Тонкая стена (СИ) - Карелин Сергей Витальевич - Страница 38

— Мы пошли. Ждем вас.

От такого поворота событий мы совершенно оторопели. Группа леших зашагала куда-то в темноту, а Мойша направился к нам. Когда он подошел ближе, я услышал, как шумно он дышит. Леший волновался, но пытался выглядеть спокойным.

— В чем дело? — тоном, не сулившим Мойше ничего хорошего, поинтересовался Зигфрид.

— Это…Тово… — Леший мялся и не знал, как начать.

— Чего, старый ты пень? — раздался откуда-то со стороны леса гневный крик Любавы. Это крик затронул в душе лешего какие-то глубинные струны и он, поджав губы, начал:

— Они нарисовали карту. Велеху известно то за что Федор бы душу продал! Откуда-то наш вождь знает местоположение всех схронов в Русинской Земле.

— А чего ж он сам их не растащил, а? — развивая успех, поинтересовалась Любава.

Мойша еще больше поджал губы.

— Мы, лешие, в ваши людские дела не лезем. Нам своих дел хватает. Нам это ваше оружие ни к чему. У нас есть своя магия, посильнее всех этих потешных железяк. Велеху с этих пукалок никакого прибытку не будет. И потом, знание — это тоже великое оружие.

— Погоди, — нахмурился Зигфрид. — Если лешие такие чистоплюи, какого черта Велех сообщает мне такую информацию?

— Беня сказал, что практически все схроны расположены на хороших болотных землях. Лешие не могут туда сунуться. Боятся. А я Бене сказал, что у нас одна из задач — находить и уничтожать чужое оружие.

— Сказал бы сразу — боитесь вы человеческого мира. А то магия, пукалки — усмехнулась Любава. — Вы ведь там все поголовно неграмотные, а к этим штукам без книжного знания не подойдешь. Вон у нас Шамтор какой весь из себя ученый — и то еле догадывается, что к чему приладить надо.

Леший успокоился.

— Глупая баба. Среди леших когда-то были любители книжного знания. Только оно в болотах опасно. Когда зверье из лесу вызываешь, лишняя мысль в голову лезть не должна — съедят. Зигфрид, карту смотреть будем, пока ее снежком не присыпало?

Зигфрид, спохватившись, посмотрел вверх. Через кроны деревьев начинала сыпать мелкая и противная снежная крошка.

— Ладно, нас не убудет. Посмотрим. А потом решим, куда мы — в Муром или к ближайшему схрону. Кстати, по поводу тех, кто в эти схроны оружие таскал, твой Беня ничего не сказал? Не приходилось никому их видеть?

— Нет. Чего не было, того не было. И еще — Беня сказал, что мы могли бы переночевать тут неподалеку в одной деревеньке у болота, перед тем, как в путь отправиться.

— Чтобы от нас потом всю дорогу тиной воняло? — поинтересовалась Любава.

— Это деревня человеческая. Но там наши торговые лабазы и наша охрана. Поэтому безопасность гарантирована. Встретят как лучших гостей.

Леший внезапно запнулся, а потом продолжил:

— Я на всякий случай попросил его, когда вернутся, начать баньку топить.

— То есть ты, типа, за всех нас решение принял — хмыкнул Зигфрид. — Ладно, пошли к карте.

Хельга с хрустом потянулась и мечтательно произнесла:

— Да, бани у русинов хорошие. В самый раз по такому морозу было бы.

— Сначала карта, — оборвал ее Зигфрид.

Мы подошли к рисунку на снегу. Зигфрид приказал мне перерисовать карту на деревянную дощечку, сделал над рисунком какой-то магический пасс и после этого произнес:

— Что означают вот эти шишки?

— Это схроны. Их в Русинских землях одиннадцать. Перевернутая шишка — это тот единственный, о котором Федор пока знает.

Пока Мойша говорил, я краем глаза смотрел на Любаву. Она разглядывала карту совершенно отсутствующим взглядом и, казалось, о чем-то очень напряженно думала. Зигфрид прервал Мойшу:

— Где мы на этой карте?

— Вот. — леший показал на торчавшую из снега еловую веточку.

— Так. Нам по-любому надо проверять достоверность сведений этого твоего Бени.

— Это сведения не Бени, а самого Велеха. А он врать не будет. — обиженно бросил леший.

