Крушение империи (СИ) - Злотников Роман Валерьевич - Страница 17

Сняв чемодан, я быстро его открыл и выудил из него два пузыря довольно вонючей чимкентской водки, которые я купил за пару дней до отъезда, сгоняв в самоход из располаги термезской учебки, как раз на случай установления дружеских отношений. Но, вследствие моего почти молниеносного убытия из нового места расположения сразу после прибытия в оное — так и не сумел ими воспользоваться… Закрыв чемодан, я аккуратно поставил их на стол и снова принял стойку «смирно». Трое младших командиров одобрительно переглянулись, после чего старшина расплылся в улыбке.

— Сечешь…

— Так точно!

Но замок второго взвода, похоже, решил выдоить меня на полную. Небрежно взяв бутылку в руку бутылку, он вгляделся в этикетку и скривился:

— Чимкентская… — после чего окинул меня суровым взглядом:- Ты ж понимаешь, что этого мало?

Я, до сего момента все так же продолжавший стоять по стойке «смирно», несколько удивленно усмехнулся — ох ты ж какова бывает жадность человеческая, после чего резким движением руки выдернул бутылку из его пальцев, а второй — цапнул ту, что стояла на столе. И, со словами:

— Ну, значит, не договорились… — размахнулся так, как будто собираюсь ударить одной бутылкой по другой.

— Стой! …ля! Ты че?! Стоять! — четыре возгласа слились в один вопль. После чего, вскочивший на ноги жадный сержант прыгнул ко мне. Но я привычно ушел в сторону, а когда он пролетел мимо меня, со всей дури засветил ему сапогом по заднице. Причем, так, что тот улетел под вешалки с парадкой.

— А-а-а… с-сука! — взревел он, вскакивая на ноги, после чего заорал на меня:- Молодой, ты ж понимаешь, что тебе после этого не жить?!

Я усмехнулся.

— Не думаю, — и, окинув взглядом всех четверых, пояснил:- Первый разряд по самбо и по боксу плюс золотая медаль Олимпиады-80 по марафонскому бегу. Так что кого забью, кого заломаю, а от остальных — убегу!

Линкявичус со старшиной озадаченно переглянулись, но тут в глазах старшины мелькнуло узнавание, и он, вскочив, хлопнул себя по лбу:

— Олимпиада… Марков! Ну точно же… а я голову ломаю — где я тебя видел?!

Вот так и началась моя служба…

— Старший сержант Марков, к командиру!

Я выглянул из каптерки, в которой сейчас делал свою обычную разминку, и крикнул:

— Алесь, что там?

Дежурный по роте сержант Игнатович подлетел ко мне, бухая короткими десантными сапогами, и скороговоркой забормотал:

— Товарищ старший сержант, звонил капитан Климчук — вас срочно в штаб требуют.

— Проблемы? — я нахмурился.

— Никак нет — ничого такого, — доложил он, чуть сбившись на белорусский акцент.

— Точно никто нигде не залетел? В парк звонил?

— Никак нет, не звонил — но никто ничего не докладывал.

— Ты позвони — уточни. И на КПП на всякий пожарный, — приказал я и нырнул обратно в каптерку. Прежде чем выдвигаться следовало одеться, потому как разминкой я занимался по пояс голый. Ну а колочение по макиваре, которую я забацал у себя в каптерке, похоже, придется вообще отложить.

Полтора года службы пролетели почти незаметно. В принципе так часто бывает, когда ты живешь в жестком ритме, типа подъем-отбой. Как говориться в старой армейской считалке: «День прошел и масло съели, на прогулке песню спели, дембель стал на день короче — дедушке спокойной ночи!» Впрочем, у меня, не то, чтобы и служба была. Скорее уж работа. Нет, не только за рычагами бульдозера — я и бензовозы водил, и ремлетучку, и старшим колонны ходил, развозя по блокпостам воду и продовольствие, да и в БМДшке за рычагами тоже довелось посидеть. И не только за рычагами. Нет, никто меня в экипаж БМД не переводил. Но интересно же! Тем более, что четыре БМДшки, относящиеся к комендантскому взводу, стояли как раз в нашем парке. Так что и на месте командира БМДшки посидел, и на месте наводчика. Более того, даже несколько раз из пушки стрельнул. Причем боевой гранатой. Потому как орудие БМД-1 — 2А28 «Гром» являлось не совсем пушкой, а, скорее производным от станкового противотанкового гранатомета СПГ-9. И снаряды у них были, вроде как, полностью взаимозаменяемые. Ну, за исключением вышибного заряда. Так ли это на самом деле я не знал, но слухи такие ходили…

