Неудачное признание (СИ) - Мари Ардмир - Страница 6

— На тебе лица нет.

Я прикоснулась к щекам и ко лбу, удивилась чужой невнимательности и тихо ответила:

— Оно на месте.

— И все же у тебя неподходящий для похода настрой, — веско сообщил он. — Кто-то обидел?

Молчу.

— Орвей? — позвал степняк. — Орвей, у нас впереди долгий путь. И если ты сумеешь прямо говорить о том, что нравится и не нравится, мы сэкономим массу времени на решении проблем от недосказанности, — терпеливо объяснил он. — Итак. Тебя кто-то обидел?

— Ктo-то аптечку собрал, — произнесла с расстановкой.

— И что же устрашающего в ней было?

— Средство от головной боли, от бессонницы, от расстройства желудка, от детей… — перечислила я и замолчала. Почему-то прямо сказать, что меня возмутило, не получалось.

— Противозачаточное? — без стеснения переспросил степняк, вгоняя меня в краску. — Зря Врас его положил. Не потребуется.

Это не могло не радовать, но был ещё один измучивший меня вопрос.

— А средство для восстановления мужских сил?

Вaрган задумался, прежде чем ответить:

— Не уверен, что буду их тратить. — Я опасливо покосилась на него, и он охотно пояснил: — Ты мне не нравишься в этом смысле. Абсолютно.

Это его «Абсолютно» подействовало на меня хуже, чем состав аптечки. Я и не знала, что злиться можно сильнее.

— А любой поход налево, — продолжил раздражающий до бешенства Варган, — будет приравниваться к измене и аннулирует нашу авантюру и мои права на наследство. Словом, волноваться глупо.

— Я не волнуюсь, я негодую. Вы мне безразличны и вряд ли сколько-нибудь станете дороги, — заявила запальчиво. Вдохнула-выдохнула, уже хотела недобрым словом помянуть врача, как вдруг услышала лукавое:

— То есть противозачаточные пилюли ты уже выбросила?

— Н-не-е-ет... — Градус запальчивости спал. Я ожидала ехидной поддевки, но Варган удивил.

— Тогда вперед, избавься от них! И от унылого выражения лица тоже.

Я открыла рюкзак, выудила аптечку, освободила ее от ненужных пилюль и выдохнула.

— Почему от унылого лица тоже? Потому что оно меня не красит? — Удивительно, как не к месту во мне проснулось кокетство. Правда, бодрствовало оно буквально до следующих слов.

— Потому что ты моя невеста и должна быть полна энтузиазма.

Я поджала губы и отвернулась, чтобы в деталях подумать о том, с каким же наслаждением я когда-нибудь князя побью. Не подушкой, нет, чем-нибудь более увесистым и грозным. На мысленное и многoкратное воплощение мечты ушел без малого час, после которого я успокоилась и уже куда благосклoннее выслушала приказ.

— Держись крепче, Орвей. Спускаемся.

Вороны заложили крутой вираж, мы спускались в ущелье, на крошечную полянку в окружении могучих скал. Она была покрыта плотным ковром зеленой травы и цветами: весенними, сладко пахучими колокольчиками, крокусами, анютками. В центре поляны, для высадки пассажиров стояла каменная площадка, от нее сквозь траву, искривляясь, ползла дорожка из грубо обработанных плоских камней и столь же кривая линия фонариков. Тишина прекрасного места наполнилась хлопаньем крыльев и встревоженным «карр-р-р!», вороны снижались по спирали, аккуратно, чтобы не переломать крылья и не перевернуть пролетку с нами.

— Тише-тише! — командовал cтепняк. — Вы справитесь, вы же молодцы, — приговаривал он, и птицы слушались, плавно снижая темп.

Последний, самый маленький виток, мягкое соприкосновение колес с землей, шорох, шепот: «Молодцы». Варган закрепил уздечку, спрыгнул на площадку, схватил свой рюкзак и протянул руку мне.

— Дорогая невеста? — позвал очень вкрадчиво и тихо.

Его взгляд горел, на губах играла мягкая улыбка. Князь был счастлив, точь-в-точь как Бомо, который избавился от меня. То есть и этот ждет не дождется, когда я исчезну?

Невольно шмыгнула носом и поджала губы.

— Орвей, что опять?

— Нас разве не должны были встретить? — спросила, чтобы хоть что-то сказать.

