Хозяйка Тишины (СИ) - Снегова Анна - Страница 96

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Не важно, какая была причина. Бродячая просто отказалась шевелиться, махнула хвостом и утекла куда-то в основание холма, дремать в укромных лощинах.

Мы поскорее укрылись за высокими стенами холда, пока лучники внизу не вспомнили, что у них есть луки.

Нас немедленно обступили воины Дункана, которые приветствовали возвращение лорда приветственными криками. Им вторили простые жители холда. Весть о том, что повелитель обзавёлся женой, судя по всему, ни для кого уже не было секретом. И моё появление тоже восприняли с радостью – как будто мы несли им добрую весть. В победе теперь никто не сомневался.

Выяснилось, что предательницу Берту схватили ещё до нашего прибытия, она ожидает в старинной темнице в подземельях холда, пока лорд решит её судьбу. В комнате Мэгги день и ночь дежурят слуги и вооружённая охрана. Припасов после сбора урожая в холде хватит до самой весны. Но на этом хорошие новости заканчивались.

Берту схватили слишком поздно. Она успела сделать своё чёрное дело. Подлая гадина не просто отобрала медальон у девочки – а выбросила его в колодец. А ещё Берта… отравила все колодцы в холде. И убила почти всех почтовых голубей. Осталось всего две птицы, чудом уцелевшие.

- Что ж. Я знаю, куда отправлю этих вестников, - сказал мой муж, услышав новости. И в глазах его плясали отблески кровавого пламени.

Запасов воды в холде оставалось на неделю. Кольцо осады сжималось плотнее, к Себастиану всё подходили и подходили свежие силы.

На исходе этой недели затрубили горны на Западе. Им ответил рокот барабанов с Востока.

Павшая граница Полуночного края играла на руку не только захватчикам. К холду Нордвинг подошли союзники из Вествинга и Оствинга. Рыжебородый Финбар, горящий жаждой битвы – и Малена рука об руку с ним, на тонконогой белой кобылице. Даяна, закованная в доспехи с ног до головы, с тщательно спрятанными под изящный шлем волосами – которую можно было узнать только по сове, что сидела на её плече, да Алому мечу Востока на бедре.

Над долиной у подножия холма установилась мёртвая тишина. Реяли стяги, копья стеной высились и вонзались прямо в свинцовые небеса, люди по ту, по другую и по третью сторону готовились умирать.

Стоит ли говорить, что мой муж не мог усидеть в стенах своей крепости, когда союзники пришли ему на помощь?

И что на этот раз у меня не было ни единого шанса убедить его взять меня с собой.

Мне оставалось лишь смотреть со стены, обмирая от тревоги, как разворачивается битва – величайшая битва в Оуленде со времен Войны четырёх крыльев.

---

Со стены было плохо видно, что происходит в людском море на таком отдалении. Я всё больше нервничала, до боли вцепляясь в каменный край парапета.

Мне на плечо слетел Совёнок. Я просила его побыть с Мэгги – девочке на стену было нельзя, а оставлять её без кого-то из друзей рядом не хотелось. Малышка и так натерпелась – когда мы с Дунканом вошли в её комнату, она ничего не сказала, только заплакала, глядя на нас своими огромными глазами.

- Ты почему не с ней? – нервно спросила я.

«Она сама отправила. Ты не думай, Мэгги только с виду хрупкая. А на самом деле она сильная. Очень сильная! Между прочим, идею нам подкинула».

- Какую?

«Если магия позволяет слышать на расстоянии… что мешает изобрести заклинание, чтобы на расстоянии видеть?»

- Изобрести заклинание?

«Ну да. Ты же колдунья! Вот бери, и колдуй. А я полетел».

- Куда?!

Совёнок расправил крылья и сиганул с парапета.

«Хватит уже глупые вопросы задавать! Над полем боя полетаю. А ты… попробуй смотреть моими глазами. Я показывал Мэгги свои воспоминания, чтобы она могла путешествовать, не выходя из комнаты. Чем ты хуже?»

Сегодня действительно особенный день.

Сегодня весы истории качнутся в какую-то другую сторону, отмеряя время власти королей и лордов, простых воинов и оруженосцев. Вся история Оуленда пойдёт по другому пути – я это знала, я это чувствовала.

