Возвращение - Спаркс Николас - Страница 13

Вздохнув, она заговорила:

– Я размышляла над вашими словами. О том, что вы хотите стать психиатром и помогать людям с посттравматическим расстройством. Думаю, вы большой молодец.

– Спасибо.

– А как люди узнают, что у них такое расстройство? Как вы сами поняли?

Странно: мне показалось, что Натали спрашивает не ради поддержания беседы и даже не из интереса ко мне. Такое чувство, что она преследовала собственные, не понятные мне цели. Случись это в прошлом, я попытался бы сменить тему, но благодаря доктору Боуэну мне стало проще рассказывать людям о своих проблемах.

– У каждого по-разному, симптомы могут различаться. Мои протекали как по учебнику. Ночью – то бессонница, то кошмары, а днем я почти все время находился на взводе. Меня раздражали громкие звуки, руки тряслись, я со всеми ссорился из-за ерунды. Почти год я злился на весь белый свет, много пил и постоянно играл в GTA[24].

– А теперь? – спросила Натали.

– Стало лучше. Во всяком случае, мне так кажется. И психотерапевт со мной согласен. Мы с ним по-прежнему беседуем каждый понедельник.

– Значит, вы уже поправились?

– Не думаю, что это излечимо, – вздохнул я. – Скорее, я научился контролировать ситуацию. Хотя бывает нелегко. Стресс сильно усложняет жизнь.

– Я думала, стресс – неотъемлемая часть жизни.

– Конечно, – согласился я. – Именно поэтому его и не вылечить.

Немного помолчав, Натали вдруг иронично улыбнулась.

– GTA? Серьезно? Почему-то не представляю, чтобы вы играли днями напролет.

– Между прочим, у меня неплохо получалось. Это не так-то просто, когда не хватает двух пальцев.

– А теперь вы играете?

– Нет. Я и от многого другого отказался. Если вкратце, мое лечение состоит в том, чтобы заменить плохие привычки полезными.

– Мой брат обожает эту игру. Наверное, мне стоит его предостеречь?

– У вас есть брат?

– Брат и сестра, – уточнила Натали. – Сэм на пять лет меня старше, Кристен – на три. У них семьи, дети. И, опережая ваш вопрос, – они оба живут в окрестностях Роли.

– Как же тогда вы оказались здесь?

Натали переступила с ноги на ногу, словно раздумывая, как лучше ответить.

– Дело в том, что в колледже я встретила молодого человека. Он вырос здесь – и я, окончив учебу, переехала к нему. Так и оказалась в Нью-Берне.

– Полагаю, у вас с ним не сложилось?

Натали на мгновение прикрыла глаза.

– Сложилось, но не так, как я рассчитывала, – произнесла она тихо.

Я так и не понял, что она чувствовала. Сожаление? Обиду? Печаль? Я решил, что сейчас не время расспрашивать, и сменил тему.

– Каково было расти в маленьком городке? Раньше я считал, что Нью-Берн – небольшой, но две с половиной тысячи жителей – это нечто совсем крохотное.

– Там было чудесно, – улыбнулась Натали. – Мама с папой дружили почти со всем городом, мы даже двери никогда не запирали. В школе я знала всех-всех. Летом каталась на велосипеде, плавала в бассейне, ловила бабочек. Чем старше становлюсь, тем сильнее тоскую по той, простой жизни.

– Ваши родители так и останутся там?

Она помотала головой.

– Несколько лет назад они купили домик в Атлантик-Бич[25] и теперь стараются бывать там почаще. Уверена, как только выйдут на пенсию, переберутся туда насовсем. Мы уже отмечали там прошлый День благодарения. В общем, рано или поздно они переедут. – Натали завела за ухо выбившуюся прядь.

– А как вы устроились в управление шерифа? – поинтересовался я.

– Вы уже спрашивали.

– И мне по-прежнему любопытно. Ведь вы по сути не ответили.

– Да что тут рассказывать? Обычная история.

– И все-таки? – Я проявил настойчивость.

