За тридцать тирских шекелей - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 39

– Прошу прощения, сэр! – поклонился визитёр. – Я не стал звонить в колокольчик, чтобы не разбудить вас, надеясь, что выйдет кто-то из прислуги… Вечером нам доставили эту посылку, но было уже темно, и мы не решились вас беспокоить… Однако утром почтмейстер отругал нас: это очень важное отправление, такие доставляются немедленно. Прошу нас извинить. Вот! – он протянул Калиостро конверт.

Конверт был из плотной белой бумаги, больше, чем обычное письмо, по размеру, с пятью сургучными печатями. Джузеппе снял цепочку с двери, взял конверт, проверил адрес. Сомнений не осталось, письмо адресовалось именно ему. Удивление вызвали данные отправителя, выведенные каллиграфическим почерком красными чернилами: «Граф Монтегрю». Это был последний отпрыск династии Локвудов, известной далеко за пределами Лондона.

– А что в корзине? – спросил Калиостро.

– Прошу прощения, сэр, нам не положено этого знать! Корзина прилагается к письму…

Отпустив почтальона, Калиостро занёс посылку в дом и вынул из корзины упаковочную бумагу. Однако ясности это не внесло: под ней оказалась какая-то одежда чёрного цвета. Джузеппе с нетерпением вскрыл конверт маленьким серебряным ножом и развернул письмо. Оказалось, это приглашение: графа Калиостро приглашал на бал в замок Локвудов лично граф Монтегрю, чья размашистая подпись красовалась внизу листа. Было назначено время и место, ниже – приписка с просьбой быть на балу в карнавальном костюме, который доставят вместе с этим письмом. О спутнице в приглашении ничего не говорилось, что само по себе показалось Джузеппе несколько странным.

Он вынул из корзины маскарадный костюм и внимательно рассмотрел. Похоже, это была воинская форма, но какая-то странная, вроде не настоящая… К ней прилагался деревянный меч в картонных ножнах. Калиостро примерил форму перед зеркалом и остался недоволен: казалось, что в ней он выглядит нелепо. Джузеппе сложил содержимое корзины обратно и убрал её в свой шкаф для одежды.

Мысль о полученном приглашении не оставляла Калиостро ни на минуту. «Почему граф пригласил меня, если мы не знакомы? – размышлял он. – К чему этот нелепый костюм и почему именно этот? Что вообще это за бал такой?»

В конце концов Джузеппе решил расспросить соседа – известного в их районе специалиста по врачеванию зубов, с которым поддерживал, в общем-то, добрые отношения, как с человеком достаточно умным и образованным.

Сосед как раз окончил обед и был в хорошем расположении духа.

– Рад, что хотя бы чем-то вам пригожусь! – ответил он на просьбу Джузеппе проконсультировать по одному вопросу. – Хотя что я говорю?! У вас же, наверное, заболели зубы?

– Нет, нет, я по другому вопросу! Вот, получил приглашение, – Джузеппе протянул ему письмо. – Вы знаете что-то об этом?

Сосед поднёс к глазам лорнет, долго рассматривал письмо, даже зачем-то понюхал…

– Похоже, настоящее, – наконец сказал он. – Что я могу сказать… Это очень престижный бал, куда приглашаются только высшие чины и уважаемые люди Лондона. Сам я никогда не получал туда приглашений, и никто из моих знакомых тоже ни разу не попадал на событие такого уровня. Вам крупно повезло, сэр Калиостро: это хороший шанс завязать нужные знакомства с важными людьми!

Таким ответом Джузеппе остался доволен. Выходя из дома соседа, он уже точно знал, что обязательно поедет на бал.

Замок Локвуд находился в полумиле от Лондона. Он выделялся на фоне красноватого закатного неба, как затейливо вырезанная из черной бумаги иллюстрация к роману о раннем средневековье: высокие зубчатые стены, круглые и квадратные громады оборонительных башен с плоскими вершинами, тоже окруженными зубцами. Из-за крепостной стены выглядывали остроконечные башенки жилого дворца с торчащими шпилями, на которых когда-то развевались трехцветные знамена с гербом рода Локвудов, либо страшно скалились головы предателей. Сейчас на тонких, напоминающих клинки рапир остриях тоже трепетали по ветру узкие длинные вымпелы – из-за заходящего за ними солнца цветов было не разобрать – они казались черными.

