Поиграем с Лайм (СИ) - "Бриллиантовая Рафаэлка" - Страница 8

Наутро у Лайм было ощущение, что по ней прошелся тот самый великан, что создал местное болото. Охая и постанывая она поднялась с любовного ложа. Туман разошелся. Принца нигде не было видно. С бугорка, на котором она ночевала, отыскалась потерянная тропа, и до края болота оказалось совсем недалеко. Лайм провела рукой по волосам. В животе у нее вдруг странно забулькало. Она опустила взгляд и заорала от ужаса. Внутри нее бодро плавали головастики, поедая остатки светлячков. Несколько икринок, из которых еще никто не проклюнулся, взвесью болтались в пузе.

— Фу! Вот из меня, вон…!

«Земноводные!» — услужливо подсказал маг.

Лайм выдавила из своего тела головастиков и выбросила их в ближайшую болотную лужу.

— Разнообразие видите ли природа любит! Только встреться мне еще раз, любитель метать икру, я тебе такое разнообразие устрою!

Лайм, ругаясь, шлепала по тропе. Болото наконец закончилось, в начале леса нашелся потерявшийся в ночи Мики, посмотрел как ни в чем ни бывало на Лайм и побежал вперед. Тропа завиляла среди леса, поднялась на холм. Лайм застыла потрясенная. Внизу, как на ладони, лежал город. А тропинка бодро сбегала с холма, встречалась с широкой торной дорогой, которая вела прямиком к городским воротам. До столицы оставалось совсем чуть-чуть.

Не смотря на обманчивую близость города с прекрасного вида на холме у болот, до него еще было долгие часы пути. Причем скучных, нудных и однообразных — лес стеной справа, лес стеной слева, потом поле, абсолютно пустое и только-только вспаханное, а затем снова лес, лес, лес…

И ни души. Не сказать, что королевский тракт, главная дорога всей страны.

Хорошо, хоть Мики неспешно семенил рядом, а иногда и настоятельно требовал взять на ручки, после чего недолго отдыхал на плечах, удобно устроившись вокруг шеи, но собеседник из него был так себе. Зато слушатель отменный.

Сказать, что во время своего неутомимого марша Лайм прокляла все мыслимые и немыслимые причины, почему она сейчас прется в этот город, а не сидит в хоть и холодном и темном, но довольно таки маленьком, местечковом подземелье, значит ничего не сказать. Там, в данже, повеселее было, чтоли? И живности (да и мертвости) там было побольше на квадратный метр.

Но цель есть цель, а без цели и жизнь не жизнь.

Во всяком случае, разумная. А Лайм отчетливо для себя решила, что теперь относится именно к этой когорте населения Рафляндии.

К вечеру, уже чуть ли не ползком, голодная, холодная, уставшая как ломовая лошадь, Лайм все же достигла городских ворот. Стандартный ров, опускаемая решетка и два бугая на входе прилагались. Самая обычные ворота в самый обычный город. Ни больше, ни меньше.

Вход в подземелье, и он же выход из, и тот потрясал воображение куда сильнее. А это столица королевства, все-таки.

Но Лайм было не до таких рассуждений, ей уже нетерпелось наконец оказаться внутри городских стен и… ну, поесть, для начала. А дальше разберется.

— Стой, путник! — громогласно выкрикнул в воздух правый страж.

— Путница, вообще-то, — с улыбкой поправила его Лайм, — Привет, я Лайм. Откроете ворота?

— Не положено! — не менее громогласно выкрикнул левый гвардеец, потрясая большим мечом в руке, но не проявляя какой-либо агрессии, — Ворота закрыты для тебя!

— А почему не положено? — хлопая ресничками спросила Лайм, но ответ ее не сильно удовлетворил.

— Не положено.

Стражи застыли, словно каменные изваяния, отражая в своих нагрудниках лучи заходящего солнца.

А кушать хотелось все больше и больше.

И как бы Лайм не пыталась уговорить стражей ее пропустить, какие-бы известные ей волшебные слова ни говорила, какие-бы приятные комплименты им делала, ни обещала золотые горы и, наоборот, жуткие несчастья на их глупые занудные задницы, какого либо эффекта это не возымело. Она даже пыталась соблазнить нерадивых охранников врат, как только не отращивала ни свои прелести, ни какие другие части тела, человеку не свойственные, какие позы ни принимала, но ответ на предложение войти (во всех смыслах) был один и тот же, словно на повторе: «Не положено».

