Поиграем с Лайм (СИ) - "Бриллиантовая Рафаэлка" - Страница 5

В Трахолесье собирались не только волшебные лесные жители и случайные путник, случайно набредшие на овраг, но и «свои» люди, заплатившие за вход на «Тропу соблазна» огромную сумму. И это были далеко не последние их деньги.

По периметру оврага стояли волшебные пополняемые источники с крепким алкоголем. Лайм огляделась, закуски в Трахолесье была не в почету: лишь несколько столов в завядшими фруктами и парочкой канапешек.

— Ох, и оторвусь же я сейчас! — прошептала Лайм и одежда, прикрывающая лишь ее самые укромные места, живо растворилась, — Мальчики и девочки! Кто на новенькую?

— Не торопись, красавица, — чья то сухая, но очень цепкая пятерня схватила Лайм за руку и потянула вниз, — У меня есть для тебя кое-что.

Лайм посмотрела вниз и увидела облаченную в цветные шмотки старуху и хищными желтыми глазами.

— Ты кто еще такая?

— Я Мамаша Ольна, главная здесь, — отозвалась старуха, — Пойдем, — она указала на притулившуюся на самом краю купола избушку с покосившейся крышей, — Покажу тебе кое-что. Сдюжишь, получишь не только удовольствие неземное, но и награду, о которой стоит только мечтать.

Лайм не успела и глазом моргнуть, как Ольна затащила ее в свое логово, в центре которого стояла огромная каменная печь.

— Полезай в печку, — старуха приоткрыла заслонку и то, что творилось в недрах потайной комнаты, всколыхнуло в теле Лайм бесконтрольное желание. Ольна достала из бесконечных складок своей хламиды огромный будильник, — У тебя полтора часа. Призом будет этот волшебный чудо-зверь, — она жестом опытного фокусника стянула со стоявшей в углу клетки старый пыльный платок. В клетке сидел грустный зверек, — Я не знаю его волшебной силы, но стоил он баснословных деньжищ. Полезай, давай. Не попросишь пощады — приз тво…

Ольна не договорила, а ноги Лайм уже исчезли в печи.

Следующие полчаса Ольна с удивлением наблюдала за тем, как отобранные ей лично чудища лесные бодренько выскакивали из Обители похоти и страсти и нервно оборачиваясь выбегали из избы. Последней вышла Лайм.

— Неплохо, — Помахивая связкой обугленных вибраторов, она задумчиво смотрела на Ольну, — Теперь твоя очередь.

Ольна впервые за всю свою карьеру в Трахолесье нервно сглотнула. Лайм подмигнула заливающемуся от хохота зверьку и, открыв клетку, усмехалась: — Поучаствуешь?

— Когда ты наконец заговоришь, мохнатая жопа?

Зверек по-прежнему упорно молчал. Он глядел на Лайм огромными, якобы виноватыми глазищами, в которых изредка проскакивали искорки ехидства.

Лайм задумчиво перебирала изящными пальчиками белую шерсть шелудивца.

— Нет, нну должен же ты быть разумным говорящим спутником, как у каждого уважающего себя героя. Впрочем… — тут Лайм вспомнила, как этот зверек ей достался. От воспоминаний в животе тут же предательски запорхали бабочки. Лайм вздохнула. Радостной такой, светлой грустинкой. Мохнатая жопа, он же Мики, высунул язык. Видимо от удовольствия.

— С другой стороны, если проголодаюсь… — на этих словах зверек заметно напрягся. Что не прошло незамеченным для Лайм. Опыт, сын ошибок трудных, хотя в последнее время ошибок все больше приятных и несущих радость, все же выучил ее считывать мимику и состояние окружающих. И хотя на роль имперского дознавателя она пока не годилась, но все же, все же…

''Потом разберемся'' — решила девушка, чуткое ухо которой уловило легкий шум. Который потихоньку превращался в лязг с элементами невнятного бормотания.

''Привет, тебе, мой новый опыт. '' — впрочем, озвучивать это Лайм не решилась. Сочтя подобное не толерантным (подхватив этот термин как дурную болезнь от одного гламурного гоблина с розовыми стразиками, в финале этим самым гоблином, к слову, так себе любовником, подзакусив, из-за чего лексикон желатиновой няши слегка обогатился, но что делать с этими знаниями она пока не знала).

А еще, лязгающая консервная банка внушала. Страх, удивление, да все что угодно. Кроме трепета привычных бабочек в животе. Своим бабочкам Лайм в последнее время доверяла. Раз нет, значит нет. Не все ж познавать привычным горизонтально-локтевым или миссионерским способами.

