, что кто-то из нас способен любить. Это он изменился, или дело во мне? Неужели он всегда любил меня, а я была настолько бесчувственной, чтобы заметить это? После Алекса я боялась любви и бежала от нее, как от чумы. Любовь Алекса дорого мне обошлась, и я прилагала все усилия, чтобы избегать подобную боль. Потеря того, к кому ты глубоко привязан, причиняет ни с чем несравнимую боль — она наносит раны, шрамы от которых не затягиваются.

А дальше возникает мысль: что если Николай убьет Неро? Он мне небезразличен, я привязана к нему, мы действуем заодно, он отец моего ребенка, и, возможно… в каком-то смысле я люблю его.

Убийство Алекса вырвало сердце из моей груди, так что делиться мне особо нечем, но, думаю, тот обугленный искореженный кусок плоти, который все-таки остался, принадлежит Неро. В конце концов, мы с ним одинаковые. Он пробудил во мне чувство, которое я считала давно и навсегда уснувшим, и уважение, какого ни к кому до этого не испытывала. Я доверяю ему, а это говорит о многом.

Я поворачиваюсь лицом к Неро — он стоит, скрестив на груди руки, а его волосы взъерошены, словно он только что запускал в них пальцы.

— Ты осталась. Это твой выбор, — просто говорит он.

Я киваю, не в силах произнести слова, буквально витающие в воздухе. Ты мой выбор.

Если бы я хотела сбежать, то сейчас, с Сашей, у меня были на это все шансы. Вся королевская конница и вся королевская рать не смогли бы остановить нас двоих. Я и сама по себе сильна, а с Сашей… мы просто непобедимы. Лучшая команда киллеров в распоряжении Николая.

— Ты можешь доверять ему? — спрашивает Неро.

Я прикусываю нижнюю губу.

— Хочется верить. Очень хочется верить, что Саша никогда не предаст меня. — Но Неро должен понимать, что трудно идти против воспитания. А наказание за предательство … Я отлично их помню. Через людей пропускали электрический ток, их избивали, топили и даже вводили яд скорпиона, вызывающий галлюцинации. Хотя после того, что видели мы, галлюцинации уже особо не впечатляют. — Он не враг.

В течение нескольких секунд Неро смотрит на меня, а затем кивает.

— Пусть только посмеет подвергнуть тебя риску — сразу станет врагом. Ты поняла?

Я нерешительно молчу.

— Дело уже не в одной тебе, Morte. Скажи, что ты меня поняла, — настаивает Неро, буквально излучая волны власти и силы.

Я медленно киваю, и Неро, развернувшись, направляется к лестнице. Пригладив волосы, я делаю глубокий вдох и следую за ним. Мне нужно принять душ.

Войдя в спальню, я снимаю спортивные штаны. Из гардеробной появляется Неро, одетый в классические брюки и рубашку, в манжеты которой умело вдевает запонки.

— Куда-то собрался? — спрашиваю я.

Он поворачивается ко мне лицом, заправляет рубашку в брюки и застегивает ремень.

— Если хочешь, чтобы дело было сделано хорошо, сделай его сам.

Я падаю спиной на кровать и вытягиваю руки над головой. Неро подходит и, небрежно засунув руки в карманы, останавливается передо мной. Его взгляд скользит по моему полуобнаженному телу.

— Я всегда тщательно выполняю свою работу, — небрежно бросаю я, улыбаясь ему.

Он хмурит брови.

— Нет.

Я вздыхаю и сажусь на кровати.

— Если в ближайшее время я не выйду из дома, то с большой вероятностью очень сильно покалечу Джио. А я уверена, что гораздо удобнее, когда у твоей правой руки есть… правая рука.

Его губы слегка подрагивают, смех рвется на свободу из-под каменной маски.

— Morte, ты же собиралась залечь на дно.

— В том-то и дело, что я уже не уверена, хочу ли залечь на дно.

Неро ничего не отвечает, и я, протянув к нему руку, вытягиваю из-под пояса брюк рубашку и провожу ладонью по горячей коже его плоского живота.

— Мы не убегаем. Мы не прячемся. Нужно обозначить свои позиции, капо.

Обхватив за запястье мою руку, Неро убирает ее из-под своей рубашки. Он склоняется надо мной, придавливая мои поднятые над головой руки к кровати и почти касаясь своими губами моих губ, шепчет:

— Как бы я ни ценил твою преданность, Morte, ты все равно отсюда не выйдешь.

— Так мы на равных, или я пленница, капо?

С раздраженным вздохом Неро запрокидывает голову, а потом его взгляд медленно возвращается ко мне. Несколько секунд мы просто смотрим друг на друга.

— Ты единственная в мире, кто может считать себя ровней мне, — в его словах звучит высокомерие.

Я улыбаюсь и, приподнявшись на разделявший нас дюйм, касаюсь губами его губ. Неро не отвечает, его губы плотно сжаты, а тело напряжено. Я провожу языком по его нижней губе, и он, отпустив мои руки, подтягивает к себе, пока не оказывается между моими бедрами. Неро нависает надо мной всем телом, и я, ухватившись за рубашку, притягиваю его ближе. Аромат одеколона, смешанный с запахом сигаретного дыма, окутывает меня. Я делаю глубокий вдох, и Неро кусает мою шею.

— Ты не будешь вытворять никаких глупостей. И будешь держаться не дальше трех футов от меня.

Я чувствую его горячее дыхание на своей коже и прищуриваюсь.

— Ты опять забываешься.

Неро прикусывает мой подбородок, и его голос рокочет около моего уха:

— Ничего подобного, — после чего он отстраняется и смотрит на меня. — Я встречаюсь с главарем «Русского Слова».

Я закатываю глаза.

— И ты не будешь закатывать глаза в его присутствии, не будешь стрелять в него, не будешь пытаться зарезать.

— Чудесно. Только, когда имеешь дело с собаками, нельзя допускать, чтобы они подумали, будто ты прячешься в будке.

— Чушь какая-то, — говорит Неро, рывком отстраняясь от меня.

— Нет, если ты русский, — я встаю с кровати. — А что за дела у вас с ним?

Его взгляд скользит по моим голым ногам.

— Поговорим в машине.

— Ладно, — соглашаюсь я и иду в душ.

***

За окном слышен гул большого города, рев автомобилей, гудки клаксонов, стоящих в плотной пробке. Раньше я ненавидела город с его небоскребами, тупыми туристами и бесконечным потоком пешеходов на улицах. Ненавидела его запахи и плотный затхлый воздух. Для таких как я это невозможная сенсорная перегрузка.

Из динамиков в машине ревет трек «Foo Fighters».

Я искоса смотрю на Неро. Он сидит, откинувшись на спинку сиденья и небрежно опустив запястье на руль. Вид у него почти расслабленный, если не считать легкого, едва заметного, подрагивания подбородка.

— Что случилось? — спрашиваю я.

Неро поворачивается ко мне лицом.

— Ничего.

Я снова перевожу взгляд на лобовое стекло.

— Лжец.

Никто не произносит больше ни слова, пока мы, лавируя между едва ползущими машинами, в итоге не останавливаемся перед старым кирпичным домом в непосредственной близости от Бруклинского моста. Под высокими окнами висят небольшие ящики с растущими в них цветами. Широкие каменные ступени ведут к массивным двойным дверям. Как только машина Неро останавливается, дверь приоткрывается, и к нам навстречу спешит молодой парень в шикарном костюме.