Ложные надежды (СИ) - "Нельма" - Страница 11

Нас оказалось трое: я, Вика и Юля, с отличием окончившая МГУ. И всё, что нам полагалось делать, сидя за наспех втиснутыми в дальний угол столами и эстетически прекрасными белоснежными ноутбуками с яблочным логотипом, это выполнять подобранную руководителем отдела работу. Например, переносить данные из бумажных таблиц в электронный вид, или перепроверять приход и расход денежных средств, датированный пятью, семью, а то и десятью годами ранее. Ненужное, бесполезное, утомительное занятие, в котором я погрязла прежде, чем начала замечать: порой цифры действительно не сходятся.

Впрочем, ответственная за нас, Лариса Ивановна, смотрит на меня с сочувствием, будто внезапно поняла, что меня забыли предупредить: голову включать не обязательно, можно просто стучать весь день по клавишам и начать нормально питаться, а не грызть сушки из-под стола, не желая вливаться в коллективные обеденные посиделки отдела на кухне. Я киваю в ответ на «раньше плохо вели документацию», хмурюсь на «данные вписывали порой только постфактум, оттуда и неразбериха» и давлюсь своим ехидством на «можете не сомневаться, в целом там всё правильно».

Правильно? Примерно как наспех выученная нерадивым двоечником таблица умножения, где пять на пять выходит, отчего-то, упрямо восемнадцать.

— Маша, как насчёт встретиться сегодня вечером? — голос Глеба звучит странно, пока я прижимаю телефон к уху плечом, таща внушительных размеров стопку бумаг из архива к себе на стол. До конца рабочего дня два часа, Вику отправили с документами в офис дочерней компании, сравнив её ценность как сотрудника с должностью курьера.

— Я пас. Очень утомительный день, — на автомате отвечаю, даже не задумываясь над смыслом прозвучавшего предложения. — И Вику отослали к чёрту на кулички, не знаю, когда она вернётся.

— Я ей уже звонил, она сказала, что не сможет. Давай всего на час? Я за тобой заеду, — настаивает Глеб, вызывая тем самым желание противиться ещё сильнее. Настроение опускается ниже привычной отметки, когда взгляд скользит по предпраздничной бутафории на рабочих столах.

— Давай как-нибудь потом.

— Я хотел познакомить тебя с ребятами. И не надо сейчас ворчать, что ты об этом не просила. Час похмуришься в приятной компании и домой, — в его голосе виноватые нотки, которые я, анализируя последнюю встречу, воспринимаю по-своему.

— Тебя до этой восхитительной идеи Вика надоумила?

— Если честно, то да. Выела все мозги. Давай ты приедешь, а потом просто расскажешь ей, что у всех оказалось плохое чувство юмора или очень маленький член? — усмешка Глеба прорывается через наполовину прикрытый рукавом блузки динамик, сливаясь в один звук с моим злобно-обречённым стоном.

Кусок старательно развешанной по офису блядско-сверкающей мишуры цепляется за каблук и мне впервые за пару лет хочется выпить. Чтобы пережить этот испытательный период и не опуститься в собственных глазах. Чтобы вынести ещё один Новый Год без семейных и дружеских застолий, запаха мандаринов и пафосно выряженной ёлки. Чтобы перетерпеть и подождать, пока эта паутинка, затягивающая сердце тоской, свалится или отключит его ко всем чертям.

Может, на самом деле у его друзей нормальное чувство юмора. И член тоже окажется хотя бы средних размеров. А спонтанный, ни к чему не обязывающий секс сойдёт за впервые преподнесённый себе подарок и внесёт в ледяную обыденность зимних дней хоть малую толику чего-то жизненного?

— Первый и последний раз, Глеб. Всё же на случки таскают породистых сук, а я до этого не дотягиваю, — улавливаю шокированный взгляд курносой женщины из отдела, совсем не радостной от того, какую часть разговора вышло застать. Сваливаю бумаги на стол и сбрасываю звонок сразу, как хриплый мужской смех заканчивается.

Одёргиваю вниз юбку, постоянно ползущую к талии при ходьбе, совсем не грациозно падаю в казённое офисное кресло и впервые за все месяцы работы залпом допиваю остатки кофе. На языке остаются крупинки не растворившегося сахара, которые так и хочется выплюнуть прямо себе под ноги.

