Год дурака (СИ) - "Литтмегалина" - Страница 17

— Чье это?

— Не знаю, — соврала я.

— Что ты делаешь возле принтера?

Я притворилась дурочкой — к счастью, у меня были для этого все данные:

— А действительно… — и испарилась.

В десять минут седьмого мне таки удалось выцапать свой текст. В восемь я трясущимися пальцами набрала из дома сообщение: «Пошли выпьем пива?» Тут я вспомнила, что Федя не пьет. «Безалкогольного пива», — уточнила я. Ответ пришел меньше чем через минуту: «Когда? Где?»

В субботу мы встретились в баре с привлекательным для каждой девушки названием «Зелененький» (Федина идея; я согласилась только потому, что жила совсем неподалеку, в соседнем квартале). Прислушавшись к совету автора статьи, я не стала обряжаться в шпильки и бальное платье и оказалась права — изнутри это достопочтенное заведение напоминало осовремененный салун Дикого Запада. Разве что блюющие ковбои не валялись под ногами. Кроме меня и вульгарно накрашенной официантки, женщин в зале не было. Расфуфыренная, я бы смотрелась так, будто здесь работаю — еще и канкан бы станцевать заставили.

Меню представляло собой кромешный ужас: жареная картошка, жареное мясо, жареная рыба, жареные луковые кольца.

— Э, а салата тут нет?

Разумеется, салата не было. Пришлось заказать креветки. Только потом я сообразила, что, ковыряя их, выгляжу крайне неуклюже. Да еще эти их глаза… неприятно есть кого-то, кто на тебя смотрит.

Десять минут, пока не принесли пиво, мы с Федей пялились друг на друга и улыбались. «Ага, — подумала я. — Без картинок тебе и сказать нечего». И тогда начала я. Причем начала лихо, в своей манере, и почему-то из всех тупых анекдотов, которые я прочитала, готовясь к свиданию, припомнила самый тупой:

— Идет мужик по пустыне. И ему сильно, сильно хочется… ну, этого. И он видит дохлого верблюда. Думает: раз такое дело, и верблюд сойдет. Пытается он пристроиться к верблюду, чтобы… ты понял… но у него никак не получается, потому что нога верблюда все время мешает. И тут почему-то бежит голая женщина. И говорит: «Я так хочу пить! Все для тебя за воду сделаю!» А у него, я забыла сказать, была фляга воды. Он дает женщине напиться, та его благодарит, спрашивает, чего он хочет, и он говорит: «Ногу верблюда подержи!» — выдав все на одном дыхании, я даже запыхалась. Федя сидел с каменным лицом. — Вот дурак! У него же была голая женщина! А до него не дошло! И он продолжил с верблюдом! Ха-ха?

Федя взял салфетку и аккуратно вытер губы, как будто съел что-то мерзкое.

— Совокупление с мертвым животным — это отвратительно.

— Ладно, ладно, — смутилась я. — А знаешь, что нельзя говорить женщине после орального секса?

— Что?

— По усам текло, а в рот не попало.

Федя посмотрел на меня так, как будто засомневался в моем психическом здоровье.

— А еще я играю в компьютерные игры, — быстро сказала я.

— Да? — немного ожил Федя. — И какие тебе нравятся?

Если бы я хоть одну могла вспомнить…

— Ой, мобильник вибрирует, — я начала рыться в сумочке в поисках моей распечатки.

— Соня, да вот же он, на столе лежит.

— Да-а? Тогда мне интересно, что же там вибрирует… Вот, я люблю Жи-Ти-Эй.

— Чего? А, ты GTA, наверное, имеешь в виду… Клевая игра, — Федя отпил пива. — Там можно сбивать пешеходов и даже зайти в больницу и избить битой коматозника.

— Я тоже люблю бить битой коматозников, — механически поддакнула я, судорожно пытаясь вспомнить хоть что-нибудь о перенасыщенном и многообразном мире игр. — Как ты думаешь, мы делаем это в игре, потому что нам не хватает подобных переживаний в реальной жизни?

Федя вытаращил на меня глаза.

— А тебе действительно хочется избивать коматозников?

— Ээ-эм, не то чтобы очень… — я зацедила пиво мелкими глоточками, притворяясь, что слишком занята, чтобы развивать тему.

— А еще какие игры ты любишь?

Вот привязался…

— Телефон… — опять нырнула я в сумку. — Проклятый магазин, так и шлет эсэмэски о распродажах…

— Соня, твой телефон все еще на столе.

— Ну и что? — возмутилась я. — Это не мешает им слать эсэмэски о распродажах. О, «До-ом 2». Моя самая любимая игра.

