"2013" (СИ) - Котова Анастасия - Страница 1

Думаю, прежде чем начать чтение, стоит немного поговорить. Что автор хочет сказать этим произведением? Какая именно мотивация послужила для написания первых строк?

Идея книги родилась четыре года назад.

Моя мама была еще жива, когда я села за написание. Несколько лет ушло впустую. Писала произведения про Чернобыль и Древний Египет. Но все было не то. Словно что-то подталкивало начать писать именно эту работу.

Хочу предупредить: это автобиография. Если ее можно так назвать. Все происходящее в книге произошло на самом деле. Конечно, есть и вымышленные события, от этого никуда не деться. Я решила, что в таком формате будет интереснее читать. Не просто скупое перечисление случившихся в далеком прошлом вещей, а с какой-то интригой, тайной.

Может показаться, что автор сам не уверен… Не уверен в одной вещи: что все воспримут эту книгу правильно. Не хочу сказать, что все будут восторженно о ней отзываться или бросаться камнями. Нет. Реакции скорее всего будут разными. Кому — то понравится, кому-то нет. Все мы разные.

Что я хочу сказать? Дело в том, что я и тот персонаж, о котором будет идти речь, это один и тот же человек. На протяжении нескольких лет я неизлечимо больна. Болезнью, о которой среди жителей нашей страны сложилось столько предрассудков и стереотипов, что, возможно, ни одна книга не заставит их измениться. Да, возможно, кто-то останется при своем мнении. Не спорю. Просто хочу показать, что это не дурь подростковая, не какая-то там корона избранности и особенности, как думают некоторые.

Это очень страшно. Это большое количество всевозможных ограничений, поставленные не только твоим лечащим врачом, но и самой жизнью. Да, у тебя при этом остаются работающие руки-ноги, но мозг не очень-то хочет ими пользоваться, будучи пораженным этой гадостью.

Подведу один итог: любая наша неизлечимая болезнь ведет нас к чему-то хорошему.

У кого-то это вызовет негатив. Как может быть что-то хорошее в этой ситуации?! И я тоже так думала, когда мне об этом говорили. Иначе бы эта книга не появилась на свет.

Может быть, это что-то судьбоносное для человека, живущего со страшным диагнозом. Страшнее рака и туберкулеза, но я не возьмусь судить. Если же у последних есть какой-никакой, но шанс, у людей с моим заболеванием и этого нет. Они затворники. Отшельники. И нужно помочь им… Даже таким способом.

Что я скажу напоследок? Пока что ничего, увы. Просто прочитайте эту книгу и вы все поймете.

Я же буду тут все это время.

Удачного чтения.

1

— Вам нужна госпитализация? А направление у вас есть? — спросила молодая женщина в белом халате и с собранными в пучок каштановыми волосами — психиатр в областной психиатрической больнице.

Она сидела за столом и просматривала раскрытую перед ней карточку.

— Конечно. Нам наша врач дала. Держите.

Я проследила, как моя мама протянула коричневатый исписанный лист бумаги врачу, и тяжело вздохнула. Отвернулась к окну и постаралась абстрагироваться от происходящего.

Мне уже удалось побывать в этом заведении.

Областная психиатрическая больница находилась в Кемерово.

Сама же я жила в трех часах езды отсюда. В Белово. Это небольшой шахтерский городок, с несколькими маленькими поселками, в одном из которых я проживала вместе с мамой.

Кемеровская больница была очень большой.

По сути это больничный городок, где находится двадцать одно отделение, раздельные для мужчин и женщин. Четные — это слабый пол, нечетные — противоположный. Есть еще детское заведение.

Изолятор для больных инфекционными заболеваниями. Пищеблок. Отделение трудотерапии, где пациенты проводили большую часть времени. Даже построили тюрьму за пределами больницы. Об этом говорило огромное бетонное здание через ограду.

