Космос. Меридиан (СИ) - "pine wood / limitless the sky" - Страница 17

Лу отстранился от Августа, потер устало глаза, на деревянных ногах дошел до дивана, плюхнувшись на него, и, сжав виски руками,

уставился в темноту перед собой, в которую из памяти хлынул космос и запутанное серебро «жемчужного пути». Где-то в центре вращалась Земля, к которой словно вспышки потянулись золотые нити чужих душ, загоревшихся надеждой. Их было так много, что стало светло.

Август сел напротив, Лу моргнул, и видение исчезло. Провернув рычажок в примитивном, но изящном светильнике с самой обычной свечой, Август лишил гостиную теплого, зыбкого света, объема и смысла. Сплющилось их пространство, осталось лишь панорамное окно, за которым зависла луна. Казалось, протяни руку, спугни ворох звезд, и она окажется на ладони, прохладная и пыльная, словно забытая на чердаке куртка.

В это особенное, застывшее в пространстве мгновение они оба почувствовали, что бывают такие минуты, когда запутанный клубок судьбы можно пощупать руками и почувствовать, осознать, как никогда, четко и ясно, что никогда не будет так, как хочется, будет так, как должно быть, хотя бы потому, что «судну всегда безопаснее на берегу, но оно строилось не для этого». Они не могут иначе. Не получится свернуть на полпути, построить островок рая, не обратить внимания на остальных. Светить сгорая — их путь. Светить и зажигать готовые к огню свечи, чтобы развеять мрак.

— Я бы остался тут с тобой. Мне этого правда достаточно, — голос Августа захлопнул подпространство тишины и из космоса вернул их в темную комнату. — Я бы еще год назад не поверил, что мне этого будет достаточно, но это так, поверишь ты в это или нет, это все равно ничего не изменит для меня. Ты показал мне другие смыслы, и там целая бездна непознанного, но сейчас мы беззащитны и одновременно с этим максимально сильны. Ты понимаешь, что ты в их глазах оружие, способное уничтожить их?

Лу смотрел на лунный профиль Августа и желал абстрагироваться, дистанцироваться, нарастить стену от того, что он говорил, но не мог. Больше не мог. Никогда не мог. И никогда не сможет.

— У меня ничего нет. Еще немного, и мне будет нечем накормить землян, — чужим голосом прошептали губы Льюиса.

Август устало покачал головой, будто коря самого себя за что-то.

— Господи, ты не понимаешь, Лу. Ты смотришь, но не видишь. Все это время мне было это на руку, но теперь я говорю с тобой об этом, потому что в просчитанном мною пути слишком много вариаций развития событий, и ты не понимаешь своего места в этой партии. Не понимаешь, какой фигурой являешься, и оттого неверно выстраиваешь стратегию.

— Если ты про то, что я тут у вас типа суперзвезды… — насмешливо начал Лу, но окрик Августа ошарашил и оборвал его незаконченную реплику.

— Ты не «типа суперзвезды»! Твоя в этом заслуга или нет! — Льюис ошеломленно таращился на почти кричавшего на него Августа. — Признаешь ты ее или нет, это не имеет значения! Мы попали в готовую систему координат, в которой не хватало тебя. Все давно висит над бездной и не хватает лишь пинка, чтобы все покатилось к чертям!

— Ты хочешь сказать, я — этот самый пинок?

— Нет. — Август потер виски, ища слова, формулируя неосязаемую мысль в голове, которую он еще сам ни разу не проговаривал, но которая словно Дамоклов меч давно рядом с ним. — Я не верю в судьбу, в высшие силы и прочее… Мы сами творим свою судьбу, для этого у нас есть все что нужно, но то, как складываются сейчас обстоятельства, как выстраивается этот путь… столько совпадений и обстоятельств, вынуждающих на него… Мы, понимаешь… — Август потер пальцами губы, пытаясь найти слова. — Кто не играет, тот и не проигрывает, верно?

Лу кивнул.

— Но не в нашем случае. Если мы не играем — мы проигрываем. А играть в наших обстоятельствах можно только по-крупному, иначе никак. В противном случае нет смысла играть. Каким-то чудом тебя не придушили в утробе, упустили из рук. Каким-то чудом тебя перехватил я. Одна из причин этого чуда — маленький винтик, твой возможный союзник гниет сейчас в колонии. Если бы не он, ты бы не успел проскочить.