Служба у меня шла нормально. Отношения и с сержантами, и с офицерами установились вполне рабочие. Только замполит сильно удивлялся почему я не в спортроте. Типа, все ж-таки олимпийский чемпион! Но я ж не футболист, не пловец, не хоккеист, да и результаты в остальных дисциплинах легкой атлетики у меня были весьма посредственными. Марафонские же забеги из всех соревнований — едва ли не самые редкие по частоте. Ну, я имею ввиду те, в которых могут участвовать советские спортсмены. Всякие там Бостонские, Лондонские или Берлинские марафоны не берем. Особенно если вспомнить, что последний проводится не в столице ГДР, а в Западном Берлине. Да и не слышал я чтобы срочники из спортроты бегали марафоны… Ну и на хрена, в таком случае, держать меня в спортроте? А если еще вспомнить как я вообще попал в ту призывную команду, которая привела меня в Псковскую дивизию — то и вообще все вопросы пропадают… Но от очередной волны известности мне уйти не удалось. Как выяснилось, наш замполит лелеял мечту стать военным журналистом. И мое появление в его роте стало для него чем-то вроде манны небесной. Потому что он тут же решил, что его очерки, которыми он бомбардировал не только дивизионную многотиражку, в которой у него, кстати, все было на мази, но и второй после газеты «Красная звезда» главный печатный орган Министерства обороны СССР — журнал «Советский воин», теперь-то уж точно там напечатают. Ну и… не обманулся. Правда из дюжины текстов, которые он туда отправил, напечатали только два, но зато из редакции этого журнала посмотреть на меня лично приехал ажно целый майор. После чего через три месяца про меня в журнале вышел целый репортаж. Правда информация о том, что я служу в роте обеспечения там была дана несколько… ну так… замылено. Больше упирали на той какой я бравый десантник. Смешно. Десантник — а не то что не десантировался ни разу, парашюта в глаза не видел! Как бы там ни было, после того репортажа, я стал этакой местной знаменитостью. То есть не только в масштабах нашей части, тут я стал знаменитостью, считай, сразу по прибытию, а вообще всего местного гарнизона. На меня даже генерал — командир мотострелковой дивизии и начальник местного гарнизона заезжал посмотреть! Но, увы, особых преференций мне это не принесло. Даже в отпуск не отпустили, гады! Типа, обстановка не позволяет…

Впрочем, ситуация в Афганистане, действительно постепенно ухудшалась. То есть все шло строго по тем же рельсам, что и в моей прошлой истории. Разве только с небольшой задержкой… Несмотря на то, что наши войска вошли в Афган относительно мирно, интенсивность боевых столкновений с каждым месяцем все больше нарастала. Через пару месяцев после моего прибытия, десантура умылась кровью в Кунаре. Мотострелки с танкистами раз за разом проводили боевые операции в Панджерском ущелье, которые, по большому счету, приводили только к возрастанию сопротивления. Регулярные нападения на транспортные колонны в районе перевала Саланг заставили перейти на практику конвоев. Да и здесь, в Герате, чем дальше, тем становилось более беспокойно. Дезертировавший из армии Афганистана бывший комбат местной, семнадцатой пехотной дивизии, которая два с лишним года назад как раз и подняла мятеж против центрального правительства, Туран Исмаил, ставший главным местным моджахедом, потихоньку разворачивался по полной, рекрутируя в свои партизанские отряды и бывших сослуживцев, так же как и он дезертировавших из рядов Вооруженных сил Афганистана, и довольно воинственных местных жителей. А через границу ему на помощь потихоньку перебрасывали наемников и снабжали оружием. Так что в окрестностях Герата тоже начали постреливать. Хотя пока, в основном, по царандою, но, кое-где, уже начало прилетать и нашим… Как и когда все это происходило в прошлой реальности (и происходило ли вообще) — я не помнил абсолютно. Афганскую войну мы в училище почти не изучали, поскольку, когда я учился, она еще вовсю шла. Но именно почти. Кое-какая информация до нас доходила. И, по ощущениям, все было очень похоже… Впрочем, а как что-то могло измениться? Ведь у власти в стране, спецслужбах и том же министерстве обороны с генеральным штабом находились те же самые люди, что и в моем первоначальном варианте реальности. Так что, хоть та элитная группа, которая в прошлой истории добилась введения советских войск в Афганистан еще в конце семьдесят девятого года, здесь продавить нужное себе решение в те же сроки не смогла, но, всего лишь через год, все вернулось на круги своя. И история покатилась по прошлой колее. Пусть и с небольшой задержкой. По историческим масштабам так просто мизерной.