— Если не хочешь сдохнуть в бою, на слово не верь никому. — отчеканил Зигфрид. — Нам надо выбрать ближайший схрон и осмотреть его. Если там все нормально, то мы связываемся с Сентом, вызываем сюда подмогу и быстро ликвидируем все это барахло хотя бы в Русинских Землях, а, потом, глядишь, и до Ганса доберемся. Какие здесь два ближайших схрона?

— Вот и вот. — волосатый палец лешего уперся в две шишки, стоявшие примерно на равном расстоянии от нашей еловой веточки.

Тут внезапно будто проснулась Любава. От ее былого ерничества не осталось и следа.

— Командир, мне кажется, надо идти в деревню, там ночевать, париться в бане, прочищать мозги и там будет видно, куда нам идти ближе. А то мы тут как конь между двумя копнами сена — так и помрем, не определившись.

Зигфрид повернулся к Ивану.

— Отвезешь нас до деревушки?

— Да хоть на край света, уважаемый!

— Потом возвращайся к Велимиру и докладывай, где нас оставил. В остальном — не беспокойся, у меня своя связь с кем нужно имеется. Ну, поехали. — командир решительно шагнул к саням.

В деревушку мы въехали уже глубоким вечером. Или мне так показалось. Однако усталым я себя не ощущал. Сани на секунду приостановились, на облучок запрыгнул лешак, невысокий даже по сравнению с Мойшей, и мы свернули в какой-то проулок. Пока мы медленно катили по занесенной снегом дороге, я развлекал себя мыслями о том, считают ли другие лешие нашего Мойшу высоким, и неожиданно для себя понял, что по их меркам он — просто гигант. По крайней мере, над Беней и его командой он возвышался почти на голову.

Наконец сани затормозили около крепкого пятистенного сруба за высоким забором. Мелкий лешак выскочил из саней и громко постучал в ворота. Во дворе громко залаяли собаки. Потом раздался то ли громкий выдох, то ли сдавленный крик «Цыц!» и лай стих.

Ворота распахнулись и перед нами предстал невысокий, и довольно грузный мужичок с дружелюбной улыбкой на лице.

— Будьте здоровы. Заезжайте сами и лошадей завозите. А телегу, может, разгрузите и у ворот оставите? У нас не воруют. — он обеспокоенно осмотрел нашу поклажу. Телега и вправду могла занять почти все пространство во дворе.

Мойша посмотрел на него как на пустое место, а потом небрежно бросил:

— Тебе надо — ты и разгружай. Вон иди, мешочек подними.

Хозяин задумался и наконец сообразил:

— Пойдем, я тебя вокруг дома на задний двор провожу. Тут только надо осторожно пробираться, чтобы лошадь ноги не поломала. Дорога обледенела сильно. Да, кстати, забыл представиться. Зовут меня Федор Гиря. Мне Беня сказал, что вы сегодня у меня переночуете, а завтра в путь отправитесь и просил все справить в лучшем виде — и баньку и ужин и перинки пуховые. Чего ж не справить для добрых людей.

Мы въехали во двор, завели коней под навес, я набросал им сена и снова вышел во двор. Вся наша бригада к этому времени собралась возле хозяина. Он увидел меня и начал:

— Баня у нас вон там. Натоплена уже. Так что через полчасика — милости прошу. А теперь в дом пойдемте, я вам ваши комнаты покажу.

— Эй, хозяин, — перебила Федора Хельга. — А сам-то ты, где ночевать собираешься?

— А я это… у меня вон там чуланчик имеется. — широко улыбнувшись, ответил тот.

Чуланчик на самом деле оказался довольно основательной постройкой, располагавшейся рядом с домом. Хозяин пояснил:

— Вы не удивляйтесь. У нас тут деревенька торговая. Бывает, купцы приезжают с лешими товаром меняться. Я их на постой пускаю. Если обоз маловат, могу на хранение взять, пока они телеги дополнительные не сыщут. Тем и живу.

— То бишь, мы в доме сами по себе? А если уезжать завтра затемно будем, как тебя сыскать? — продолжила Хельга тоном заправской хозяйки.

— А меня искать не надо. Я вас сейчас обустрою, а сам спать пойду. Мне завтра все равно со вторыми петухами вставать.

Мы зашли в дом. Там уютно пахло хлебом и хорошим деревом. Стол уже был накрыт, там лежали нарезанные куски мяса, тарелка с грибами, ноздреватый, но очень аппетитно выглядящий хлеб и два жбана. В одном, насколько я понял, было молоко, а в другом…