Малиновка поёт лишь о любви... (СИ) - Лакомка Ната - Страница 60

После турнира вечером предполагался праздник, и фрейлины повели принцесс отдыхать, принимать ванну и переодеваться. Сестры – каждая в сопровождении своей свиты, направились в замок, и Дьюлла учтиво поклонилась, уступая дорогу Стелле-Гертруде.

- Вы умеете удивить, - сказала старшая принцесса, любезно принимая поклон младшей. – Сейчас только и будет разговоров, что вы не только прекрасны, но и великодушны.

- Ваше высочество слишком часто упоминает о чужих разговорах, - ответила Дьюлла, скромно потупившись. – Я бы посоветовала меньше думать о том, что скажут другие, а еще - апельсиновую воду с щепоткой корицы, помогает против беспокойства и разлива желчи.

- Прекрасный совет, - улыбнулась Стелла-Гертруда, - обязательно им воспользуюсь. Увидимся на вечернем празднике, дорогая сестра.

- Конечно, ваше высочество, буду ждать с нетерпением, - ответила Дьюлла ей вслед.

Вечером она появилась в темно-зеленом платье, казавшемся в свете факелов и светильников почти черным. Золотая тесьма оживляла наряд блеском, а сама младшая принцесса казалась загадочной и немного грустной. Но она улыбалась, разговаривая с отцом и придворными, и была мила и очаровательна. Вальдетюр тут же устроился возле ее ног, когда она села в кресло, установленное под балдахином, к которому были приколоты живые розы, и принялся извиняться, что не смог стать победителем.

- Но мой брат постарался за двоих, - разглагольствовал он. – Он и в самом деле – первый рыцарь королевства! Иногда мне становится завидно, и я думаю – а не лучше ли было и мне родиться увечным, но с талантом побеждать?

Дьюлла бросила на него ироничный взгляд, которого он не разгадал, и невинно спросила:

- Вы уверены, что это всего лишь талант?

- А что же еще?! – изумился Вальдетюр. – Наш отец, бывало, ворчал, что когда я родился, то на крестинах были шесть добрых фей и одна злая, а когда родился малыш Рик – шесть злобных фей и одна добрая. Наверное, она-то и наградила его такой удачливостью в сражениях.

- О! Как тонко подмечено! – восхитилась Дьюлла. – Покойный милорд был весьма остроумен.

- Да, отец умел сказать, - добродушно согласился Вальдетюр. – В этом Рик весь в него – я-то никогда не умел плести словесные кружева.

- А ваш брат умел…

- Да, Рик мастер по поводу болтовни.

- Но тогда на его крестинах должны были присутствовать, по крайней мере, две добрых феи, - заметила Дьюлла с самой обворожительной улыбкой. – Вы уверены, что их не оказалось возле колыбели вашего брата больше?..

Вальдетюр нахмурился, соображая, что ответить, но в это время к ним подошел герой их беседы. Дьюлла посмотрела на Рика и ничего не смогла поделать – сердце ее забилось, как птица. Чтобы не выдать чувств, она опустила ресницы.

- Разреши мне пригласить твою невесту на танец? – спросил Рик Вальдетюра.

- После того, как сегодня ты объявил мою леди королевой турнира – я не могу запретить, - широко улыбнулся Вальдетюр, целуя Дьюлле ладонь.

- Вы могли бы сначала спросить моего согласия, - ответила девушка, выскальзывая пальцами из руки Вальдетюра. – Я не собственность вашего брата, если вы заметили. Но я согласна.

Они встали среди других пар и обменялись поклонами, ожидая начала музыки. Когда музыканты заиграли, Рик спросил:

- Зачем вы отдали корону?

- А зачем вы отдали шарф? – спросила Дьюлла, легко обходя его в танце и едва касаясь кончиками пальцев его ладони.

- Брат нуждался в покровительстве больше, чем я.

- А принцесса – настоящая королева турнира, - ответила Дьюлла ему в тон, - к чему обманываться? Я удивлена, что вы не преподнесли корону ей. Учитывая, что о вас рассказывают.

- Что рассказывают? – спросил он, помолчав.

