Выбери любимый жанр

Яга – не баба! - Валентеева Ольга - Страница 7


Изменить размер шрифта:

7

– Эй, милый, – позвал меня тоненький девичий голосок. Я вздрогнул так, что едва не ударился лбом об кряжистую ветку, нависшую над дорогой, и обернулся. Под кустом сидела девчонка лет шестнадцати в зеленом платье и венке из трав. И глазищи у неё были такие же зеленые. Взглянешь – и затянет пучина.

– Здравствуйте, – кивнул я. – Подскажите, пожалуйста, как мне добраться до болота?

Та вдруг звонко рассмеялась. Я никак не мог понять, что смешного, если человек спросил путь, но насмешница хохотала. Она подскочила на ноги, притоптывала и приплясывала, будто я рассказал ей самую забавную шутку в мире.

– Болото тут близко, – сказала она, вытирая слезы смеха. – Только зачем оно тебе? Посмотри, разве я не хороша?

– Хороша, – согласился я. – Но мне нужны не вы, а водяной.

– Он очень, очень занят, – подмигнула мне девчонка. – А я – его подруга, меня Акулина зовут.

– Веник, – представился я, а девчонка снова рассмеялась.

– Хорошо, хоть не топор, – снова весело подмигнула. – Иди за мной, Веник, я тебя провожу.

И свернула с тропинки в ближайший кустарник. Я подумал и направился за ней, несмотря на то, что девчонка показалась подозрительной. Подумал было, что она и есть кикимора, да только под традиционное описание не подходила. Ни тебе рук-палочек, ни длинных когтей, ни зеленых волос и драного платья. Обычная девушка, разве что глаза неестественно яркие. Вдруг нога провалилась в какую-то яму, за ней другая.

– Трясина! – я понял с ужасом. – Акулина, дай руку.

– Сними камешек свой. – Веселость мигом слетела с лица Акулины. – И смерть твоя будет приятной, путник.

– Мне умирать нельзя, я правнук Бабы Яги и временно её замещаю.

А сколько раз «пра», я и сам не знал. Пусть будет просто правнук.

– Правнук? – прищурилась кикимора, ибо в принадлежности Акулины больше не сомневался. – И правда, духом Яги пахнет. Что ж, тогда тони, милок. Будет одним утопленником на болоте больше.

И пошла прочь, а я забарахтался, уходя еще глубже в трясину. Зашарил руками, стараясь найти хоть какую-то опору. Болотная тина уже подступала к горлу, когда кто-то с силой дернул меня за шиворот, и я очутился на твердом участке суши. Закашлялся, стараясь восстановить дыхание, попрощался с любимой обувью. Хорошо, хоть не с жизнью.

– Живой?

– Живой, – просипел я, разглядывая спасителя. Это был высокий плечистый мужчина с длинными усами и чуть выпученными, как у рыбы, глазами. От внешних уголков глаз тянулась ниточка голубоватых чешуек к вискам, и перепонки между пальцами также намекали, что передо мной водяной.

– Спасибо, что помогли, – пробормотал я. – Кикимора заморочила.

– Да, Акулинку мою сложно назвать послушной, – хохотнул водяной. – Меня Николаем зовут. А тебя?

– Венислав. Веник.

Странно… У Лешего имени нет, а у водяного есть… Я совсем запутался.

– Очень приятно, Веник.

Водяной хлопнул в ладоши, и моя одежда вмиг стала сухой, а на ногах снова были привычные туфли.

– Спасибо! – обрадовался искренне. – А я шел с вами познакомиться.

– Да? – брови Николая взметнулись вверх. – Зачем это?

– Ну, как бы объяснить… – Я слегка смутился. Все-таки они с Ягой плохо расстались. – Я – правнук Бабы Яги и временно исполняю её обязанности, а мы живем в одном лесу, и новые знакомства не помешают.

Водяной гулко рассмеялся и махнул рукой:

– Ступай за мной, Веник. Познакомлю тебя с моим царством-государством.

Я постарался идти ровно по следам водяного. Знакомство с болотом вышло неприятным, и повторять его не хотелось, поэтому и осторожничал.

– Не боись, – крякнул Николай. – Не сожрет тебя трясина, пока я рядом, иди без страха.

Только это не особо-то помогло мне расслабиться. Похоже, болотистая местность – это не мое, потому что от одной мысли, что снова окажусь в трясине, начинали почесываться пятки. Почему именно они? Как знать? Может, потому, что не хотелось ходить босиком. И переобуваться в лапти – тоже. Я мельком взглянул на ноги водяного. Хм-м-м. Надо же! Обычные сапоги. И не жарко ему летом в сапожищах-то?