Мики устроился на нагретом за день камне у дороги, отдыхая после долгой дороги, и с интересом наблюдал за Лайм и ее попытками в дипломатию.

— Ну и тьфу на вас, — не выдержала задолбавшаяся Лайм, достала старый меч из ножен и, небрежно помахивая им, двинулась по разводному мосту к воротам, намереваясь самолично отворить эти проклятые ворота, ну, или, на крайний случай, просочиться в какую-нибудь щель побольше.

Но не тут то было.

Стоило Лайм перешагнуть сквозь невидимую линию, разграничивающую территорию дороги и входа, как стражи перестали быть болванчиками-истуканами, а взяли мечи наизготовку и с вполне недвусмысленными намерениями двинулись в ее сторону.

Не успела Лайм моргнуть, как огромный меч просвистел прямо у ее левого уха, и если бы она не успела уклониться, быть бы ей сейчас безголовой.

Атаку второго она уже встретила в полной боевой готовности, превратившись в огромную варварку с бицепсами, трицепсами и прочими массивностями, и даже постаралась парировать удар мечом, но страж был слишком силен, а его меч слишком тяжелым. Клинок Лайм просел под яростным ударом стража, ее рука дрогнула, и вражеское лезвие почти наполовину вошло в тягучую желеобразную массу левой руки.

Боль прокатилась по ее телу. С чавканьем меч стража вышел из руки, оставив после себя глубокую рану с ровными краями.

Лайм взвыла раненым медведем, которым, по сути, сейчас и являлась, и уже хотела было наброситься на стража с утроенной силой. Но выпад второго рыцаря, целившегося опять в голову, заставил ее отступить.

И так стражи и продолжали методично, слаженно оттеснять ее все дальше и дальше от ворот, не давая и шанса на атаку. Лайм только и оставалось, что уклоняться, уклоняться и еще раз уклоняться от бесчисленных ударов.

Пока вдруг стражи не прекратили свои попытки превратить в салат нарушительницу границ города и не вернулись на свой пост у ворот города.

Тяжело дыша, Лайм со злостью засунула меч в ножны, вернула своему телу привычный соблазнительно-удобные формы, и посмотрела на свою раненую руку. Та висела плетью, наполовину отрубленная тяжёлым мечом, почти не слушалась и, что самое главное, не хотела срастаться обратно.

Лайм была слишком голодна, а трансформация в огромную бой-бабу и так отняло слишком много сил и энергии.

Солнце же, тем временем, уже почти окончательно скрылось за горизонтом, окрашивая верхушки елей в нежные оранжевые тона.

«Нужно срочно перекусить» — с громким урчанием, доставшемся от сознания старика, пронеслось в голове Лайм и, не придумав ничего лучше, направилась прямо в гущу непроходимого леса, так заботливо растущего почти под самыми крепостными стенами города.

Мики, абсолютно спокойно наблюдавший за представлением на разводном мосту, устало зевнул, потянулся, впитывая в себя последнее вечернее тепло остывающего камня, и засеменил вслед за своей персональной спутницей.

С ней было весело. Да и сейчас она намеревалась перекусить, а охотиться самостоятельно Мики сейчас совершенно не хотелось.

Стемнело быстро. Не успела Лайм и глазом моргнуть, как Темный Страшный лес стал по-настоящему темным и страшным. Даже по сравнению с уютной и такой родной темнотой подземелий данжа. Там то вокруг всегда были в наличии как минимум четыре стены, потолок над головой и плотный слой камня под… ну, нижней гранью куба так точно.

А тут овраги, буреломы, ноги все время норовятся зацепиться за какой-нибудь особо выпирающий корень, а сил сломя голову носиться по лесу, разваливаясь и сливаясь на кусочки просто банально не было. Еще и почти полностью отрезанная рука висела плетью и добавляла ситуации адреналина.

«Урррр…» — спасительно постарался сымитировать бурчание в животе недорастворившийся разум колдуна, ибо желудка, как и какого другого пищеварительного органа у Лайм в принципе не существовало.