- Что вы страстно влюблены в ее высочество, - она говорила спокойно и даже улыбалась, но Рик заметил, как межу бровей пролегла знакомая морщинка, придававшая лицу Дьюллы трагическое выражение. – Правда ли, что вы признавались ей в любви и что подарили ей фамильное кольцо?

- Да, - произнес он глухо.

- Значит, вот почему вы не хотите моей любви? Вот почему отказываете мне? Вы любите только ее, к чему тогда эти лживые жесты – корона и приглашения на танец? Или вы выслуживались перед королем? – хотя голос Дьюллы был безмятежен, слова ранили, как ножи. - Конечно, теперь вы не милорд Босвел. Вы просто младший брат милорда Босвела. Вам надо заручиться поддержкой моего отца, иначе придется вернуться в захудалый Свон и жить там до конца своих дней в безвестности. Потому что она тоже не любит вас! – она не сдержалась и взглянула гневно, горячо, ожидая ответа, но Рик молчал. – Почему не отвечаете?!

- Зачем говорить, когда вы все сказали, - пожал он плечами. – Я всегда знал, что не особенно интересен женщинам, а уж полюбить меня – это надо быть наивной простушкой, никогда не видевшей никого, лучше Кривобокого Рика. Другое дело – мой брат. Он сумеет сделать вас счастливой.

- Разве я не говорила, что буду счастлива только с тобой? – сказала Дьюлла, вложив в эти слова всю страсть, на которую была способна.

- Зачем вы мучаете меня? – спросил он, вдруг отбрасывая ледяное спокойствие. Глаза его заблестели, бледное лицо заиграло румянцем. - Вы невеста моего брата!

- Ты не понял, что я не хочу ею быть?

Несколько секунд длилась безмолвная дуэль взглядов, и Дьюлла была уверена, что победила – в глазах Рика промелькнуло смятение, отчаяние, страстное желание… Нет, она не могла ошибаться! Она читала все это в его душе, как в раскрытой книге!

Но книга захлопнулась, и теперь в его глазах Дьюлла увидела только печаль.

- Я понял, что вы играете со мной, как и ваша сестра, - произнес Рик с трудом. - А я настолько глуп, что подчиняюсь правилам вашей игры.

Это был конец. Проигрыш. Глупую птицу, выпрашивающую крошки, прогнали от кормушки.

- Ты ничего не понял, - сказала Дьюлла. – Не подходи ко мне больше, и не заговаривай со мной. Не желаю тебя видеть.

Не дожидаясь окончания танца, она развернулась на каблуках и покинула круг танцующих, а Рик остался стоять среди пар, скользящих по залу бесшумно и легко, как тени.

43. Угощение для кормилицы

Несколько последующих дней Дьюлла не видела Рика. Похоже, он выполнил приказ и избегал попадаться ей на глаза. Можно было справиться о нем у Вальдетюра, но Дьюлле не хотелось с даже заговаривать женихом.

Шесть футов мужской красоты радовал глаз, но вгонял в неимоверную скуку. Несколько раз Дьюлла спасалась от него бегством, а его прикосновения были ей и вовсе неприятны. Она пыталась поговорить с отцом еще дважды, убеждая, что не хочет замуж и знает милорда Босвела так мало, что даже не составила еще о нем мнения, но король считал все ее рассуждения девичьими страхами, хотя и разрешил перенести свадьбу на полгода, чтобы жених и невеста могли получше узнать друг друга.

Эту новость восприняли по-разному. Вальдетюр теперь таскался за Дьюллой с больными глазами, как побитый пес, а прочие поклонники прекрасной герцогини, наоборот, воспряли надеждой.

Стелла-Гертруда полностью одобрила решение Дьюллы и при первой же встрече излила из своих уст реку нравоучений и советов, что юной девушке не следует торопиться со свадьбой – надо узнать себя и мир, и мужчин в этом мире, конечно же.

Дьюлла слушала старшую принцессу долго и терпеливо, но в конце концов не сдержалась и спросила:

- А сколько лет вы, ваше высочество, намереваетесь изучать мир? Может, воспользуетесь отсрочкой моей свадьбы и выберите себе мужа, чтобы нам не нарушать добрых традиций? Ведь старшая сестра должна выйти замуж первой. Вы вполне можете попросить об этом его величество. Уверена, он будет рад уважить вашу просьбу.