Дело всей жизни (СИ) - "Аксара" - Страница 75

— Месяц назад Коннор вернулся из поместья Дэвенпорт в старых и пыльных ассасинских тряпках, — поморщился он. — Это добро слежалось так, что даже после дождя стояло колом, а кроме того, смердело мышиным пометом. Я сказал, что могу пережить позор, но только один, и велел Коннору сменить костюм — пусть даже на такой же, только новый. Но не усовершенствовать его, конечно, было нельзя…

— По-моему, вышло очень неплохо, — вызывающе сощурился Коннор.

— И особенная гордость в том, что у меня на это… облачение Коннор не взял ни пенни, — закончил за него Хэйтем.

Шэй улыбнулся:

— Хэйтем, я скучал. Ты иногда даже во снах ко мне приходишь — и отчитываешь меня вот этим самым тоном.

— Вот как? — иронично протянул мистер Кенуэй. — Любопытно. Коннор, я думаю, у тебя есть дела в городе.

— Что? — парень даже сделал шаг назад от удивления. — Ты же всегда против…

— Я и теперь против, но тебя это никогда не останавливало, — бросил Хэйтем, и Шэй отметил, что его скулы немного порозовели. — У нас с мистером Кормаком есть дела, и будет лучше, если я буду убежден, что ты не подслушиваешь.

— Дела? — Коннор так прямо и проницательно поглядел прямо Шэю в глаза, что становилось не по себе. — Это называется «дела»?

— Да, мы побеседуем о делах Ордена, — высокомерно и нетерпеливо бросил Хэйтем.

— Коннор, — Шэй старался, чтобы в голосе не прорывались смешливые нотки, — мне и в самом деле надо отчитаться твоему отцу. А обо всем, что ты мне писал, расскажешь подробнее уже сегодня вечером.

— То есть все то, что обычно не рассказываешь мне, — хмыкнул Хэйтем.

— А, ну тогда я пойду, — парень дернул плечом. — Использую данную мне возможность на благо Братства. Хорошо тебе отчитаться, Шэй.

Хэйтем пугающе медленно развернулся, но Коннор одним быстрым движением взлетел на развилину ближайшего дерева, и оттуда по веткам добрался до каменной ограды. Хэйтем только поглядел ему вслед и раздраженно дернул подбородком.

— Ничего, к ужину этот ассасин вернется, — выдохнул он. — Иначе лопнет от невысказанного. И я ему тоже выскажу все, что думаю по поводу этого демарша.

Шэй воровато огляделся и взял Хэйтема за руку, потянув в дом. И еще шепнул на ходу:

— Думаю, он немного завидует. Возраст такой…

— Только этого не хватало, — страдальчески высказался мистер Кенуэй — и даже не попытался вырваться. — У нас с ним был лишь один разговор на эту тему. Я попытался объяснить, что провожать взглядом дам, пусть даже не вполне приличного поведения, не стоит. Но Коннор дал мне понять, что в этом плане я для него… не авторитет. Шэй, не смешно!

— Ему шестнадцать, Хэйтем, — отсмеявшись, попытался утешить возлюбленного Шэй. — Он сам себе авторитет.

— Интересно, слушается ли он Ахиллеса, — нахмурился Хэйтем.

— Думается мне, он и Ахиллеса пошлет… к Тавискарону, если тот скажет ему что-то поперек, — хмыкнул мистер Кормак. — А Коннор тебе что-то рассказывает про то, что он делает в поместье Дэвенпорт?

— Совсем немного, — ответил Хэйтем. — Рассказывал, как перевозит из поместья товары в Бостон на корабле, жаловался на лавочников. Рассказывал про охоту. Еще говорил, что вместе с печником перебирал печь в доме, а Ахиллес ходил вокруг и мешал ненужными советами.

— Что-то никогда не меняется, — хмыкнул Шэй.

В холле пару встретили две молодые горничные — ни одну из них Шэй не знал. Он вежливо поздоровался с девушками, а потом и поинтересовался по пути в кабинет:

— А где Лиззи? И Энни?

— Лиззи уволилась, — объяснил Хэйтем. — Ей с ее бакалейщиком никак не удавалось зачать, а потом вдруг получилось — и сразу тройню. Я оплатил услуги доктора, чтобы она благополучно разрешилась, но ни о какой работе теперь речь не идет. Мы изредка сталкиваемся на улице. Вид у нее усталый, но счастливый. А Энни теперь экономка — миссис Стэмптон уже не может выполнять эту обязанность. Она по-прежнему прекрасно готовит, но… памятью стала слаба.

— А как зовут этих? — Шэй кивнул в сторону лестницы.