А деревья неожиданно расступились, и мы вышли на поляну. В центре стоял большой добротный дом с маленькими окошками и резными ставенками. Вместо флюгера служил деревянный петушок, у крыльца трава казалась зеленее и гуще. Красота! Не то, что моя изба, нервная и впечатлительная.

– Вот тут мы и живем, – сказал Николай. – Я и кикиморы. Акулинка!

Раздался звонкий смех, и остроносая девчонка выглянула из окошка.

– Поди сюда, негодница, – притворно насупился водяной, и девушка споро выбежала нам навстречу. – Ты зачем пыталась соседа со свету сжить?

– Да какой же он нам сосед, дядька? – звонко спросила Акулина. – Захватчик он, в доме Яги обосновался. Но ведь всем известно, что Яги – исключительно женщины.

– А не осталось в моем роду женщин! – рявкнул я.

Нехорошо, конечно, грубить, но эта девица меня едва не утопила, захватчиком назвала, а теперь о превратностях моей родословной рассуждает.

– Что ж так? – Акулина недовольно подбоченилась. – Поели вы их, что ли?

– А если и поели, тебе-то что? – фыркнул в ответ.

– А ну не ссориться, молодежь! – прикрикнул Николай, и мы разом замолчали. – Ты проходи в дом, гость дорогой. А ты, Акулинка, на стол накрой да сестер позови, спляшите для нас.

– Вот еще, плясать для чужака. – Акулина задрала нос.

Вдруг с неба упали тяжелые капли, и полил дождь. При этом ни одной тучки не было видно.

– Хватит, я все поняла. – Кикимора скрылась в доме, и мы с Николаем поднялись на резное крыльцо.

– Хорошая она у меня, но своенравная, – будто извиняясь, сказал водяной. – Кикиморы все такие. Проходи, проходи, не стесняйся.

А мне было так любопытно, что внутри жилища водяного! Я думал, он из воды не выбирается, а здесь дом как дом. Уютный, светлый. С чистой прихожей и запахом трав. Из прихожей меня провели в большую гостиную. Если печь в избушке Бабы Яги казалась издевательством, то местная – произведением искусства. Я видел такие же в Питере, в царских дворцах. Они были выложены из крохотных изразцов с диковинным узором, и можно было часами разглядывать каждую деталь.

Видимо, водяному польстило мое внимание, потому что он довольно крякнул. Из гостиной мы перешли в столовую, а вокруг массивного дубового стола уже кружились кикиморы – соперницы Бабы Яги. И все такие же юные на вид, как и Акулина. Увидели меня, поклонились, усадили за стол. Соленья, варенья, мясо… Рот наполнился голодной слюной. А вот когда водяной поставил на стол настойку, я попытался отказаться, однако кто меня слушал?

– Не уважаешь хозяина, – прищурился Николай.

Но в этот раз я был умнее – сделал глоток и отставил кружку. Зато ел, после сухомятки в избушке Яги, за троих. Вот только я пришел сюда не за угощением, а за разговором, поэтому отодвинул стремительно пустеющую тарелку. Водяной понял меня правильно: махнул рукой, и кикиморы унесли все лишнее, а мы остались с глазу на глаз.

– Я хотел спросить, когда вы в последний раз видели Бабу Ягу, – сказал ему.

– Давненько. – Николай пожал плечами. – Месяца четыре тому назад. Мы сильно повздорили, и она запретила мне появляться в её избе, а я закрыл ей ход на болота. Когда решил помириться, узнал, что пропала она. Попытался поискать, но и следа не нашел.

– Вы с бабулей тесно общались. – Я старательно подбирал слова. – Возможно, у неё были враги.

– Да только враги и были, – раскатисто рассмеялся Николай. – Кто же дружит с Ягой? Хотя, конечно, она совсем не злая была. Но тебе скажи – Яга. О чем ты подумаешь?

– О печи для царевича, – хмыкнул я.

– То-то же. А знаешь, сколько охотников незаконно перебраться через границу? Это пока они присмирели, но как только просекут, что нет Яги, так гроздьями и повалят. Ты будь осторожен, Веник. Должность твоя почетная, но сложная. Никому не доверяй, надейся только на себя. Верить можно Руславу и Ваське, они Яге на крови присягали, а её кровь только в тебе и осталась.

7
Перейти на страницу:
Мир литературы