Девушка-катастрофа или двенадцать баллов по шкале Рихтера (СИ) - Бергер Евгения Александровна - Страница 34

Карл вскакивает со стула. Желваки на лице так и ходят, как заводные... Даже глаза темнеют.

- Я разговариваю со своей бывшей женой, - цедит он сквозь стиснутые зубы.

А Юлиан вторит:

- Нет, приятель, ты говоришь с МОЕЙ БУДУЩЕЙ женой. - И они сцепляются взглядами, словно два дуэлянта. - Держи, дорогая! - Не отводя от неприятеля взгляда, Юлиан протягивает мне стакан воды. Замечаю, как Карл глядит на мои пальцы, обхватившие поданный стакан: золотое колечко хорошо заметно на фоне запотевшего стекла.

- Можешь поздравить нас первым, - не унимается между тем Юлиан. - На днях мы как раз подали заявление в ЗАГС. Правда, на свадьбу не приглашаю... Сам понимаешь. Извини!

Лицо Карла, совсем уж неожиданно, расплывается в широкой улыбке.

- Хорошая попытка, однако я ей не верю.

- Тебе бумагу показать?

Юлиан извлекает из кармана копию заявления и протягивает ее собеседнику. Тот пробегает ее глазами и говорит:

- И все-таки я не верю... приятель, - копирует он тон самого Юлиана. - Такие, как ты, прожигатели жизни и папенькины сынки, не женятся на простушках вроде нашей дорогой Эмили... - Он глядит на меня: - Уж прости, дорогая. А потому давайте прекратим этот фарс и поговорим, как взрослые люди...

Так как они с Карлом продолжают стоять друг подле друга, словно готовые к бою боевые петушки, посетители кафе и официанты поглядывают на нас с опаской, словно выжидая готового вот-вот случиться подвоха. Я и сама напряжена и словно ожидаю чего-то...

- Пожалуйста, садитесь, - произношу с мольбой в голосе, желая как-то сгладить вспыхнувшее напряжение.

Однако мужчина и не думают слушаться...

- По-твоему, Эмили недостаточно хороша для меня? - осведомляется Юлиан с мрачным выражением лица.

- Если быть точным: это ты недостаточно хорош для нее, - парирует Карл тоном не менее мрачным, почти вызывающим.

- Ты, значит, был лучше?

- Что, если и так?

Я не успеваю опомниться, а Юлиан размахивается и бьет Карла по лицу. Прямо в скулу... Со всей силы. Так, что тот опрокидывается на мягкий диванчик за спиной... Прижимает к ушибленному месту холеную руку и через секунду вскакивает, словно его пружиной подкинуло.

Кто-то в зале вскрикивает, начинается настоящий хаос - я и сама отбегаю в сторону, так как два непримиримых болвана валятся на пол, продолжая дубасить друг друга кулаками.

- Прекратите, прекратите немедленно! - Кажется это кричу я, слишком уж истерический у меня голос, сама его не узнаю.

- Молодые люди, это не место для выяснения отношений, - пытается увещевать их старичок за соседним столиком.

Девушка-официантка звонит куда-то по телефону. Наверное, в полицию...

- Юлиан!!! - окрик выходит таким пронзительным, что достигает, наконец, нужного уха. Парень выпускает зажатый в кулаке лацкан стороннего пиджака и глядит на меня полубезумным взглядом...

В этот момент Карл и отвечает ответным ударом по лицу. Кулак проходит по косой, едва задевая щеку и ухо, однако Юлиан подает навзничь, ударяясь головой о деревянную столешницу. Я только и вижу, как он затихает на плиточном полу злополучного кафе, а из-под головы растекается лужица крови.

Самой настоящей, ярко-алой крови...

А потом я, кажется, кричу еще громче! И все сливается в одно полуразмытое пятно из снующих по кругу людей, столиков с маленькими фиалками в ажурных горшочках и плача Ангелики на моих руках.

Потом кто-то забирает ее у меня из рук, и я кидаюсь к Юлиану: трясу его за бесчувственную руку. И плачу, плачу, плачу... Он же никак не реагирует. Просто лежит с закрытыми глазами, бесчувственный ко всем моим причитаниям...

Когда приезжают медики и оттесняют меня в сторону, я едва ли помню, как дышать. Только натужно всхлипываю, содрогаясь всем телом, и вою похлеще прежнего...

Карла я больше не вижу. Да и не высматриваю его, если честно... Мне нет дела ни до кого, кроме Юлиана.

