Суп, второе и компот - Трауб Маша - Страница 11

– Знаешь, что я в тебе люблю? Ты вкусно ешь. Есть мужчины, которые вкусно едят, но женщин таких мало. А на тебя смотришь и радуешься. – Варжетхан села напротив с кофе.

– Вот бы эту книгу на осетинский перевести! – с набитым ртом продолжила рассуждать бабушка. – Только как перевести? Портулак? Кервель? Как объяснить – савойская капуста? Варжетхан, как сказать по-осетински «рябчик»? И никак не могу понять, что такое «рыбий клей». Ты не знаешь?

– Я знаю, что если ты пойдешь по селу спрашивать, что такое «рыбий клей», то все село опять ко мне придет с вопросом, совсем ты сошла с ума или я могу тебе дать отвар? Вот зачем ты спрашивала у бедной Лианы, водятся ли в Тереке ерши? Она же потом ко мне прибежала, и я ей час на бобах гадала, чтобы она успокоилась наконец. Она же решила, что ты что-то знаешь, чего никто не знает, и твои «эрши» обещают засуху, наводнение, причем одновременно, и то, что она опять будет тонуть в Тереке, как в детстве! Лиана так переживала, что мне пришлось ей нагадать внука! И что мне теперь делать? Скажи спасибо, что ее невестка Нина приходила ко мне три дня назад и просила отвар от утренней тошноты и этого… как правильно сказать по-русски? Когда очень неприятно на еду смотреть? И думаешь, зачем съела еще один кусок пирога?

– Изжога?

– Да, точно, изжога. Я сразу поняла, что Нина беременна. Она решила никому не говорить, чтобы ее свекровь, бедная Лиана, которая устала ждать внуков и уже все село знает, как она устала их ждать, раньше времени не обрадовалась. Нина – хорошая девочка. Когда я ей сказала про беременность, она так плакала от счастья. Не верила. Пришлось ей тоже бобы бросать, чтобы уже поверила наконец. Но как мне сделать, чтобы у Нины родился сын, которого ей бобы предсказали? А что мне оставалось? Девочку надо было успокоить! И Лиана теперь внука ждет, потому что мне и ее бобами надо было успокоить. Хорошо еще велела рот на замке держать, иначе предсказание не сбудется. Ты об этом подумала, когда к Лиане со своими «эршами» подходила? Все из-за твоих «эршей»! Кто они такие, хоть скажи, чтобы я знала, в какую сторону бобы бросать!

– Рыба такая. Мелкая. В реках водится. Уха из нее очень вкусная. Надо статью написать. Про достижения современной медицины. Ну почему женщины верят твоим бобам, а не идут к врачу? – Бабушка уже обдумывала план фельетона.

В горных реках водилась форель, я это точно помню. Другие виды не были особо распространены. И рыбу не жарили, а, как правило, варили. Секрет заключался в соусах и зелени, которыми приправлялось блюдо. Рыба подавалась холодной, считалась закуской, а не основным блюдом. Есть один рецепт, который я использую до сих пор.

Рыбу – форель или более распространенные в столице сибас, или дорадо, или любую белую (судака, осетра, треску) – натереть солью и варить на слабом огне. В воду добавить лавровый лист, веточки эстрагона (тархуна), перец. Переложить готовую рыбу на блюдо, сбрызнуть лимоном (брызгать сильно, не жалея). Подавать в холодном виде. Идеальный рецепт для тех, кто соблюдает диету, исключающую масло, и не ест ничего жареного, запеченного и острого. Я все-таки советую соус, чтобы не было совсем грустно.

Но я предпочитаю другой способ. Запекаю рыбу в духовке, в форме под крышкой, проложив ее тархуном, перьями зеленого лука и дольками лимона. Конечно, сначала посолить и поперчить. В брюшко положить дольку лимона и часть травы. Смазать рыбу оливковым маслом, чтобы не прилипала ко дну формы. Тархун при желании можно смешать с веточками петрушки, но я так не делаю. Тархун – самодостаточная трава. Яркая, с характерным запахом и вкусом. Соседство с чем-либо еще она терпит, но с трудом.

Сациви, конечно, делается из курицы. Но есть и вариант рыбного. Скорее всего потому, что для соуса используются грецкие орехи, как и в случае с курицей. Это тоже вариант закуски.

Рыбу (белую) отварить с репчатым луком, лавровым листом, перцем горошком, солью и подавать с соусом. В этом случае отварная холодная рыба заливается горячим соусом.

