Выбери любимый жанр

Тартарен из Тараскона - Доде Альфонс - Страница 15


Изменить размер шрифта:

15

Теперь не то… Бог знает, кого я только не вожу! Каких-то басурманов, от которых я набираюсь насекомых, каких-то негров, бедуинов, солдафонов, проходимцев, нахлынувших сюда из разных стран, колонистов в отрепьях, отравляющих меня своим вонючим табаком, — и все это говорит на таком языке, в котором сам господь бог ничего не поймет… А потом вы же видите, какой за мной здесь уход! Никогда не почистят, никогда не помоют. На меня жалеют даже масло, чтобы смазать колеса. Вместо прежних рослых, добрых, смирных моих коней — маленькие арабские лошадки, а в них точно бес сидит: лягаются, кусаются, подпрыгивают на бегу, словно козы, копытами ломают оглобли… Ай, ай!.. Вот оно!.. Начинается!.. А дороги! Здесь еще сносно, потому что начальство близко, а дальше и вовсе бездорожье. Пробирайся наугад, через горы и долы, сквозь заросли карликовых пальм и мастиковых деревьев… Определенных остановок нет. Где кондуктору вздумается, там и остановка: то у одной фермы, то у другой.

Иной раз из-за этого шалопая я даю крюку мили в две, оттого что ему заблагорассудилось навестить приятеля и выпить с ним абсенту или шипучки… А потом — гони, кучер, наверстывай! Солнце палит, пыль жжет. Ничего, гони! Зацепился, опрокинулся… Гони вовсю! Реки — вплавь, простужаешься, мокнешь, тонешь… Гони! Гони! Гони! А вечером меня, насквозь мокрого, ставят на ночевку во двор караван-сарая, — это в моем-то возрасте и с моим-то ревматизмом! — и я должен спать под открытым небом, на самом сквозняке. Ночью шакалы и гиены обнюхивают мой кузов, воры забираются ко мне погреться… Вот до чего я дожил, дорогой господин Тартарен, и такую жизнь мне суждено вести, пока в один прекрасный день, растрескавшись на солнце, прогнив от ночной сырости, я не почувствую, что больше не могу, и не свалюсь где-нибудь на повороте этой треклятой дороги, и арабы на останках моего дряхлого скелета не сварят себе кускус.

— Блидах! Блидах! — крикнул кондуктор, отворяя дверцу.

2. Входит маленький господин

Сквозь запотевшие стекла Тартарен из Тараскона с трудом разглядел красивое здание супрефектуры и перед ним площадь правильной формы, окруженную аркадами, обсаженную апельсинными деревьями, а посреди площади в розовом предутреннем тумане маршировали какие-то ненастоящие, словно бы оловянные солдатики. В кофейнях отворялись ставни. На углу — овощной рынок… Все это было очаровательно, но львами здесь и не пахло.

«На юг!.. Дальше на юг!» — прошептал добрый Тартарен, забиваясь в уголок.

В эту минуту дверца отворилась. Струя свежего воздуха ворвалась в дилижанс и вместе с запахом апельсинного цвета принесла на своих крыльях маленького господина в коричневом сюртуке, старенького, сухонького, морщинистого, степенного, с лицом в кулачок, в черном шелковом галстуке длиною в пять пальцев, с кожаным портфелем и с зонтиком — типичного деревенского нотариуса.

Обозрев бранные доспехи тарасконца, маленький господин, усевшийся как раз напротив него, видимо, очень удивился и с тягостной назойливостью принялся рассматривать Тартарена.

Лошадей перепрягли, дилижанс двинулся дальше… Маленький господин все смотрел на Тартарена… Наконец Тартарен не вытерпел.

— Вас это удивляет? — спросил он и, в свою очередь, уставился на маленького господина.

— Не удивляет, а мешает, — невозмутимо ответил тот.

И правда: походная палатка, револьвер, два ружья в чехлах, охотничий нож — все это, не считая дородности самого Тартарена из Тараскона, занимало довольно много места…

Ответ маленького господина возмутил его.

— А что же, мне на льва с вашим зонтиком прикажете идти? — вызывающе спросил великий человек.

Маленький господин посмотрел на свой зонтик, мягко улыбнулся и все так же хладнокровно спросил:

— Так вы, сударь…

— Тартарен из Тараскона, истребитель львов!

Произнеся эти слова, бесстрашный тарасконец тряхнул, словно гривой, кисточкой своей шешьи.