Я говорю себе, что всё будет хорошо. Снова и снова. Пока не начинаю в это верить.

***

Вызов сброшен.

Глеб стягивает со своего лица улыбку, от которой сводит скулы. Делает недовольную мину, разглядывает улицу через лобовое стекло своего родного Лексуса. Идёт лёгкий снег, плавящийся от соприкосновения с прогретой поверхностью машины и размывающий очертания предметов до неузнаваемости.

Искажённый мир. Жёлтые пятна фонарей на тёмно-сером полотнище дорог, домов и людей. Блики ярких цветов с вьющихся повсюду гирлянд. Какие-то точки, летающие перед глазами.

По привычке тянется к ремешку дорогих часов, намереваясь их снять, но замирает и усмехается. В этом больше нет необходимости.

Набирает нужный номер. Не успевает пройти и один гудок, как раздаётся напряжённое «да?».

— Всё нормально. Я её привезу, — сообщает собеседнику, не скрывая раздражения и недовольства. Прикрывает глаза. Не набирается смелости, а ищет компромисс с собственной совестью. — Но я всё ещё против того, что ты задумал, Кирилл.

========== Глава 3. ==========

По дороге мы молчим. Глеб задумчив и напряжён, у меня внутри начинает нарастать тревога, которую оправдываю тем, что не привыкла выезжать куда-то без Вики. Она всегда помогает обуздать мою нелюдимость и смягчить грубость, невольно проявляющуюся в общении с незнакомыми людьми.

Не могу скрыть своего удивления, когда мы подъезжаем к ночному клубу, в начале вечера и без толпы посетителей функционирующего как обычный бар с очень громкой и навязчивой музыкой. Не успеваю задать Глебу ни один из тут же возникших вопросов, как он сам поясняет:

— Один из наших ребят крышует этот клуб и нам здесь всегда наливают за счёт заведения, — он достаёт пачку сигарет и, только ступив на похрустывающую на обочине корочку снега, сразу затягивается. Переводит на меня взгляд, раздумывает о чём-то и внезапно отбрасывает наполовину не докуренную сигарету. — Лучше пойдём. А то часа через два здесь будет уже не протолкнуться.

Волнение расходится по телу струйками солёной воды, под которой стягивает кожу и пощипывают маленькие ранки.

Лучи голубого неона назойливо мигают внутри клуба, отражаются от стеклянных изломов стен и сплетаются в сложные геометрические конструкции. Под ними прозрачный пластик столов и стульев мерцает безвкусным перламутром, а лица персонала с натянутыми дежурными улыбками кажутся скроенными по одному шаблону силиконовыми масками. Пока воздух не успел пропитаться табачным дымом, ощущается настойчивый сладкий ароматизатор.

Меня не покидает чувство, что расставленные за спиной бармена бутылки тоже окажутся пластиковыми подделками, наполненными подкрашенной водой. Но когда услужливо поставленный передо мной стакан касается губ, во рту оказывается вкус самого настоящего апельсинового сока с горчинкой мартини.

— Маш, это Женя, мы учились вместе, — друг Глеба мнётся и озирается вокруг, выдавая поведение человека, который явно впервые оказался в подобном заведении. — Поболтаете немного? Мне надо отойти позвонить по работе.

Мы оба провожаем его спину взглядом. Женя растерянным и осуждающим, я — с зарождающимися подозрениями о том, что готовит мне этот вечер.

— Вы не часто видитесь с Глебом? — озвучиваю первую пришедшую мысль и избавляю нас от нескольких некомфортных минут, которые могли быть потрачены на попытку завести какой-нибудь формальный разговор.

Женя выглядит приятно-обычным. Простым и потрепанным жизнью, что особенно бросается в глаза после ежедневного созерцания работающих в нашем офисе мужчин, самомнение которых подпирает небесный свод, а основные проблемы сводятся к выбору наиболее гармонирующей с костюмом расцветки галстука.

— Пару лет уж не встречались. Работа всё… ну, сама понимаешь, — он запинается, делает несколько жадных глотков пива, и начинает говорить. Много, долго, с надрывом, словно только и ждал подходящего человека, чтобы излить душу и выплеснуть ощущение собственной неполноценности от утомительной и низко оплачиваемой должности участкового, не складывающейся личной жизни и пугающих перспектив загнуться раньше, чем получится хоть раз вкусить сладость сбывшейся мечты.