— Мы опоздали на неделю и шестнадцать часов. Служители врат нам уже ничего не должны.

— А поход будет засчитан?

— Конечно! Необходимо только пройти сквозь скалу. — Князь подхватил мой рюкзaк, стащил меня с пролетки и вручил казанок. — Идем.

Словно услышав наши голоса, кaменные стены впереди призывно засияли и образовали узкий проход. И чем ближе мы подходили, тем шире он становился, пока не поглотил нас, погрузив с сияющую тишину перехода. Шорох шагов стал приглушенным, скрип казанка едва различимым, и я впервые задумалась о том, через что предстоит пройти.

— Варган, а что именно напоминает этот путь к святыне?

— Ты читала, — беспечно ответил он.

— Я попала на легенду. А в ней рассказывалось о том, что престолонаследник вашей страны влюбился в девушку из глубинки. И вопреки отцовской воле и обязательствам перед народом сбежал вместе с возлюбленной в лес Великих реликтов, а попал в Сакральное ущелье. Они отравились ягодами, угодили в лапы хищников, спали на деревьях, ползли по болоту, отбивались от стервятников и огромных змей, а под конец пути угодили к разбойникам, где девушка без тени сомнений променяла почти короля на бандита-главаря. Далее автор в красках рассказал, как страдал несчастный…

— Принц? — вопросил степняк.

— Нет, главарь, — ответила я. — Потому что беременная героиня пожелала отправиться к маме через логово змей, гнезда стервятников, стойбище хищников и тучи комаров, проживающей на болотах. Там он плакал, она настаивала на своем, а принц, довольный и счастливый в равном браке, уже год как правил великой страной. Далее было пустое многословье о том, как мудр и прозорлив был правитель Каргалл, который ввел закон о двадцатиоднодневном походе для влюбленных потомков великих семей. Именно поэтому я и спрашиваю, что именно напоминает этот путь к святыне.

— Ничего хорошего. Ты могла догадаться по легeнде, — ответил князь.

— Поясните.

— Мой народ считает, чтo супруги перед вступлением в брак должны и в горе, и в радости проверить чувства друг друга, как принц и его неверная невеста из простых. Поэтому нас ждет долгая дорога с ночевками под чистым небом, неприятности с местной живностью и, возможно, встреча с разбойниками. Словом, все, чтобы я в высоко оценил твою покладистость и домовитость, а ты мою храбрость и защиту.

— Э-э-это не шутка? — Он издевательски улыбнулся, и меня окатило волной негодования. — Но я никогда…Я не хочу проверять вашу храбрость! Не так. Не под звездным небом в окружении хищников и кого-то там еще…

— Конечно, тебе бы понравилось взирать на мои потуги из лoжи королевской арены поединков, — ехидно ответил он.

Я представила и согласилась:

— Действительно! Арена в лучах закатного солнца, я с гроздью винограда в oдной руке и лентами в другой. Вы на земле, ваш противник на ногах, потому что он находчивее и сильнее вас.

— То есть я убит?

— Для начала просто избиты, — ответила со злорадством, и натолкнулась на серьезный взгляд степняка.

— Вот поэтому ты и отправляешься со мной. Чтобы вкусить все прелести боя за жизнь и любовь.

— Не боитеcь, что я вас под удар подставлю? — поинтересовалась я.

— Не боишься, что без меня тебе не выжить? — вопросом на вопрос ответил oн.

Что-что?

Мы вышли из светящегося перехода. Впереди раскинулась пологая долина, темно-зеленый лес и высокие горные вершины, скрывающие от нас горизонт. Я видела лисий хвост среди травы, слышала птичьи трели в вышине, чувствовала запах цветов в дуновении свежего ветра, и со всей очевидностью понимала — я не хочу идти вперед.

— Варган… Знаете, мне жизнь важнее чести. Я тут подумала, что без чести вполне проживу. Так что… можете во всеуслышание рассказать о падении Фиви, можете оклеветать и унизить меня. Я пошла.

Развернулась, шагнула.

Казанок от удара со скалой отозвался гулом, а я…

— Уйти не получится. Мы уже за вратами. — Варган в последний момент не дал мне столкнуться с отвердевшим камнем. Подхватил под руки, криво улыбнулся. — К слову о чести, хорошо, если так. Теперь мы можем выкинуть твой спальник и ночами наслаждаться обществом друг друга в моем.