— «Дом 2» это не игра.

— Но он есть в моем компьютере, и я в него играю!

Мы спорили еще минут пять, когда до Феди дошло.

— А-а… DOOM 2!

— Да, «Дом».

— Это читается «Дум».

— Главное, что игра отличная, — сказала я с видом эксперта.

— Что тебе может нравиться в этой игре?!

Я задумалась, пытаясь понять, что вообще могло бы мне понравиться в игре.

— Она спокойная такая, расслабляет.

— Тебя расслабляет массовое истребление монстров в аду?!

— У меня такая нервная работа, что после ад кажется раем, — нашлась я, что прозвучало вполне искренне — Ирина еще не показала свои рога и копыта, но пылкать огнем уже потихоньку начинала.

— Сколько лет ты уже играешь?

— Пять, — пять лет назад я устроилась в «Синерджи», и тогда же началась моя страсть к пасьянсу «Косынка».

— Здорово, — Федя вдруг положил руку поверх моей и, приблизив лицо, доверительно сообщил: — А я гей 80-го уровня.

— Что?! — отшатнувшись, я сбила стакан с остатками пива, и оно заструилось по столу, стекая мне на юбку.

— Эльф. 80-го уровня, — повторил Федя, и на меня накатила волна облегчения.

— Это круто! Замечательно! Нет, действительно классно!

Федя расцвел.

— Никогда ни одна девушка не хвалила меня за это. Ты такая необычная.

— Они просто не понимают, сколько труда ты вложил.

— Да ты что! — всплеснул руками Федя. — Сутками сидел за компьютером! Но теперь… я встретил тебя… все усилия вознаграждены…

Посмотрев в его глаза, я увидела в них сияние, влюбленность, радость… невероятно, но статья работала.

Мы просидели в баре до полуночи. Федя заказывал кружку за кружкой. Пиво, поняла я с опозданием, оказалось не таким уж безалкогольным, но Федя отмахнулся — ладно, в такой шикарный вечер можно и выпить. С каждым глотком Федя становился словоохотливее, рассыпая непонятные мне термины вроде: «абилити», «мана», «амонт», «гильдия», «крафтинг». Мне оставалось только кивать и соглашаться. Наверное, это было бы скучно (да и такая страсть к онлайн-играм тревожит), но иногда Федя прерывался и переходил на понятный мне язык: «Ты великолепна! Ты просто обалденна!» Столько восхищенных слов в свой адрес за один вечер я никогда не слышала и, когда Федя провожал меня до дома, парила над землей, едва касаясь ее каблуками.

У моего подъезда мы остановились.

— Спасибо тебе за все. Это было лучшее свидание в моей жизни.

Он сказал «свидание»!

— И в моей, — улыбнулась я и не очень-то и лукавила: собственно, кроме свидания с носатым Константином, я больше и припомнить ничего не могла, так давно мне не доводилось с кем-то выходить.

— Ты такая… такая…

Так и не найдя подходящих слов, Федя потянулся ко мне носом… я привстала на цыпочки, поднимая лицо ему навстречу… и вот наши губы уже почти соприкоснулись… и тут Федя громко икнул.

— Прости, — он зажал рот ладонью. — Пффво. Проклятое пиво, я хотел сказать. Давай еще раз…

Мы снова потянулись друг к другу, и Федя снова икнул. Момент был очевидно упущен, пришлось пожелать спокойной ночи и расстаться. Набирая код домофона, я слышала все отдаляющиеся звуки икоты. У меня мелькнула мысль пригласить Федю к себе под предлогом «попить водички», но я безжалостно прогнала ее — такие решения надо принимать на трезвую голову.

После всего выпитого тащиться на пятый этаж было ой как тяжко. Но сосед не встретился, уже хорошо.

В воскресенье я встала на весы и обнаружила, что, судя по весу, картошка-фри осталась висеть у меня на талии, а пара куриных окорочков накрепко прилипла к заднице. Печально. После завтрака я решила устроить кефирный разгрузочный день. Почему бы и нет? Все равно так наелась блинами за завтраком, что весь день буду сытая.

Выползая из своей квартиры, я едва не столкнулась с внезапно выскочившей из квартиры Эрика растрепанной рыжеволосой женщиной лет тридцати на вид. Ее одежда наводила на мысли о работницах цирков и борделей — кружева, мини-юбка, цветные колготки и каблуки-ходули. Зато глаза у нее были как у Скарлетт О’Хара — зеленые, слегка раскосые, с золотой искоркой.