Это были мы (СИ) - "Mr. Keeper" - Страница 53

Он не мог вспомнить её лица. Зато явственно ощущал запах, прикосновение рук, видел знакомый, но при этом какой-то полузабытый силуэт. Платье в мелкий горошек, волосы, сплетенные в пучок. Тембр голоса, ласковые слова, звуки колыбельной.

Мама была красивой, хоть он не мог сказать наверняка. Просто знал, что это так. Он помнил тонкие, длинные пальцы, на одном из них кольцо, блестевшее в лучах солнца.

Он не мог увидеть её лица, просто смотрел на чью-то фигуру, стоящую в дверях и заслоняющую собой солнечный свет.

Была ли эта женщина его матерью? Пожалуй, что так. Мысли о ней будили странные чувства, щемящие грудь.

― Она была удивительной женщиной, ― голос разорвал воспоминание, разрезав, словно ножом. Силуэт задергался, исказился. А потом исчез.

Фенрис вздрогнул и поморщился. Тембр у приближающегося к нему незнакомца был слишком неприятен.

― Как символично, что я встретился с тобой именно здесь, ты не находишь? ― спросил человек.

Морось переросла в серьезный дождь, но Фенрис даже не обернулся, продолжая смотреть на надгробие. Он и без того знал, кто пришел.

― Ты был здесь, ровно пять лет назад, ― человек продолжил. ― Я привозил вас обоих. Тебя и Варанью.

Голос не дрогнул, говоривший не испытывал ни тени волнения. Он встал рядом и шумно вздохнул.

― Я любил её.

Вздох показался излишне наигранным, Фенрис уже ощущал подступающий к горлу гнев. Почему то знал, что это с ним не впервые.

― Ты поэтому её убил? ― спросил он, и вдруг уловил запах: табачный, с примесью кожи и мускуса, благородный и величественный аромат.

― Она обманула меня. И поплатилась за свою ошибку.

Парень наклонил голову. Дождь перешел в ливень, он заметил, что к ним спешит один из телохранителей. В его руке раскрытый зонт, одежда и волосы насквозь мокрые.

― Все когда-нибудь заканчивается, Фенрис. Любовь. Правда. Жизнь.

― Почему здесь? ― парень, наконец, посмотрел на его профиль.

Капли дождя стекали по лбу и впалым щекам, попадали на аккуратно выстриженную клиновидную бороду. На нем красовался черный костюм-тройка: идеально подобранная комбинация цветов ткани пиджака и рубашки, галстука и обуви. Так должен был выглядеть Джеймс Джонс, именовавший себя Данариусом. Лидер общины. Человек, перед которым преклонялись. Он стоял рядом с Фенрисом, сжимая в руке свежий букет белых лилий.

На замену тем, что приносил сюда вот уже в который раз.

С одной стороны, Фенрису хотелось узнать о том, что было между матерью и этим человеком. Однако он понимал, что услышит лишь искажение. Ненастоящую историю. Потому что находившийся рядом с ним человек и сам был ненастоящим.

Он прятал свои страхи так глубоко, что успел прослыть неприступным.

― Ты удивительным образом повторяешь ее судьбу, ― Данариус принял зонт и кивком головы велел телохранителю удалиться. ― Ты сбежал, также, как и она. Я с ног сбился искать, но, знаешь, что в итоге случилось? В один прекрасный день она вернулась: печальная и задумчивая. А спустя девять месяцев родился ты.

Фенрис ничего не спрашивал, хотя холодность, поселившаяся в его сердце, не была вызвана безразличием. Ему было важно, чтобы Данариус рассказывал сам: пускай и неправду, а переработанные в его искаженном понимании факты.

― Я не знал, чей ты ребенок, но догадывался, что не мой. Ты с самого начала был другим. С тех пор, как научился ходить. Не Лито. Не мальчиком, о котором я так мечтал, ― он прервался, чтобы положить букет возле надгробия.

Дождь лил, как из ведра, толстовка Фенриса насквозь промокла, но холода он совсем не чувствовал.

― Твоя мать ничего мне не говорила, а я навещал вас в Общине, и следил за тем, как вы росли. Ты с детства бросал вызов установившимся там порядкам. Наставники неоднократно предупреждали меня о твоем поведении. ― Данариус извлек из внутреннего кармана пиджака портсигар. Отвлекся, чтобы прикурить. ― Она сообщила мне об этом внезапно. Мы наблюдали за тем, как вы играли во дворе. Представляешь, твоя мать стояла рядом со мной, спокойная, но при этом холодная, как лед. Неприступная. ― Он выдержал актерскую паузу. - И вдруг, совершенно неожиданно произнесла: “Лито не твой ребенок”.

Данариус затянулся и выпустил изо рта длинную струйку дыма. Капли воды мгновенно измолотили ее в небытие.

― Не лги: так гласит заповедь, ― мужчина посмотрел на тлеющий уголек сигареты. ― Твою мать покарал за ложь не я. Она ответила перед Господом.

Фенрис едва унимал гнев, ему хотелось отомстить, сделать этому человеку также больно, как было его матери… Вот только… Слишком немногое он мог поставить в противовес. Он знал, что Данариус имеет власть и не погнушается ничем, чтобы достигнуть своей цели.

Словно услышав его мысли, мужчина вдруг тихо засмеялся.

― Ты ведь понял, что жизнь Мариан Хоук была гарантом твоего возвращения сюда? ― Данариус посмотрел на него и прищурился.

По спине Фенриса пробежал холодок. Капли дождя начали впиваться под кожу, словно иглы.

― Ну вот ты и здесь, мой мальчик, ― мужчина затушил сигарету и спрятал ее в карманную пепельницу. ― Такой же, как и твоя мать. Холодный, неприступный, жертвенный. Герой.

Парень впервые захотел прервать его речь, заставить заткнуться. Он испугался от мысли, что Данариус мог иметь в виду под словами о гаранте его возвращения, а точнее о том, что последует после этого самого возвращения. Догадка молниеносно ударила в голову, парень раскрыл было рот, но мужчина вдруг приложил палец к губам.

― Подожди. Я припас для тебя кое-что.

С этими словами он поднес к уху мобильный. Фенрис оцепенел. Ноги налились свинцом, все тело вдруг стало невыносимо тяжелым, его словно придавливало к земле. Приказы Данариуса, высказанные даже в такой легкой и вроде бы не требовательной форме, вызывали хаос. Чувство страха перемешивалось с бессилием, Фенрис ясно видел исход положения, знал, что сейчас произойдет. Но стоял, не двигаясь с места.

Он испытал ненависть к самому себе, к собственной беспомощности, к незнанию, которое, в конечном итоге привело к жутким последствиям.

― Вы на месте? ― Данариус нахмурился, выслушивая ответ. ― Приказ ясен? Препятствий нет? ― на том конце трубки говорили долго. ― Ну хорошо. ― Данариус удовлетворенно кивнул. ― И помните: Мариан Хоук должна умереть. Любым способом.

Спасло её имя. Услышав его, Фенрис словно сорвался.

Он кинулся на Данариуса, успел схватить за шею, одновременно с этим толкая всем телом, чтобы повалить. Мобильный выскользнул у мужчины из рук, глаза расширились в немом удивлении. Из горла вырвался сиплый свист, кажется, он не ожидал от Фенриса такой прыти.

Сердце стучало где-то в висках, все тело билось в лихорадке.

Парень сосредоточился на её имени: оно помогало, лишало Данариуса власти, придавало энергию. Ему показалось, что кожа на шее мужчины мягкая, словно вата, но пальцы почему-то жгло огнем.