Август поднялся на ноги и подошел к окну, чтобы посмотреть на луну.

— Сам знаешь, для меня дело не в благодарности, а в заданных координатах. Я думаю, все остальные участники экспедиции не проснулись и не проснутся.

— Что? — сиплый голос прозвучал жалко и глухо. На самом деле он очень надеялся, что оставшиеся капсулы, чья разморозка обговаривается с конгломератами и которая почему-то все переносится, осуществится как можно быстрее…

— Что слышал, Лу. Им не дадут проснуться. Одного тебя хватило, чтобы встряхнуть КС. А еще есть Видар, которому, к счастью КС, плевать на мутантов и прочие честолюбивые намерения, но и его никогда не оставят в покое, потому что он огромная потенциальная возможность.

— Возможность чего? Ну, в смысле я-то понимаю, что за мной многие пойдут, я уже видел это здесь, на Земле, но ведь все не так просто, все…

— О, все действительно не так просто! — перебил его раздраженный Август. — Ты потенциальный член совета евгеников. Твоя кровь неоспоримо чиста, ты можешь венчаться на пост евгеника, ты уже самоназначился на пост правовой комиссии. Чем, я уверен, перешел дорожку многим очень влиятельным людям, и это я не говорю о том, что по одному твоему слову несколько десятков миллиардов разумных выйдут из своих домов и начнут резать аристократию.

— Ты преувеличиваешь… — неуверенно возразил Лу. Ему не нужны такое бремя и такая ответственность.

— А возможно, преуменьшаю. В общем, не суть важно. Я говорю о том, что ты, несмотря на весь свой потенциал, можешь пролететь с советом евгеников, где бы ты мог вполне законно и легитимно вносить изменения в управленческую структуру.

— Почему?

— Потому что, мой дорогой чистейший, ты не совсем уже и чистейший. — Август развернулся к Льюису, но его лица из-за лунного света было не видно, лишь черный пугающий чужой силуэт. — Варден, которого они к тебе заслали, не просто так тебя отравил. Конечно, они рассчитывали на то, что он тебя просто убьет, но он, кажется, неравнодушно к тебе задышал. Потому выполнил возложенные на него обязательства в таких обстоятельствах, при которых тебе успели помочь, но ущерб все равно нанесли — ты лишился зрения. Тебе его модифицировали, хоть и несерьезно, там нет имплантантов и, в принципе, операция максимально спорная, если смотреть с юридической точки зрения, ее можно оспорить, но тут непонятно, выиграем мы или нет. Они все равно могут попытаться доказать, что по уставу ты нарушил важнейший закон евгеников — ты нарушил чистоту тела.

— Не я ее нарушил. Решение приняли за меня, — отчеканил Льюис, заставив Августа улыбнуться тому, что острые зубки Лу никуда не исчезли.

— Так-то оно так. На это я тоже делаю ставку, но сам понимаешь, зависеть все будет не от нашей правды или их, а от расстановки сил и потенциала каждой из сторон. В общем, неизвестно, как мы разыграем эту карту, но вот масть Видара однозначна — он неоспоримо чист.

По спине пробежал холодок — от корней волос до поясницы.

— Что это значит?

— Это значит, он войдет в совет евгеников и никто не сможет ему возразить.

— В соответствии со своим положением он способен казнить действующих евгеников. Даже ты способен, их слово по регламенту древнего ИИ не имеет значения против вашего.

— Они нас убьют, — утвердительно закончил Лу.

Он коснулся кончиками пальцев своих обкусанных и болезненных, как всегда, губ. Те были мягкими и немного липкими от сукровицы. Настоящими. Его тело. Август часто прикусывал ему нижнюю губу. Никогда не всасывал и не слюнявил, лишь прикусывал, обнимая ее губами. Он так странно целовался. Именно так, как ему нравится. Ни с кем до Августа ему не нравилось целоваться. Трахаться — да, но не целоваться. Все были какими-то не такими. Слишком грубыми, слишком мягкими, слишком слюнявыми. Даже мопсы на их фоне были приятнее. Но поцелуй Августа — другое дело, он иной, пьянящий и терпкий как вино, но не грубый. Он словно сжимал мир до точки его губ, уничтожая миллиарды взаимосвязей, и погружал в соприкосновение, слияние галактик.