Для соуса растолочь грецкие орехи (или промолоть их в блендере). Добавить растолченный или пропущенный через давилку чеснок, соль, паприку (красный острый перец). Развести полученную смесь рыбным бульоном и поставить на медленный огонь. Пожарить репчатый лук. Добавить в соус. Приправить специями – смесью перцев, хмели-сунели, молотой гвоздикой. Дать протомиться.

Согласно классическому рецепту, в конце в соус добавляются яичные желтки (яйца сварить вкрутую, желтки раздавить вилкой). Но мне нравится соус без желтков. Опять же, нет четкого указания, сколько нужно лука и приправ. Зависит от количества рыбы и ваших предпочтений. Можно гвоздику заменить, например, корицей. Или по щепотке добавить и гвоздику, и корицу. Я заменяю их тархуном. Вместо желтков можно добавить сливки. Залить полученным соусом холодную рыбу и дать остыть.

С этим рецептом можно экспериментировать бесконечно. Соус всегда получается разным, но неизменно очень вкусным.

– Даже не думай писать про мои бобы и беременных! Пусть Нина спокойно родит, потом пиши сколько хочешь! – воскликнула Варжетхан. – Лучше напиши, что будущие матери должны полноценно питаться. А то Лиана запретит Нине есть сладкое или пить кофе. И что мне тогда делать? Я и так Нине кофе вместо настойки выдаю. Иначе девочка ходить не сможет. Пока Нина не родит, не пиши про мои бобы! Или я тебе так их брошу, что… не знаю как!

– Хорошо, не волнуйся. Просто интересно, откуда столько суеверий, связанных с едой, для беременных женщин? – Бабушка, видимо, придумала новую тему для очередного газетного материала. – Вот ты какие знаешь?

– Все их знают, и для тех, кто в них верит, они сбываются, – ответила тихо Варжетхан. – Боль это для семьи. В любые приметы поверишь, чтобы хоть чем-то себя оправдать, вину с себя снять. Когда молодая женщина ребенка теряет в утробе, когда забеременеть не может… Все считают, что она виновата. Куда ей бежать со своим горем? Во что верить остается? Не надо про это писать. Женщины не поймут. Иначе зачем они ко мне приходят и смотрят на мои бобы, будто те сейчас заговорят? Вместо бобов я говорю, слушаю, лечу, успокаиваю. Мария, статья в газете – это одно, а жизнь – другое. В газету человеческую жизнь не завернешь. Женщине, потерявшей ребенка, жить не хочется. Так если она поверит в бобы, петрушку или ромашку – пусть. Не отнимай у нее последнее, что ее на этом свете держит. Вспомни Светлану. Все женщины ходили в слезах. У меня настоек на всех не хватало. Я таблетки уже в чай подмешивала и выдавала за отвар.

– Ты сама говорила, что Светлане надо было в больницу в город. Сколько ты ее упрашивала, сколько родственников уговаривала. Они сами не захотели. – Бабушка потерла подреберье. Опять невралгия разыгралась, как всегда бывало, когда речь шла о женщинах, их судьбах, трагедиях и понимании того, что все можно было исправить. Не доводить до края. Если что-то ужасное случалось в селе, у соседей, бабушка винила в этом себя: не поговорила, не убедила. Махнула рукой от безысходности, потому что больше не могла биться в заколоченную дверь, за которой верили в приметы, слухи, заговоры и наговоры. А надо было биться, ломать дверь.

Светлана забеременела сразу после свадьбы. Все радовались – пара красивая, свадьба была веселой, семьи давно дружили. Молодым – жить да радоваться. Все девушки Светлане завидовали – родительский расчет в этом браке был, но и любовь тоже. Лана, как ее все называли, знала Тамика с раннего детства, вместе играли во дворе. В школу вместе пошли. Всегда вместе. Где Тамик, там и Лана. Где Лана – Тамик всегда рядом. Их даже не дразнили женихом и невестой. Все знали, что они друг другу по судьбе предназначены. Лана другого мужа себе не мыслила. Тамик в сторону другой девушки ни разу не посмотрел. Ждали, когда станут совершеннолетними, чтобы пожениться. Родители приданое для них чуть ли не с пеленок собирали. Все решили. Родственниками давно стали. Да, боялись, что дети передумают, и радовались, что все шло так, как давно спланировано.