– В колледже я изучала социологию и после выпуска хотела получить магистерскую или докторскую степень, однако поняла, что выбор вакансий по моей специальности невелик. Я подумывала переучиться на медсестру, но испугалась трудностей. И тут я узнала, что управление шерифа набирает сотрудников, и импульсивно подала заявку. К моему огромному удивлению, меня приняли на курсы подготовки. А я ведь даже с оружием не умела обращаться. Я думала, в этом и будет состоять работа: разборки с негодяями, опасные ситуации, перестрелки – без оружия никуда. Так показывали по телевизору, и это все, что я знала. Однако на обучении я сразу поняла: навыки работы с людьми – гораздо важнее. Умение разрядить обстановку, взять верх над эмоциями. Ну и конечно, бумаги. Горы бумаг.

– Вам нравится?

– Работа как работа, – пожала плечами Натали. – Что-то нравится, что-то – нет. Порой сталкиваюсь с таким, что хотелось бы поскорее забыть. С ужасными вещами.

– Вы когда-нибудь стреляли в людей? – полюбопытствовал я.

– Нет. Однажды пришлось выхватить пистолет, и все. Я же говорила: моя работа не похожа на криминальные сводки по телевизору. Впрочем, знаете что?

– Что же?

– Даже без опыта за плечами я научилась хорошо стрелять. В общем-то, лучше всех в группе. С тех пор я занимаюсь стендовой стрельбой по тарелочкам и глиняным голубям. Выходит неплохо.

– По глиняным голубям? – удивился я.

– Это похоже на обычную стендовую стрельбу, однако мишени движутся под разными углами, с разными скоростями и по разным траекториям. Они имитируют движение птиц и мелкой дичи в природе.

– А я вот ни разу не охотился.

– Я тоже, – призналась Натали. – Не хочу. Но если когда-нибудь соберусь – у меня, наверное, неплохо получится.

Эта женщина восхищала меня все больше.

– Не так-то сложно представить вас с ружьем в руках, – улыбнулся я. – Когда мы познакомились, вы тоже были при оружии.

– Меня это… расслабляет, – произнесла Натали. – На стрельбище я отключаюсь от посторонних мыслей.

– Говорят, массаж тоже расслабляет. Лично я предпочитаю йогу.

– Вы занимаетесь йогой? – Ее брови взмыли вверх.

– Психотерапевт посоветовал. Мне помогает. Я теперь могу надеть ботинки, не садясь на табурет. Люблю проделывать этот фокус на вечеринках.

– Хотела бы на это посмотреть! – рассмеялась Натали. – А где вы тут тренируетесь?

– Пока что нигде. Еще не нашел преподавателя.

– А будете?

– Не знаю, – пожал плечами я. – Я ведь здесь ненадолго.

– Потом вернетесь?

– Может быть. Зависит от того, продам ли дом. Возможно, вернусь в конце лета, чтобы собрать мед.

– Вы знаете, как его собирать? – удивилась Натали.

– Конечно! – воскликнул я. – Вообще-то, это не так уж сложно. Липко, грязно, но не сложно.

– Пчелы меня пугают, – поежилась моя собеседница. – Не дружелюбные шмели, а те, что вьются прямо перед носом, словно хотят напасть на вас.

– Это сторожевые пчелы, – объяснил я. – Иногда их называют «вышибалами». Я тоже от них не в восторге, зато они важны для улья. Они защищают рой от хищников и отгоняют пчел-чужаков.

– А внешне они отличаются от остальных?

– Вообще-то нет. За жизненный цикл пчела успевает выполнить разные функции: например, вначале она пчела-гробовщик, затем чистит улей, ухаживает за маткой, кормит личинок или же добывает нектар и пыльцу. А к концу жизни может стать «вышибалой».

– «Пчела-гробовщик»? – переспросила Натали.

– Они убирают из улья мертвых сородичей.

– Неужели?

Я кивнул.

– Дедушка считал, что пчелиные семьи – самые совершенные в мире сообщества. В основном они состоят из женских особей – возможно, в этом-то и дело. Готов поспорить, что все пчелы, которых вы встречали, – самки.

– Почему?

– Пчелы-самцы зовутся трутнями и выполняют всего две задачи: едят и оплодотворяют пчеломатку. Поэтому много их не нужно. – Я ухмыльнулся. – По-моему, идеальная работенка: ешь себе да занимайся сексом. Я мог бы стать отличным трутнем!

Натали закатила глаза, однако – готов поспорить – едва не рассмеялась. Очко в пользу Бенсона.

– Гм… а как выглядят ульи? – поинтересовалась она. – Не дикие, а те, что на пасеке.