Крушение империи (СИ) - Злотников Роман Валерьевич - Страница 28

— Кстати, а снова на марафон в Кошице съездить не желаешь? Тебя там помнят и ждут, — этак вроде мельком поинтересовался Пастухов когда мы вчерне обсудили вопросы с изданием… Ну я-то сразу понял, что «наверху» начались какие-то новые игры, в которых мне отведено некое место. И издание моих книг «за рубежом», всего лишь повод и пряник, чтобы меня в них втянуть. Но пока все сделанные мне предложения выглядели для меня очень вкусно. Несмотря на то, что тиражи в Чехословакии явно будут по советским меркам мизерные, и заработать на этом особенно не получится — наличие счета в чешском банке открывало передо мной очень интересные перспективы. После всех трат на еду, съем квартир, фарцовщиков, путешествия и так далее на моей сберкнижке скопилось около двадцати трех тысяч рублей, что составляло по советским меркам просто неприличные деньги. И я стал задумываться о том, как их с толком потратить. Первым в голову приходило жилье. Но вот как раз на него я пока тратиться не собирался. Во-первых, я еще не знал точно, где осяду. Варианты были разные, хотя больше я склонялся к Москве. Как у меня все и случилось в прошлый раз. Но перебираться туда ранее восемьдесят седьмого-восьмого года я не планировал. Потому что помнил, как во времена перестройки, едва только Горбачев открыл двери для выезда евреев, они рванули из страны такими толпами, что можно было «раздобыть» приличную квартиру буквально за копейки. Правда эти «копейки» должны были непременно быть инвалютой, но по этому поводу у меня уже кое-какие мысли имелись… А так — четырехкомнатную квартиру в Москве в районе Садового кольца на пике «отъезда на историческую родину» можно было «приобрести» всего за пару-тройку тысяч долларов. И отсутствие права собственности на квартиру никого не останавливало. Механизм был такой — «соискателя» просто прописывали в квартиру на правах родственника, после чего сидевшая на чемоданах для вылета в Израиль семья дружно выписывалась и уезжала на новую родину с уплаченными «баксами» в карманах. А свежепрописанный родственник вступал в долгую тяжбу с квартирно-эксплуатационной службой той организации, на балансе которой находилась квартира. Впрочем, особенно надолго эти тяжбы не затянулись. Потому как после разрушения страны довольно быстро исчезли и службы КЭС… Так что квартира пока отпадала. Тем более я хотел более-менее большую, потому что на одном-двух детях останавливаться не собирался. А на это пока шансов не было. Потому что даже вступи мы в жилищно-строительный кооператив — нам бы позволили внести взнос только за однушку. Ибо наша семья пока состояла всего из двух человек и потому имела право претендовать только и исключительно на однокомнатную квартиру. А вы как думали? Родная партия и дорогое советское правительство заранее позаботились и подумали о том, что и в каких объемах может иметь советский человек. И строго ограничили его в излишествах. Во всем — от машины и квартиры и до дачного домика, предельные размеры которого недавно были увеличены ажно до двадцати пяти квадратных метров. Все что больше — запрещено. Нет, люди извращались, надстраивая так же запрещенный второй этаж в виде этакой мансарды, раздутой чуть ли не до состояния шляпки гриба. Но за подобные хитрости вполне можно было влететь, как минимум, под административную ответственность. А то и под «уголовку». Причем, «с конфискацией»… Выйти за подобные строгие рамки можно было только защитив диссертацию или став академиком, генералом либо лауреатом государственной премии. Ни больше, ни меньше. Но и для них, опять же, существовали свои нормативы…