И колдовалось сегодня тоже особенно легко.

Заклинание, которому я сходу присвоила название «Птичий Глаз», получилось само собой.

Очень скоро я видела глазами Совёнка с высоты всё, что творилось внизу, в долине. В мельчайших подробностях.

Я думала когда-то, что битва – это когда строгие ряды воинов идут друг на друга приливной волной. Аккуратные шеренги, сложные рисунки построений – всё, как рисуют на миниатюрах в книгах.

В реальности… это было кипучее месиво. Людей, лошадей, всадников и пеших, благородных и простонародья, вооружённых разномастным оружием, дико кричащих устрашающие кличи, а потом – так же громко от боли, от смертельных ран, умирая и выпуская свою жизнь в землю, которая всё быстрее напитывалась алым.

Это было вовсе не красиво. В этом не было ничего величественного. Это было страшно. И больше всего поражало бессмысленностью.

Я не понимала, зачем всё это. Почему нельзя договориться. Зачем людям, которые ещё вчера торговали, пели общие песни, говорили на одном языке, пили за одним столом при встрече – а может, и женили детей – сегодня поднимать друг на друга оружие, остервенело вонзать клинки в плоть вчерашнего соседа.

Я не понимала.

Мне просто хотелось всё это остановить. Как угодно. Любой ценой. Но я понятия не имела, как. И могла только стирать слёзы, бегущие неудержимо. А ещё искать – напряжённо искать в этом столпотворении знакомые лица. И умирать от ужаса, что найду их среди лежащих на земле, белых как мел, с распахнутыми к небу глазами, на которые с неба падали крупинки первого снега.

Совёнок знал, кого я буду искать больше всего. Летал кругами, искал его для меня. Наконец, нашёл.

Чёрная молния Смерча врезалась в ряды сражающихся, все кто мог отскакивал прочь от острых копыт. Кто не мог, пропадал под ними. Я видела цель. Королевский шатёр. Он хочет крови Себастиана – хочет наказать моего брата за всё. И за то, что было на помосте в день нашей свадьбы. И за нападение на его дом исподтишка, пока хозяина нет. И за предательское уничтожение совы-хранительницы – обрушение границы, которая хранила Полуночное Крыло столько веков.

А Бастиан… не собирался отступать. Он просто стоял у своего шатра под королевским стягом, в окружении плотной толпы гвардейцев. И смотрел на то, как эта толпа стремительно редеет. Шлем, кольчуга, кираса с гербом Саутвинга. И в руке – Белый меч Юга.

Они с Дунканом вот-вот должны были схлестнуться. И любой исход этой битвы обернётся болью для меня. Я сцепила пальцы в замок и приготовилась не дышать. Но тут… фокус зрения Совёнка неожиданно сместился. Он увидел что-то ещё важное, что непременно хотел мне показать.

Белая кобылица, тонконогая, прекрасная. Всадница в чёрном платье и фиолетовом плаще. Тёмные волосы до плеч развеваются под серебряной тиарой. Малена с длинным кинжалом в руке прикрывает спину своего лорда.

Женщина в серой хламиде бросается почти под копыта лошади.

- Смерть предательнице! – я слышу вопль, который перекрывает шум битвы. Узнаю голос собственной матери.

Два коротких серебристых клинка летят прямо в грудь Малене. Вонзаются хищными птицами. На тёмной ткани не видно, как расцветают алые цветы. Но когда Финбар, почувствовав что-то, резко оборачивается, Малена улыбается ему извиняющейся улыбкой… и опадает с лошади, как подрубленный колос.

Рычание смертельно раненого зверя…

И меч бородача пронзает фигуру в серой хламиде.

Финбар падает на колени возле своей колдуньи, поднимает её голову, пытается делать перевязку… но я уже знаю, что всё бесполезно. Вижу по выражению её лица. По той бесконечной нежности, которая светится в её угасающем взгляде – и которую она никогда не позволяла себе показывать прежде.

Всхлипываю, вытираю лицо.

Кровь. Сколько крови! Когда уже это кончится…

И тут понимаю – что-то не так.