— Блондинка посветлее — Дороти, блондинка потемнее — Марта, — пояснил Хэйтем. — Я нанял их одновременно и поначалу немного путался. Но у них отличные рекомендации. Кстати, будь начеку. Марта довольно бойкая, а ты — еще не слишком старый холостяк.

— А вторая? — Шэю стало смешно.

— Дороти умнее, — тактично произнес Хэйтем.

— Ничего, разберемся, — мистер Кормак все-таки рассмеялся, но смех быстро прервался. — А в кабинет мы даже не завернем?

— Мы уже выяснили, что это бессмысленно, — усмехнулся мистер Кенуэй, а на входе в спальню спросил. — Каковы твои успехи, Шэй? Сначала коротко.

— Если коротко… — Шэй задумался. — Шкатулку определенно не вывезли из Франции. Шрамов у меня не прибавилось. Женевьева осталась в Париже и готова сотрудничать со мной в дальнейшем.

— Пока этого достаточно, — Хэйтем щелкнул замком. — Остальное — позже.

Шэй изумленно замер, рывком повернулся…

— Хэйтем, — он постарался скрыть охватившее воодушевление, — я прямо с корабля.

— Но я-то нет, — резонно возразил Хэйтем, пропуская Шэя и запирая дверь. — Я провел ночь в гостинице с поданной горячей водой и прочими благами цивилизации. Один.

— Боже, Хэйтем, — Шэй резким движением обхватил его за пояс и притиснул к себе. — Мне и в голову не могло бы прийти, что ты — в гостинице — с кем-то.

Мистер Кенуэй обнял его за плечо и потянул ленту с волос, а потом, запустив пальцы в растрепавшиеся пряди, сильно надавил за затылок. Губы сомкнулись горячо и жадно, и Шэй сорвался на стон, еще даже ничего не сделав толком. Хэйтем прижимал крепко, да и многослойные одежды не давали возможности…

Мистер Кормак почувствовал, как любовник стягивает небрежно расстегнутый сюртук с плеч, и нетерпеливо дернулся — сам он не был в столь выгодном положении, раздевать Хэйтема, целуясь, не получалось. Он мог нащупать только кожаный ремень, поддерживающий ножны, но даже его отстегнуть бы не вышло — пряжка была спереди.

А потому, как бы ни было пленительно чувствовать вкус губ и знакомые ласки, Шэй вырвался и отступил, тяжело дыша.

— Раздевайся и ложись, — фыркнул Хэйтем, оглядев взъерошенного любовника.

Однако мистер Кормак на провокацию не поддался:

— Чтобы ты еще час развешивал и раскладывал вещи? — Шэй приподнял бровь. — Иногда мне просто хочется распороть их к морскому дьяволу клинком.

Мистер Кенуэй пожал плечами:

— Ну, если настолько хочется… Можешь. Не последнее рубище.

Шэй с сомнением поглядел на любовника и покорился:

— Нет, ну это уж слишком… Мне, конечно, хочется… Но давай лучше побыстрей? Чем рвать, проще потом выстирать.

— А ты сам раздеться не хочешь? — уголок губ Хэйтема пополз вверх. — И на кровать, Шэй. На спину.

Шэй вскинулся, но, по правде говоря, ему было все равно, как. Если Хэйтем хочет — получит.

Прохладное покрывало приятно льнуло к разгоряченной коже, когда Шэй, сбросив сюртук, жилет и рубаху и стянув до середины бедра штаны, плюхнулся на кровать, чтобы стянуть сапоги. Распущенные волосы щекотали плечи, но одновременно немного скрывали взгляд. Боковым зрением он видел, как раздевается Хэйтем — столь же нетерпеливо. И надо сказать, что мистер Кенуэй даже пошел навстречу — его одежды тоже отправились на ковер.

Шэй оттолкнулся пяткой и опрокинулся на постели, выравниваясь и обретая удобное положение, но теперь уже не сводил взгляда с тела любовника. И привычно залюбовался им — плечи, широкая грудь, крепкие бедра… Но взгляд, конечно, тянулся не к этому. Точнее, не только к этому. Шэй облизнул губы, почти осязаемо вспомнив, как твердая плоть может давить внутри, и понял, что если не хочет уложиться, как в забеге, в полторы минуты, то следует приостановиться. И при этом подумать о чем-нибудь другом.

Хэйтем приблизился к кровати, но вместо того, чтобы разом опуститься на нее и продолжить то, что начал, стал шумно рыться в тумбочке. Очевидно, за прошедшее время знакомый флакон ему не требовался, а потому время уходило уже только на то, чтобы он наконец с легким недовольным восклицанием отыскал нужное и коленом задвинул ящик.