Железная башня дошла до пенька. Запнулась, увидя девушку. Лайм, сидя на пеньке, грациозно перекинула ногу на ногу, секретной комбой кидая загадочный многообещающий взгляд… Фаталити! Фигура запуталась в длиннющем плаще, и с грохотом пала прямо к грациозным ножкам девушки. Мики негодующе фыркнул. Девушка тут же с интересом посмотрела и на зверюшку. Но мохнатый поганец принялся вылизывать мохнатые причиндалы, как бы говоря ''я и так уделил этому слишком много драгоценного себя, и больше вы из меня ни звука не выцедите''. Погрозив шелудивцу пальцем, она склонилась над павшим к ногам трофеем и попыталась приоткрыть забрало шлема. Забрало скрипело, но пока не сдавалось.

''Силой и лаской'' — вот что советуют все мануалы для геройских героев, а так как опыта с героями всех мастей у Лайм уже поднакопилось прилично…

— Сим-сим откройся! — Тонкие пальчики юной красавицы буквально впились в ржавую преграду.

Рыцарь замычал.

С виду хрупкой девушке сил было не занимать. Доспехи скрипели и стонали сочленениями. Кто-то внутри бормотал, молился, сыпал проклятиями. Сев сверху, в позе наездницы, обхватив ногами бронированную тушку, девушка ритмично раскачивалась, пытаясь уговорить примитивный, но паскудный заклинивший механизм. А вовсе не. Хотя может быть потом…

— Сим-сим… — но сила не помогала.

''Надо добавить'', желатиновый куб принялся слегка менять форму. Мышцы становились все квадратнее и брутальнее, плечи шире, а приятные взору округлости и выпуклости перетекли в чуть более грубые формы.

— Лаской. Лаской надо, — догадливо проворковала Лайм низким хрипловатым баритоном (что удивило ее саму и откровенно испугало Мики), — Ну, за неимением гербовой, ты, мохнатая жопа, сойдешь за ласку. Тоже белый, мерзкий, и не пойми где тебя еще использовать.

Мики встрепенулся. Зашипел. Как тут не зашипеть, когда тебя бесцеремонно хватают за шкирку и подносят к мычащей вонючей горе мышц и железа.

А потом видимо вспомнил, что в каких-то очень отдаленных родственниках у него были скунсы. И это самое. Испугался. Правда, почему-то с ароматом ванили. Что крайне удивило и Лайм, и мычащую гору, и что главное: заклинившее забрало. Которое наконец щелкнуло, явив миру голубоглазое лицо. Лицо глупо хлопало этими самыми блекло-голубыми глазами — то ли от контузии, то ли от неожиданной и вовсе не предварительной ласки, то ли просто щурясь от солнца. ''Ласка'', он же ''Мохнатая жопа'', он же ''Мики'', белый гаденыш ''Ни слова не скажу'', гордо подняв хвост, отошел подальше и отвернулся. Вовсю изображая вселенскую скорбь обиженного благородства. С запахом ванили.

— Ты меня знаешь? Мы ведь знакомы, прекрасная леди? — правда после слов прекрасной леди он чуть запнулся, что не прошло незамеченным для Лайм. Она задумчиво посмотрела на медленно растущий волосяной покров по всему ее, ставшему брутальным, телу. И на очень интересное и внушительное образование внизу, каковым мог похвалиться далеко не всякий членотавр или хоботяра.

Лайм сглотнула внезапно появившуюся слюну. На миг слегка возбудившись на саму себя. Или на самого себя.

''Гммм. Переборщила я с маскулинностью пожалуй. Или это новый забавный эксперимент? Моя гендерная самоидентичность… Да что за бред со мной происходит! Откуда вообще эти непонятные и чуждые термины взялись! Больше не буду поглощать всякую дрянь. Все — исключаем гламурных пергидрольных гоблинов-стразоносцев из пищевого рациона, и точка!'' — примерно такие мысли мелькнули в голове пока еще девушки.

Железная башня же, справясь с заминкой, продолжала:

— Королевский турнир Рафляндии? Гарем пресвятого Гугенотыша? Рынок среди миров?

Лайм на миг задумалась, прокрутив в голове пяток вариантов действий. Рыцарь сам предоставил ей ворох информации.

— Сим! Сим меня зовут. Ты меня узнала. Ну же? — пробормотал рыцарь.