Вторым вариантом была машина. Но ничего нового я купить не мог. В смысле по нормальной, установленной государством цене. Потому как в сегодняшнем СССР невозможно было прийти в какой-нибудь автомагазин или к дилеру и, заплатив деньги, купить новый автомобиль. Все новые автомобили распределялись исключительно через организации. И на них существовали многолетние очереди. Разные — на «Волгу» и «Жигули» подольше, на «Москвич» и «Запорожец» покороче, но они были на все машины… То есть, для того, чтобы купить новый автомобиль, ты должен был сначала поступить на работу в организацию, на которую выделялись необходимые «фонды», потом написать в профком заявление на постановку на очередь, затем дождаться заветной «карточки», после чего в числе очень немногих счастливчиков прибыть к назначенному времени на указанную в карточке торгбазу и, пробежав через ее проходную, первым добежать до понравившегося тебе автомобиля и вцепиться потными руками в заветную дверку. Причем, часто эти автомобили приходили недоукомплектованными — без зеркал, дворников, запаски, аккумулятора, со снятым радиоприемником и так далее. Но народ прощал все. Тест-драйвы, комплектация, скидки — забудь. Что будет — тому и рад. Максимум, что можно выбрать — цвет. Остальное — как повезет… А вот если вспомнить, что в Чехословакии тоже производят автомобили, причем куда лучше качеством чем любой советский, а у меня в чешском банке имеется счет, позволяющий конвертировать рубли в кроны — то тут вырисовывался очень интересный вариант.

— Борис Николаевич, скажите честно — участие в марафоне вам лично очень нужно?

Пастухов помолчал с полминуты, а потом негромко ответил:

— Да.

— Нас обоих?

— Желательно.

— Но вы же понимаете, что на этот раз на победу рассчитывать не приходится. Мы с Аленкой, конечно, поддерживаем себя в приличной форме, но на такие расстояния уже давно не бегали.

— Ну-у-у… время же еще есть, — попытался «настроить» меня Пастухов.

— Без вариантов, — жестко отказался я. — Вы, может, не знаете, но я в Афгане был ранен и контужен, после чего у меня появились проблемы со здоровьем. Не слишком большие — в повседневной жизни почти не мешают, но с надеждой на высокие места в марафоне точно можно распрощаться… — тут я немного лукавил. И ранение, и контузия у меня были легкими, так что я после них полностью восстановился. Ну по нынешним ощущениям. Что там вылезет со временем — пока сказать было невозможно…

— М-да, я слышал. А это не может тебе помешать вообще пробежать?

— Вообще — не думаю. Но, на всякий случай, попробую как-нибудь проверить. Время еще есть, как вы говорите.

— Это — да… — Пастухов некоторое время помолчал, потом осторожно продолжил:- Ну ты же сам понимаешь, что в первую очередь мне нужна не столько твоя победа, сколько внимание к тебе прессы. И лучше не только чехословацкой. Сможешь это обеспечить без победы?

— Ну-у-у… — я задумался, — есть варианты! И — да, вы правы, в этом случае лучше ехать с Аленкой…

Короче, мы договорились, что я побегу. И Аленка тоже. Но она побежит полумарафон. Эта дистанция была неофициальной, но учет участников на нее так же велся. А еще, я раскрутил Бориса Николаевича на то, что мне разрешат взять с собой достаточно рублей, чтобы я смог купить на них «Шкоду». А как вы думали? Вывоз наличных рублей с территории СССР так же очень четко регламентировался. И даже если ты их честно заработал, за несанкционированную попытку пересечь границу с крупной суммой национальной валюты можно было «присесть» на весьма нехилый срок… Вот как раз после того, как мы с Пастуховым обо всем договорились, я и озаботился продажей «Москвича».

Конечно, приобретение даже такой СЭВовской иномарки создавало определенные трудности с запчастями и ремонтом, но главные расходники — свечи, ремень ГРМ, комплект сайлент-блоков, пружин и амортизаторов, карбюратор и еще кое-что по мелочи я собирался прикупить сразу же вместе с машиной. А что касается остального — так и с запчастями на советские машины в СССР так же была большая проблема. Даже огромная… Такие банальные вещи как комплект шин приходилось «доставать». Искать, переплачивать, стоять ночами в очередях, составляя списки и рисуя номерки на ладонях химическим карандашом. Не думаю, что с чешскими запчастями будет как-то системно хуже. В конце концов, «Шкоды» в СССР поставлялись. Весьма малым числом, конечно, как и любой другой импортный автопром, ну, чтобы не создавать конкуренцию продукции советских заводов, но шли…