Весь дилижанс оторопел.

Монах-траппист перекрестился, девицы взвизгнули от страха, а фотограф из Орлеанвиля, мечтая о высокой чести сфотографировать истребителя львов, приблизился к нему.

Не смутился один лишь маленький господин.

— А вы уже много убили львов, господин Тартарен? — сохраняя полнейшее спокойствие, осведомился он.

Тарасконец за словом в карман не полез:

— Да, сударь, я убил много львов!.. Я хотел бы, чтобы у вас было столько же волос на голове.

При этих словах весь дилижанс расхохотался — на голом черепе у маленького господина торчало три рыжих волоска.

В разговор вмешался орлеанвильский фотограф:

— Опасная у вас профессия, господин Тартарен!.. Бывают ужасные мгновенья… Вот, например, бедный Бомбонель…26

— А, да, охотник на пантер!.. — довольно презрительно заметил Тартарен.

— А вы его знаете? — спросил маленький господин.

— Вот так так!.. Как же не знать?.. Раз двадцать вместе охотились.

Маленький господин улыбнулся.

— Вы, значит, и на пантер охотитесь, господин Тартарен?

— Так, иногда, от нечего делать… — сердито буркнул тарасконец и, гордо подняв голову, отчего сердца двух девиц сразу так и запылали, добавил: — Это вам не лев!

— В сущности, пантера — это большая кошка… — робко заметил орлеанвильский фотограф.

— Совершенно верно! — подтвердил Тартарен; он был не прочь несколько принизить Бомбонеля, особенно в глазах дам.

Тут дилижанс остановился, кондуктор отворил дверцу и обратился к старичку.

— Вам выходить, сударь, — сказал он весьма почтительным тоном.

Маленький господин встал и вышел из дилижанса, но, прежде чем затворить за собой дверцу, сказал:

— Позвольте, господин Тартарен, дать вам один совет.

— Какой совет, сударь?

— А вот послушайте! Вы мне внушаете симпатию, и я хочу вас предупредить… Скорей возвращайтесь в Тараскон, господин Тартарен!.. Здесь вам делать нечего… В глубине страны осталось всего несколько пантер, ну да это же мелочь! Разве это для вас дичь?.. А со львами все кончено. В Алжире их больше нет… Мой друг Шассен27 недавно убил последнего.

Тут маленький господин поклонился, затворил за собой дверцу и, смеясь, удалился вместе со своим портфелем и зонтиком.

— Кондуктор! — изобразив на своем лице свирепость, заговорил Тартарен. — Кто этот старикашка?

— Как? Вы не знаете? Да ведь это господин Бомбонель!

3. Львиная обитель

Тартарен из Тараскона слез в Милианахе, а дилижанс продолжал свой путь на юг.

Двое суток терпеть жестокую тряску, две ночи подряд, не смыкая глаз, смотреть в окно, не покажется ли где-нибудь в поле или на обочине дороги громадная тень льва, — столь длительное бодрствование, несомненно, заслуживало нескольких часов отдыха. А затем, сказать по правде, после недоразумения с Бомбонелем честному тарасконцу, несмотря на его вооружение, свирепое выражение лица и красную феску, было неловко перед орлеанвильским фотографом и двумя девицами из 3-го гусарского.

Итак, он шел по широким милианахским улицам мимо красивых деревьев, мимо фонтанов, но, ища гостиницу поудобнее, бедняга все думал о том, что сказал ему Бомбонель… А если это правда? Если в Алжире нет больше львов?.. К чему тогда все эти скитания, к чему столько усилий?

Внезапно, повернув за угол, герой наш столкнулся нос к носу… угадайте с кем?.. С великолепным львом, — перед входом в кофейню царственно восседал на собственном заду лев, купая в солнечных лучах рыжую гриву.

— Что же мне морочили голову, будто их тут нет?.. — отскочив, воскликнул Тартарен.

Услышав этот возглас, лев опустил голову и, взяв в пасть деревянную миску, стоявшую перед ним на тротуаре, смиренно протянул ее в сторону оцепеневшего Тартарена… Проходивший мимо араб бросил в миску два су, — лев завилял хвостом… Тут Тартарен понял все. Он увидел то, что вначале ему помешало увидеть волнение: толпу, обступившую жалкого слепого ручного льва, и двух ражих негров с дубинами, водивших его по улицам, как савояр носит сурка.

15
Перейти на страницу:
Мир литературы