Нанятая на сутки карета уже выходила положенный ей век, но, запряженная тройкой резвых лошадей, хотя скрипела и раскачивалась, но бодро неслась по разбитому проселку. На крутом повороте, отброшенная очередной выбоиной, она чуть не зацепила большой экипаж с дворянскими гербами на дверцах, который собиралась обогнать. Бородатый кучер выругался и пригрозил кнутом.

– Куда вы ломитесь такой толпой! – в сердцах воскликнул Игнацио и натянул вожжи, пропуская экипаж. – Как будто спешите на кладбище во время чумы!

Сидящий рядом Паоло ткнул его локтем в бок.

– Не груби, а то мы окажемся на кладбище!

– Закрой рот и сиди молча! – повысил голос Игнацио и толкнул его в ответ.

Сзади щелкнула, отодвигаясь, деревянная дверца, открывшая небольшое окошко для команд вознице.

– Перестаньте ругаться! Не забывайте, что я еду на бал, куда приглашают только важных персон! И мои слуги не могут вести себя, как пьяные бродяги из Ист-Энда! – донесся через десятки сквозных отверстий раздраженный голос Джузеппе Калиостро. – Игнацио, не гони: ты видишь сколько гостей спешат вместе с нами! Еще не хватало столкнуться с кем-то!

Действительно, на обычно пустынной дороге сегодня было оживленно: богато украшенные экипажи подъезжали к замку, гулко стуча колесами по неровным доскам, один за другим проезжали довольно длинный мост через ров и заезжали в гостеприимно распахнутые крепостные ворота. Здесь проворные слуги сопровождали кареты на стоянку и давали воду лошадям. А джентльмены с горделивой осанкой и дамы, выдающие походкой, что знают себе цену, уверенно и неспешно поднимались по широкой мраморной лестнице.

Почти все были одеты шахматными фигурами, властные лица мужчин и красивые, как надеялся Джузеппе, лица женщин скрывали маски. По ступенькам шли ожившие пешки, офицеры, ладьи, кони… Черные и белые фигуры перемешались и не соблюдали ни субординации, ни шахматных правил: белый король шел об руку с черной ладьей, к тому же двигались они за четой белых пешек… Выглядело всё это довольно забавно, но не для Калиостро: он сам был наряжен черным офицером с деревянным мечом в картонных ножнах и только сейчас, в окружении таких же, как он, перестал испытывать неловкость за свой карнавальный костюм.

У входа гостей учтиво приветствовал грузный мажордом. Он был в рыцарских латах с поднятым забралом шлема, и тяжело опирался на отнюдь не бутафорский двуручный меч. Курносая розовощекая физиономия была покрыта по́том – очевидно, доспехи тоже изготовлены из железа, а не из картона. Хотя никто не демонстрировал приглашений, Калиостро все же достал свою бумагу с подписью и печатью – когда есть официальный документ, причем самый настоящий, грех им не воспользоваться, тем более что печальный опыт с подделками у него имелся. Но мажордом даже не взглянул на приглашение и приветствовал его, как и всех остальных.

Он вошёл в высокие, обитые медью дубовые двери, судя по толщине, обычно неприступные, но сейчас гостеприимно открытые. В вестибюле к нему подбежал веселый карлик в зеленых шароварах, красной курточке и золотистых башмаках с загнутыми узкими носами. На голове у него был остроконечный золотистый колпак, украшенный серебряными звездами и бубенчиком.

«Шут, – понял Калиостро. – Чего он хочет?»

– Пойдем со мной, воин с картонным мечом! – улыбаясь во весь рот, воскликнул шут и вцепился в рукав, увлекая за собой по длинному коридору, пол которого был выложен черным мрамором. На стенах, в искусно выполненных под мускулистые человеческие руки бронзовых канделябрах горели многочисленные факелы. Их желтые огни отражались в полированном мраморе пола, словно подсвечивая коридор и снизу. Судя по приятному запаху и отсутствию копоти, факелы были пропитаны воском, а не смолой или дегтем.

Впереди карлик в таком же наряде вел белого короля и черную ладью. На сложенных из крупных кусков черного гранита стенах с двух сторон висели картины, явно написанные известными мастерами и изображавшие надменных мужчин с тяжелыми подбородками, жестко сжатыми губами и колючими глазами. Ясно, что это предки нынешнего хозяина замка.