И главный корпус, расположившийся на входе. Там же будка охраны со шлагбаумом и сам охранник, описывающий всех, кто проезжает на территорию больницы.

На первом этаже главного корпуса сидели врачи.

В холле — регистрация, поделенная на две части: детская и взрослая. И два коридора, ведущие в противоположные стороны. В конце одного из них находился приемный покой, через который направляли в одно из отделений.

Другие этажи были закрыты.

На самом последнем заседал главврач психбольницы — Вероника Альбертовна.

Ее я видела очень редко.

Меня сюда направил мой лечащий врач. Несколько дней я мучилась от бессонницы и легкого апатичного состояния.

Молодая врач взяла из рук моей матери направление и прошлась по нему глазами, особо не вчитываясь. Вклеила его в мою историю болезни.

Я с любопытством следила за ее телодвижениями.

Хотя каждый раз все происходило одинаково, но мне никак не удавалось к этому привыкнуть.

Я прижала к своим ногам пакет с вещами, которые мы с мамой собрали накануне вечером. Мне хотелось поскорее оказаться в отделении, и все происходящее меня начинало немного подбешивать.

— Хорошо. Жалобы есть? — поинтересовалась психиатр, не смотря в мою сторону. Что — то записывала в карточку, лишь иногда отвлекаясь на кофе у нее на столе.

— Бессонница. Апатия. — Я пожала плечами.

— Голоса не мучают?

— Тьфу — тьфу, — я переплюнула через плечо, — пока нет.

— Хорошо. Подождите в коридоре.

Я устало поднялась со стула и вышла из кабинета, держа в руке свой злополучный пакет. Мама последовала вслед за мной, прикрыв дверь. Я заметила двух новых людей, сидящих напротив: высокий мужчина — альбинос и пожилая женщина, чуть постарше моей матери.

До них здесь никого не было.

Я удивленно хмыкнула и присела рядышком, поставив сумку у себя в ногах.

Незнакомец оглядел меня с головы до ног и отвернулся с полным безразличием. Все бы ничего, но этот товарищ был настолько высоким, что еле помещался на стуле! “Растишку” переел, что ли…

— Ну вот и все. Осталось самое малое, — произнесла мама, поправляя сумку, висевшую у нее на руке.

Такая большая, что своими размерами напоминала чемодан.

Она была со множеством отделений, куда мать складывала все свои побрякушки: телефон, кошелек, баночки с мелочью и еще много чего.

Я безразлично пожала плечами. И бросила мимолетный взгляд на альбиноса. Он почему — то в тот момент меня заинтересовал: своими габаритами, что ли. Или необычным цветом волос. Не знаю.

Мама тяжело вздохнула.

В коридоре стало тихо.

Но тут дверь резко распахнулась, и психиатр громко произнесла:

— Воробьева, заходите!

Пожилая женщина поднялась и направилась к кабинету. Она выглядела очень уставшей и грустной.

Мужчина же остался в коридоре и, заметив мой пристальный взгляд, улыбнулся.

Я, смутившись, тут же отвернулась, сделав равнодушный вид.

Мимо проходили шустрые медсестры, громко стуча каблуками, и я переключила свое внимание на них. Но вот незнакомец — нет. Зря я заострила на нем свое внимание! Он теперь сидит и просто поедает меня глазами.

Интересно… До этого момента ему было на меня наплевать, а сейчас изучает, словно раскрытую книгу!

Мне повезло — прошло очень мало времени, как бабушка вышла из кабинета. Следом за ней последовала и врач, держа в руке карточки. Она позвала нас жестом, и мы все вчетвером поспешили за ней.

Несмотря на высокие каблуки, женщина бежала очень быстро.

Народу в холле стало меньше. Время — то сейчас обеденное! Да и пациенты, наверное, уже кушают. Эх. Не успею я до того. Но да и ладно. Я смогла поесть еще по пути сюда.

Я шла за мамой и ненароком обернулась.