Лишь бы только с ним все было в порядке...

Лишь бы только снова увидеть его насмешливые глаза в обрамлении темных ресниц.

Лишь бы только...

О большем я и не прошу.

Не понимаю, что происходит: пахнет антисептиком, лекарствами, пикают невидимые глазу приборы.

Я в больнице? Почему? Неужели пижону удалось отправить меня в нокаут... Даже губы кривятся при мысли об этом.

- Юлиан?

Голос доносится из окружающей темноты - должно быть, наступила ночь - и я отзываюсь.

- Катастрофа?

- Да, это я. - Ее ладонь, маленькая и почему-то совершенно ледяная, обхватывает мое запястье.

- Что происходит? - спрашиваю я. - Почему здесь так темно?

Она не отвечает, только натужно сопит... Плачет не плачет, не пойму.

- В чем дело? - нехорошее предчувствие вспыхивает в голове, и я тяну руки к глазам.

Нет, с ними все в порядке, только голова перевязана и немного болит. Боль тугая, тянущая где-то на затылке и дальше. - Эмили, что произошло?

- Вы с Карлом подрались. Помнишь это? - спрашивает она.

- Конечно, помню. Было чертовски приятно заехать по его наглой физиономии... - И уже с беспокойством: - Не пойму только, где я? В больнице? И почему ничего не видно...

Слышу, как открывается дверь, и до меня доносится звук нескольких пар обуви, топающих по полу.

- Рад, что вы очнулись, - произносит до омерзения бодрый мужской голос. - Я - доктор Кляйн, приятно познакомиться.

Вместо ответа я спрашиваю:

- Что я здесь делаю? И почему мы знакомимся в темноте?

И снова эта тишина - такая тягучая, что начинает тошнить.

- Видите ли, - произносит так называемый доктор, - во время драки вы ударились головой...

- И? - подгоняю его неторопливую речь. - Что с того?

И доктор продолжает:

- Все дело в том, что полученная травма каким-то образом повлияла на ваш зрительный нерв. Возможно, дело в образовавшейся гематоме, и тогда нужно всего лишь подождать, пока она рассосется, либо...

- Либо? - тупо повторяю его слова, еще не совсем понимая, к чему он клонит. Наверное, просто боюсь понять... Потому и произношу: - Нет-нет, постойте, не хотите же вы сказать, что я... - снова ощупываю свои глаза и голову, - что я... - слова не идут с языка, -ослеп. Бред какой-то! - истерический смех так и рвется из горла.

- Юлиан, - голос Адриана проникает в мое мятущееся сознание. - Тебе не стоит так волноваться: доктор уверен, это временное явление... - именно слова названного папочки заставляют меня поверить в происходящее.

К головной боли добавляется шум в ушах и неимоверный стук собственного сердца.

Я - слепой!

Слепой.

Что-то стискивает грудную клетку, сдавливает сильнее, еще сильнее... С трудом протискиваю микроскопическую порцию воздуха и концентрируюсь на ледяных пальцах, касающихся моего запястья.

Я - слепой...

- Хочу остаться один.

- Юлиан.

- Один! - почти рычу на Адриана. - Убирайтесь отсюда... все.

Две пары ног выходят за дверь - остаемся с Катастрофой наедине.

- Ты почему не уходишь? - спрашиваю у нее. - Я, кажется, ясно выразился.

- Думала, меня это не касается.

- Зря думала.

Однако ее пальцы продолжают касаться моей руки, и я ощущаю жесткий ободок кольца у нее на пальце. Что это, она нацепила помолвочное кольцо? С чего бы вдруг?

Стискиваю ее пальцы и ощупываю золотой ободок: да, то самое. Глупая идиотка... Стащить его - дело одной минуты, и я прилагаю к тому все усилия, только Катастрофа уперлась и не дает мне совершить намеченное.

- Что ты делаешь? - возмущается она, упираясь что есть силы. - Это мое кольцо. Ты сам мне его подарил!

- Ничего я тебе не дарил, - шиплю, продолжая борьбу за кольцо. - Сама знаешь, это все не взаправду. Кстати, что с Карлом?

- Представления не имею. Полагаю, увидев тебя на полу, он попросту сбежал.

- Сволочь.

А она о своем:

- А кольцо я тебе все равно не отдам. По крайне мере, пока... - Ощущаю сначала ее волосы на щеке, а потом - и губы, коснувшиеся моих. Пересохших и вялых...